Вот выдержки из доклада о боевой подготовке за зимний период обучения 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса, составленного в первых числах апреля 1941 года:

«В соответствии с приказом наркома обороны № 0283 все имеющиеся в дивизии машины разделены на группы. Учебно-боевой парк первых батальонов танковых полков укомплектован машинами КВ на 33 % (со средним запасом хода до 150 моточасов), а остальное составляют Т-28 с запасом хода до 100 моточасов…

Боевой парк первых батальонов полностью укомплектован танками КВ (с запасом хода 150 моточасов), которые полностью имеют положенный комплект инструмента и возимого имущества…

Практика показала, что нормы моточасов для учебно-боевого парка КВ и Т-34 крайне недостаточны — 30 моточасов на учебно-боевую машину обеспечивает только обучение экипажей стрельбе и вождению без учета передвижения к месту занятий. По приказу наркома обороны № 0283 на один экипаж полагается 7,5 моточасов на стрельбу и вождение. А так как на одной учебно-боевой машине готовится четыре экипажа, то все выделяемые 30 моточасов уходят только на это, а на тактическую подготовку и сколачивание частей моторесурса уже не остается.

Обучение же экипажей тяжелых и средних танков тактике на танкетках Т-27 не обеспечивает сколачивания экипажа. Поэтому необходимо увеличить норму моточасов на учебно-боевые КВ и Т-34 на 10–15 часов для сколачивания взвода, роты и батальона».

Ниже приводятся сведения о количестве тяжелых танков учебно-боевого парка в соединениях, имевших наибольшее количество КВ.

В 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса к 1 июня 1941 года из имеющихся в наличии 63 КВ-1 в составе учебно-боевого парка числилось шесть машин. Остальные находились на хранении.

Видимо последний КВ-1 из состава 6-го мехкорпуса (13-й танковый полк 7-й танковой дивизии), дошедший до Слонима и вышедший из строя при попытке прорыва через город. Июль 1941 года. Об этом эпизоде рассказывал механик-водитель танка Н. Кульбицкий, его воспоминания приведены в тексте (АСКМ).

В 12-й танковой дивизии по состоянию на 1 июня 1941 года из 58 КВ пять были учебно-боевыми. В 32-й танковой дивизии на 5 июня из 49 КВ ни один не состоял в учебно-боевом парке, так что подготовка экипажей тяжелых танков этого соединения оставляла желать лучшего.

Оценивая уровень подготовки экипажей КВ в КОВО можно сказать, что он несколько уступал частям 7-й танковой дивизии За- пОВО и 2-й дивизии ПрибОВО в части обучения механиков-водителей. Тем не менее, среди батальонов тяжелых танков 8,10 и 12-й дивизий имелось немало мехводов с большим стажем вождения. По сравнению с этими соединениями экипажи тяжелых танков других дивизий КОВО были подготовлены слабее.

Наиболее слабо среди всех приграничных военных округов были подготовлены танкисты на КВ в Одесском военном округе. Так, в ходе проверки танковых частей ОдВО о подготовке танкистов 21-го танкового полка 11-й дивизии 2-го мехкорпуса (именно в этом полку были все 10 КВ, имевшихся в округе) говорилось следующее:

«Материальную часть вооружения танков КВ и Т-34 (21 танковый полк) знают слабо.

Теорию огневого дела знают плохо. Личный состав совершенно не имеет практических навыков по решению стрелковых задач…

В 21 и 22 танковых полках выходов в поле с материальной частью для отработки взаимодействия с другими родами войск (пехотой, артиллерией и авиацией) не производилось».

К этому следует добавить, что данный документ был составлен начальником 4-го отдела управления боевой подготовки авто- бронетанковых войск РККА полковником Сериковым 19 июня 1941 года, за три дня до начала войны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что КВ-1 из 2-го мехкорпуса ничем себя не проявили в боях.

Танк КВ-1 (с пушкой Л-11), оставленный на дороге из-за поломки (у машины нет одного опорного катка правого борта) или отсутствия горючего. Июнь 1941 года. Машина из состава 2-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса (АСКМ).

