Она усмехнулась, сверкнув зубами.

– Своеобразный.

В отличие от Карлайла в Тане и ее сестрах сознательность просыпалась медленно. В конечном итоге пристрастие к человеческим мужчинам и отвратило их от кровопролития. Теперь мужчины, которых они любили… оставались в живых.

– Когда ты объявился здесь, – медленно заговорила Таня, – я подумала, что…

Я знал, о чем она подумала. И должен был догадаться, какая последует реакция. Но в тот момент мои способности к аналитическому мышлению были не на высоте.

– Ты подумала, что мои намерения изменились.

– Да. – Она насупилась.

– Мне ужасно неловко за то, что я обманул твои ожидания, Таня. Я не нарочно… я не подумал. Просто я уезжал… весьма спешно.

– И наверное, не объяснишь, почему?

Я сел, скрестил руки на груди и решительно распрямил плечи.

– Я предпочел бы это не обсуждать. Прошу простить мою скрытность.

Она притихла, продолжая мысленно строить догадки. Не прислушиваясь к ней, я тщетно пытался любоваться звездами.

После недолгого молчания она сдалась, ее мысли повернули в новом направлении.

«И куда же ты отправишься, Эдвард, если уйдешь отсюда? Назад к Карлайлу

– Вряд ли, – шепотом ответил я.

Куда мне теперь? На целой планете нет ни единого места, которое представляло бы интерес для меня. Ничего такого, что мне хотелось бы увидеть или чем заняться. Потому что, куда бы я ни направился, суть будет не в том, к чему я стремлюсь, а в том, от чего я бегу.

Ненавистное чувство. С каких это пор я стал таким трусом?

Таня закинула мне на плечи тонкую руку. Я замер, но не уклонился от ее прикосновения. Ведь она просто хотела утешить меня по-дружески. Почти.

– А по-моему, ты все же отправишься обратно, – заявила она, и в ее голосе послышался легкий намек на давно утраченный русский акцент. – В чем бы ни было дело… или в ком… но оно не дает тебе покоя. И ты встретишься с ним открыто. Так ты устроен.

В ее мыслях читалась та же убежденность, что и в ее словах. Я попытался взглянуть на себя ее глазами. Увидеть в себе того, кто способен встретиться с чем-либо открыто. Вновь думать о себе вот так было приятно. В своей отваге и умении не отступать перед испытаниями я не сомневался никогда прежде – до того ужасного часа в школе, до злополучного урока биологии, случившегося совсем недавно.

Я поцеловал Таню в щеку и быстро отстранился, когда она повернулась ко мне. Моя поспешность вызвала у нее грустную улыбку.

– Спасибо тебе, Таня. Мне было необходимо услышать это.

Ее мысли стали раздраженными.

– Да не за что вроде бы. Хотела бы я видеть тебя более благоразумным, Эдвард.

– Извини, Таня. Знаешь, ты заслуживаешь гораздо лучшей участи, чем я. Просто я… еще не нашел то, что ищу.

– Ну что ж, если уедешь до того, как мы снова увидимся… до свидания, Эдвард.

– До свидания, Таня, – с этими словами я увидел, что будет. Увидел, как уезжаю. Собравшись с духом настолько, чтобы вернуться в то единственное место, где мне хотелось быть. – Еще раз спасибо.

Она вскочила одним порывистым движением и побежала прочь, скользя по снегу так быстро, что он просто не успевал проваливаться под ее ступнями. Следов она не оставляла. И не оглядывалась. Мой отказ задел ее сильнее, чем прежде она позволяла себе расстроиться даже в мыслях. Новой встречи со мной до моего отъезда она не желала.

Мои губы скривились, уголки опустились. Я не хотел обидеть Таню, хотя чувства ее не отличались ни глубиной, ни чистотой, и в любом случае ответить на них я бы не смог. И все же понимал, что поступил отнюдь не как джентльмен.

Положив подбородок на колени, я снова загляделся на звезды, хотя мной вдруг овладело нетерпеливое и тревожное желание поскорее двинуться в путь. Я знал, что Элис увидит, как я возвращаюсь домой, и расскажет остальным. Они обрадуются, особенно Карлайл и Эсме. Но я медлил, рассматривая звезды и стараясь не замечать лицо перед моим мысленным взором. В растерянных шоколадно-карих глазах между мной и мерцающими в небе звездами словно застыл вопрос о моих мотивах и, кажется, еще один – что означает это решение для нее. Естественно, я не мог знать наверняка, что именно об этом спрашивают ее любопытные глаза. Даже в своем воображении я был не в силах читать ее мысли. Глаза Беллы Свон продолжали вопрошать, а ничем не заслоненное звездное небо – ускользать от меня. С тяжким вздохом я сдался и встал. Бегом я доберусь туда, где оставил машину Карлайла, меньше чем за час.

