Набрав требуемое количество баллов, 13 августа 2009 года Андрей подписал с Интерполом соглашение о конфиденциальности, после чего начал активно сотрудничать с командами НЦБ Интерпола в России и в Лондоне. Но об этой стороне жизни Андрея мало кто знал: Андрей Исаев отлично умел держать язык за зубами.

            Помимо работы, у Андрея, как у каждого убеждённого холостяка,  была личная жизнь, с короткими и длинными, ни к чему не обязывающими его, романами - и одна тайна, связанная со смертью его отца.

            Отец Андрея - подполковник КГБ СССР, Сергей Олегович Исаев, пропал без вести 11 сентября 1999 года при выполнении задания, которое относилось к юрисдикции бывшего Первого Главного управления КГБ - структуры, отвечавшей за внешнюю разведку СССР до декабря 1991 года. Дело Сергея Исаева до сих пор хранилось в архивах правопреемницы этой службы под грифом «совершенно секретно».

Прожитые без отца годы и время, отведённое на забвение, сгладило безысходную боль от утраты.            В полной мере мука вернулась к Андрею 25 апреля 2014 года.

Этот день безжалостно и навсегда разделил жизнь Андрея на две части.

В ту судьбоносную пятницу Андрею Исаеву срочно понадобилась справка из Бюро технической инвентаризации: документ был крайне необходим для перепланировки трёхкомнатной квартиры его матери на улице Серёгина, в Москве. В пятый раз спрашивая себя, куда его мать могла подевать нужную ему справку, Андрей перерыл весь её сейф в поисках злосчастной бумажки.

            -Мам, ну и куда ты её сунула? - в конце концов, взмолился Андрей.

            -А ты посмотри в сейфе, детка, - донеслось до него из гостиной.

            -Блин, да я только что всё тут перерыл!

            -Лапонька, я имела в виду: погляди в поддоне. Там, вверху сейфа есть чёрный поддон. Он выдвигается... А вы, Лизанька, не отвлекайтесь и переходите к джазовой импровизации Файна, - отозвалась Светлана Константиновна Исаева, профессор «гнесинки», под аккомпанемент хихиканья её ученицы.

            Раздражённо откинув со лба волосы, Андрей присмотрелся, прицелился и одним движением выдернул из верхнего отделения сейфа маленький чёрный плоский поднос. Там Исаев и нашёл справку, обёрнутую вокруг капсулы из параарамидного волокна, иначе, кевлара. На капсулу, защищённую огнеупорной оболочкой, было нанесено всего два слова: «Симбад Альфа». Андрей покрутил капсулу в руках и подумал о том, что нужно поговорить с матерью и вернуть находку её владельцу. Человека, которому, по мнению Андрея, принадлежала эта капсула, Исаев знал без малого двадцать лет. И Андрей отложил капсулу на стеклянный стол рядом с сейфом.  От неловкого соприкосновения со стеклом непрочно привёрнутая крышка капсулы слетела, и из кевларового чехла выпала тонкая трубочка записки. Удержаться и не развернуть бумажную «начинку» было попросту невозможно.

            Впрочем, зная, что в сейфе матери хранятся вещи, имеющие отношение только к их семье, Андрей не особо мучился угрызениями совести. В итоге Исаев развернул кальку и прочитал письмо, обвинявшее в смерти его отца весьма конкретного человека. Этому человеку Андрей Исаев доверял всю свою жизнь. Пережив в одно мгновение крах потери и горечь прозрения, Андрей забрал капсулу с собой, так ничего и не сказав матери.

            Те триста шестьдесят пять дней, в течение которых Андрей хранил находку у себя, полностью его изменили.

            Из глаз Андрея исчезли искорки задорного тёплого юмора, некогда так украшавшие его взгляд. На смену остроумной и доброй насмешке пришли ирония, сарказм, злость, а временами и откровенный вызов.  Единственное, с чем еще не могла справиться ярость, разъедавшая изнутри Андрея, так это его терпение. Впрочем, выдержка Исаева подвергалось адским испытаниям каждый раз, когда Андрей вспоминал про Симбада.

