Посетив сей отвратительный уголок, я узнал только одно: бабушку Мия сдала сегодня утром, из контактов указала старый адрес, по которому уже не жила и номер телефона – он был отключен!

Засада, епта!

Неужели придется привлекать к делу Игната? Он меня сразу на смех поднимет! Только представил, как он будет ржать, аж «слива» на носу зачесалась. Но как иначе? Тут нужен розыск человека, основательный!

Оставить эту идею и мысли не было! Я всегда получал желаемое легко, без затруднений. Друзья говорили, что я в любимчиках у Фортуны, но с Пчелкой что-то не заладилось. Неужели Фортуна меня разлюбила? Как бы не так, полюбить заставлю, но для начала отыграюсь на Пчелке. Чтобы я за бабой бегал? Да ни в жисть! Всегда от одного намека текли и трусики снимали, еще за километр!

С такими мыслями я шуровал пешком до парковки, не хотел убивать шины ямами глубиной с хороший котлован, теперь пешочком прогуливался. Внезапно мой внутренний радар что-то засек.

Стопэээ…

Нечто тренькнуло внутри, как чувствительный камертон.

Я огляделся.

Вокруг – только страшные кусты, «заботливо» постриженные одноруким и в зюзю пьяным садовником. Среди куцых кустиков стояла скамейка, тоже ущербная, заведению и всей удручающей обстановке под стать. На скамейке сидела старушка – старая кофточка, платочек расписной на голове, рядом на скамейке – клетчатая сумка и тросточка. Старушка сидела спиной ко мне, и всхлипывала.

Мимо плачущей старушки я пройти не смог. Приблизился шага на два… Старушка поднесла руку к лицу с бумажной салфеткой и вытерла слезы. Твою же мать! Никакая она не старушка – рука-то молоденькая, кожа гладкая, ногти ровно постриженные, с очень аккуратным маникюрчиком! Словом, не старушка. Это был просто маскарад!

Внезапно я понял, кому могло прийти в голову переодеться в старушенцию. Разумеется, моей Пчелке! От коллекторов прячется это раз. Находится возле заведения, куда отдала бабульку, это два. Слишком много случайных совпадений. И мой радар, опять же, тренькнул.

Она!

Быстро и бесшумно я приблизился к ней со спины и приобнял за плечи. Она вздрогнула.

– Хочу тебя, моя старушка… – шепнул на ухо, сдвинув в сторону дурацкий платочек.

– Боже!

Она аж подпргынула, нагнулась вперед, выскользнула из-под моих ладоней и вскочила, одновременно схватив сумку и трость. Огромные лупатые очки и медицинская маска остались лежать на скамейке.

– Приветики, Пчелка Жу-жу!

– Как?! – спросила растерянно. – Как ты меня нашел? И зачем?

– Есть разговор. Кончай прикидываться старухой, я знаю, как избавить тебя от проблем. Стоит только немного порадовать меня. Можно даже прямиком в тех кустиках, – кивнул головой. – А если серьезно, то я…

Вжух! Она побежала. В кедах, длинной старушечьей юбке, с клетчатой сумке под мышкой и клюкой! Поневоле я заржал: бля, какая выдумщица! Сколько ролевых игр в постели с ней можно провести. Самому себе стало завидно!

Но время терять не стоит. Потрусил следом, нагнал легко, все-таки спорт и подготовка… Более того, загнал добычу в небольшой тупичок.

– Выхода нет. Сдавайся.

– Ни за что!

– Тогда начнем здесь, пожалуй! – приблизился вразвалочку.

– Стой! – взмахнула клюшкой. – Я ходила на фехтование! Отделаю тебя…

– Охотно на это посмотрю!

Я сунулся вперед и почти сразу же получил концом трости обманный тычок под ребра, а потом болезненный удар по плечу. Блять! Да она не шутила! Точно фехтовала!

– А как же один за всех и все за одного? – спросил и ринулся вперед, прямиком под град ударов.

Никому не скажу, что меня мелкая девчонка чуть палкой не отдубасила! Пусть этот позор останется между нами. Но я все же выхватил палку и отшвырнул ее подальше, прижав Мию к стене обшарпанного здания.

– Попалась!

– Отпусти!

– Стоять! – я перевел дыхание, она тоже была немного запыхавшейся.

– И что дальше?

– Почему плакала?

– Что?

– Почему ты плакала?