В целом к лету 1941 года в Красной Армии только налаживался процесс переобучения на новые тяжелые танки. В войсках имелось крайне малое количество командиров и воентехников, знакомых с КВ и имевших хотя бы минимальный опыт работы на них. Не лучше обстояло дело и с механиками-водителями, командирами и наводчиками — лишь немногие знали возможности КВ и имели достаточный опыт их эксплуатации, еще меньше было тех, кто проводил практические стрельбы из этих машин. Еще хуже были подготовлены ремонтные службы. Здесь до начала войны с новыми тяжелыми танками практически не сталкивались. В результате в начале войны возникли огромные проблемы с организацией ремонта и восстановления КВ, что усугублялось катастрофическим отсутствием запчастей для них.

Если оценивать уровень готовности батальонов тяжелых танков, то в них к боевым действиям были готовы в звене экипаж — взвод — рота. Практика действий в составе батальона, а тем более полка практически отсутствовала.

Завершая рассказ о предвоенной подготовке подразделений КВ, хочется затронуть еще один вопрос — об обеспечении тяжелых танков КВ-1 боеприпасами. Тем более что этот момент часто обсуждается на различных форумах в сети Интернет.

Ситуация с наличием 76-мм выстрелов с осколочно-фугасными снарядами была более-менее нормальной, они имелись во всех механизированных корпусах. Правда, количество их не везде соответствовало штатному положенному. Например, в танковых дивизиях 6-го мехкорпуса к 20 апреля 1941 года таких боеприпасов имелось около 21000, что составляло 42 % от положенной нормы.

15-й мехкорпус КОВО к началу войны имел 1,5 боекомплекта 76-мм выстрелов, 12-я танковая дивизия 8-го мехкорпуса на 10 июня — 32419 выстрелов с 76-мм осколочными снарядами (117 % положенной нормы).

Отдельно хочется остановиться на 3-м мехкорпусе ПрибОВО. На 25 апреля 1941 года в нем не было ни одного 76-мм снаряда для пушек КВ и Т-34. Основываясь на этом, некоторые исследователи считают, что с началом войны этим танкам просто нечем было стрелять. Однако это не так. Дело в том, что до начала войны снаряды в корпус поступили. Согласно сводке по наличию боеприпасов в мехкорпусах округа по состоянию на 18.00 21 июня 1941 года 2-я танковая дивизия имела 1,5 боекомплекта к 76-мм танковым пушкам, но только с осколочно-фугасными снарядами.

Этот танк КВ-1 (с пушкой Л-11) из состава 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса был подбит в районе города Слоним в июне 1941 года (АСКМ).

А вот выстрелы с 76-мм бронебойными снарядами действительно были в дефиците. Дело в том, что производство нового 76-мм бронебойного снаряда для дивизионных орудий чертежа № 2-02840 (именно такие боеприпасы использовались в танковых пушках Л-11, Ф-32 и Ф-34) началось лишь в 1939 году, при этом освоение его шло медленно и с большими трудностями. Например, в 1940 году из запланированных к выпуску 150000 штук завод № 55 (единственное предприятие в СССР, выпускавшее перед войной 76-мм бронебойные снаряды) сумел сдать только 28000. Тем не менее, к началу войны предприятие сумело изготовить около 150000 выстрелов с бронебойными снарядами для дивизионных и танковых пушек. Например, по состоянию на 22 июня 1941 года в Киевском Особом военном округе имелось около 65000 выстрелов с 76-мм бронебойными снарядами (правда, в первые дни боев 23000 штук из них были оставлены на арт- складе № 829 во Львове).

Были такие боеприпасы и в некоторых танковых частях — например, на 10 июня 1941 года 12-я танковая дивизия КОВО располагала 2350 выстрелами с 76-мм бронебойным снарядом, что составляло 29 % положенной нормы. Часть мехкорпусов получили их уже в ходе боев — например, штаб 15-го мехкорпуса в своем отчете писал, что первые три дня боев корпус не имел 76-мм бронебойных снарядов.