            Весь год, что Исаев хранил у себя эту злосчастную капсулу, он замышлял кровавую месть. История убийства его отца была не банальной, и Андрей собирался отомстить Симбаду той же самой монетой. Для перехода партии в эндшпиль, а плана мести - к точке касп^[1] Андрею оставалось только найти болевую точку Симбада, после чего расставить на него ловушку и уничтожить его. И Андрей точно знал, что равно или поздно, но он своего добьется.

            Этот молодой мужчина обладал завидной способностью, недоступной большинству людей - он умел ждать и очень хорошо думать.

            Быстро шагая к Маршам Стрит и с лёгкой усмешкой косясь на плакаты новомодных наручных часов «Michael Kors» (часы рекламировали прелестная темноволосая девушка, нежившаяся в объятиях безупречно-красивого зеленоглазого парня), Андрей вступил на первые ступени Ламбетского моста, когда ожил криптотелефон, выданный ему в Интерполе. На дисплее высветилось имя «Виталий Петров», - так звали молодого оперативника, которого месяц назад Андрей Исаев взял в свою оперативно-розыскную группу в «Альфе». Исаев недовольно поморщился, но на вызов ответил: при всей своей словоохотливости Петров был толковым сотрудником и редко когда беспокоил начальство по пустякам.

            -Привет, Виталь. – Андрей начал подниматься по ступеням.

            -Привет, Сергеич, ты как? Мне снова нужна твоя помощь, - жизнерадостно и в то же время явно извиняясь, ответил оперативник.

            –Что на этот раз? – поднял брови Андрей, переходя на другую сторону Ламбетского моста.

            -А я не могу ввести данные в базу по делу 117-S в том виде, как ты этого хочешь... Дурацкие технологии. Голову можно сломать.

            -Сочувствую. Мне, знаешь ли, тоже очень тяжело живётся в эпоху глупых людей и умных технологий, - Андрей всё-таки поддел мальчишку, - но если серьёзно, то я занят.

            -Да? А я думал, ты в отпуске, в Лондоне. Мне сэнсей сказал, - ответил Петров.  Сэнсеем с легкой руки Андрея сотрудники «Альфы» называли Александра Ивановича Фадеева - хозяина этого детективно-охранного предприятия.

            -Вот я и спешу обратно в свой отпуск, Виталь. Так что привет сэнсею. А что касается тебя, то ладно, так и быть, помогу. Только давай покороче. У тебя есть ровно десять минут. Время пошло.

            -Ага, Сергеич, понятно. Так точно... Сейчас система загрузится и сразу же начнём... а может, я тебе пока шикарный анекдот расскажу? Так сказать, в качестве компенсации? Короче: приезжает одна блондинка в Лондон и просит очень сладкий чай. А там...

            -Девять минут, -  в раздражающей собеседника невозмутимой манере произнёс Исаев. Андрей не собирался объяснять, что ему не нравятся ни чай, ни сладкое, ни блондинки, ни анекдоты про них.

            -Ладно-ладно. Я понял... О, система готова. Значит так: если вводить в поля пятизначные значения, то не получается увидеть все строчки, но...

            Прижимая к уху криптофон, Андрей отошёл к высокому ограждению Ламбетского моста, прислонился к нему и замер. Андрей слушал Петрова и одновременно рассеянно обозревал прохожих.

            В этот час пешеходов было совсем не много: среди туристов Ламбетский мост особенной популярностью не пользовался, а жители Лондона, работавшие в Сити, уже заняли в офисах свои места. И тем не менее, в этот день на Ламбетском мосту попадались весьма примечательные личности. Сначала в сторону Ламбетского дворца величаво прошествовала полная достоинства крошечная старушка с прической буклями, как у королевы Елизаветы Второй. Дополняя сходство с венценосной особой, голову старушка подвязала пестрым шелковым платком от «Hermes». Старушка вела на красном поводке толстенького симпатичного мопса.

Потом в сторону Вестминстера с тем любознательным выражением на лице, которое свойственно только детям, протрусил розовощёкий мальчик. Подросток рвался к колесу обозрения «London Eye» и нетерпеливо оглядывался на идущую позади него строгую женщину в чёрном.

            -Do not rush, Edward. Easy, please^[2], - строго обратилась к мальчику истерзанная его активностью дама.