– Тебе все сразу выдать или порционно, чтобы тебе тоже не захотелось плакать от безысходности? – спросила воинственно и попыталась меня укусить!

Яйца немного поджались к верху. Пожалуй, не будем начинать с ротика. Кусака и лишить самого ценного может! Или травмировать, в этом тоже мало приятного!

– Чего сиськи мять? – спросил и мацнул ладонью за грудь под бабусьей кофточкой. – Давай сразу все!

А в ладони приятная такая двоечка. Тверденькая, крепкая, с упругим сосочком, вставшим торчком!

– Руку убери!

– Нравится?

Немного подкрутил пальцами сосочек – он ожил и стал еще более остреньким. Такой на язык только пустить и катать его, пока не надоест.

– Хватит! Может быть, секс в людном месте тебя заводит, а меня…

– Брось, Пчелка. Это не секс и даже не прелюдия. Скажи, почему плакала, отстану. Или устрою тебе прелюдию, после которой тебе всю жизнь будет стыдно! Но хорошо…

Маньяку все-таки удалось загнать меня в угол! Теперь я точно была уверена, что он – настоящий Маньяк, а я стала его личным бзиком. Он не успокоится, пока не получит желаемое. Якуб меня даже в маскараде разглядел и как быстро нашел, я даже спрятаться не успела.

– Ну? – кивнул.

Темные глаза горели решительностью, от которой по коже вышагивали мурашки – строго в ряд по трое, и концентрировались в самом низу живота, приливая кровью к половым губкам. Так на меня еще никто и никогда не смотрел – с животной жаждой обладания и долей человеческого участия. Я даже не знала, что эти качества можно сочетать и тем более продемонстрировать одним взглядом. Но он – смог.

Я поняла, что мне не сбежать. Не улизнуть. Поняла это каким-то шестым чувством, так же, как поняла, КАКУЮ цену этот озабоченный попросит за помощь. Киска радостно прослезилась и смочила трусики влажным «О дааа…»

Природное упрямство и упорство, наверное, то самое, что помогли мне так долго продержаться под натиском коллекторов, еще держались из последних сил.

– Говорить будешь? Забыла, как это делается? Речевой аппарат сломался? Для начала давай его оргазмическими стонами разработаем, а потом и слова польются, – предложил и крепче прижал меня к обшарпанной стене.

У левого плеча посыпалась штукатурка, но меня волновало даже не это, а прибор – здоровенный трахательный агрегат, которым Якуб прижался к низу моего живота и начал тереться, снизу-вверх подталкивать свою пушку с ядрами.

– Подумай, как нас видят со стороны. Тебя примут за любителей старушек! – попыталась облагоразумить дрожащим голосом.

Боже. Он меня сейчас возле дома престарелых на свой конец насадит!

– А ты говори… Иначе…

Невоспитанный хам начал задирать старушечью юбку и возиться с колготами. Если бы была глубокая ночь, промелькнуло в голове, никто ничего бы не увидел, а так… Мы как на ладони. Любопытные глаза найдутся всюду. Может быть, ему плевать, и прилюдный секс в кайф, а я не хотела для себя такой славы.

Сдамся, выдохнула. Будь что будет!

– Стой! Я скажу в чем дело!

– Скажешь?

Якуб крепче схватился пальцами за резинку колготов.

– Скажу. Только оставь в покое мою юбку и убери пальцы… оттуда!

– Я их никуда привсунуть не успел, а хочется, знаешь ли! – ухмыльнулся и шаловливо ущипнул за губки.

– Хватит! – взмолилась я. – Ты не знаешь, что такое «стоп-слово», что ли! Я уже сдалась, не надо меня прилюдно позорить?

– «Стоп-слово»? – удивился, задумчиво почесав свою бороду. – Я вообще не из таких, но не прочь поиграть с тобой, будешь мой сабой! – известил радостно. – И первый мой приказ…

– Я за госпожу! – соврала.

– Оу! – присвистнул.

– Руки прочь.

Якуб прижался еще ближе, провел носом по моей щеке, спустился на шею и начал щекотать меня губами и бородой, вызывая трепет.

– Что ты делаешь? – прошептала.

– За яйца меня схвати, госпожа! – хмыкнул на ушко, начав облизывать его языком, трахая, переключаясь на мочку и посасывая, а потом снова облизывая ушную раковину. – Фантазерка ты, а не госпожа! Разомлела, мля. Но так даже лучше! – посмотрел на мен с радостью. – Я за «поиграть», но не углубляться.