Спеша увидеться с семьей – и страстно желая быть тем Эдвардом, который не отступает перед испытаниями, – я помчался по освещенной звездами заснеженной равнине, не оставляя следов.

– Обойдется, – выдохнула Элис. Ее взгляд был невидящим, Джаспер одной рукой слегка придержал ее под локоть, направляя вперед, и мы вошли в обшарпанный кафетерий, плотно сбившись в группу. Розали и Эмметт прокладывали путь. Эмметт имел нелепый вид телохранителя посреди вражеской территории. Роз тоже напряглась, но раздражения в ее настороженности было больше, чем стремления защитить.

– А как же иначе, – проворчал я. Их поведение выглядело смехотворно. Не будь я абсолютно уверен в том, что справлюсь с ситуацией, остался бы дома.

Внезапный переход от нашего нормального, даже озорного утра – ночью выпал снег, и Эмметт с Джаспером не постеснялись воспользоваться моей рассеянностью и закидать меня мокрыми снежками, а когда им наскучило отсутствие реакции с моей стороны, затеяли бой друг с другом, – к этой утрированной бдительности выглядел бы комично, если бы не так раздражал.

– Ее здесь еще нет, но судя по тому, с какой стороны она войдет… вряд ли она сядет так, чтобы ветер дул от нее, если мы займем наше обычное место.

– Ну разумеется, обычное, какое же еще. Элис, прекрати. Ты действуешь мне на нервы. Со мной все будет в полном порядке.

Она моргнула, пока Джаспер помогал ей сесть, и наконец сосредоточила взгляд на моем лице.

– Хмм… – ее голос звучал удивленно. – Похоже, ты прав.

– Естественно, – буркнул я.

Я терпеть не мог быть в центре их внимания и заботы. И внезапно посочувствовал Джасперу, вспомнив, сколько раз мы досаждали ему своей опекой. Коротко переглянувшись со мной, он ухмыльнулся.

«Бесит, да?»

Я метнул в него сердитый взгляд.

Неужели всего неделю назад эта длинная неряшливая комната казалась мне убийственно унылой? И пребывание в ней напоминало сон или коматоз?

Сегодня мои нервы были натянуты до предела – фортепианные струны в напряженной готовности запеть от легчайшего нажима. Перевозбуждение затронуло все чувства; я улавливал каждый звук, каждый зрительный образ, каждое движение воздуха, касающееся моей кожи, каждую мысль. Особенно мысли. Только одному чувству я не давал воли, отказывался пользоваться им. Обонянием, конечно. Я не дышал.

Я думал, что буду чаще встречать упоминания о Калленах во всех чужих мыслях, которые перебирал. Весь день я ждал, искал новых знакомых Беллы Свон, которым она могла довериться, пытался выяснить, какое направление примут новые сплетни. Но не узнал ничего. Никто не обращал особого внимания на пятерых вампиров в кафетерии – в точности как перед появлением новенькой. Несколько присутствующих здесь людей все еще думали о ней, и эти мысли были точно такими же, как на прошлой неделе. Однако теперь они уже не нагоняли на меня невыносимую скуку – я увлекся ими.

Неужели она ни с кем не говорила обо мне?

Она никак не могла не заметить мой зловещий, убийственный взгляд. Я почувствовал ее реакцию на него. Безусловно, я нанес ей травму. И был убежден, что она упомянет об этом кому-нибудь, может, даже для пущей выразительности слегка приукрасит случившееся. Припишет мне парочку угрожающих реплик.

А потом она услышала, как я пытался отвертеться от общих для нас с ней уроков биологии. Заметив выражение на моем лице, она наверняка даже принялась гадать, не она ли стала причиной моего решения. Нормальная девчонка начала бы расспросы, принялась сравнивать чужие впечатления с собственными, искать в них нечто общее, что объяснило бы мое поведение и вместе с тем избавило бы ее от ощущения, будто все дело в ней. Люди постоянно прилагают отчаянные усилия, чтобы чувствовать себя обычными, быть как все. Не выделяться среди окружающих, сливаться с толпой, как похожие друг на друга овцы в стаде. Эта потребность особенно сильна в годы подростковой неуверенности в себе. И эта девушка никакое не исключение из общего правила.