— Это Ваша дочь, Джек? Мы уже видели ее однажды. Вы же были знакомы с Джосефом Ковальски.
Мой отец медленно выпрямился, перенес свой вес так, будто был готов наброситься на полицейского. Он немного приподнял метлу и взялся по-другому за деревянную палку. Но то, что заставило обоих полицейских отшатнуться, это выражения его глаз — кипящий гнев, на пару с абсолютной решимостью. Кстати, и меня тоже. Я наткнулась на Колина.
— Пойдем уже, — шепнул он мне на ухо.
Он слегка подтолкнул меня к двери, но я не сдвинулась с места. Меня совершенно парализовал вид моего отца, то, как он превратился во что-то беспощадное и смертоносное.
— Нет, — просто сказал мой отец.
— Нет?
Полицейские обменялись взглядами, в которых читалось замешательство, на пару с нервным весельем.
— Нет. Не разговаривайте с моей дочерью. Не смейте даже приближаться к ней. Ее для Вас не существует.
В этот момент примчался Билли.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — он бегло посмотрел на полицейских. — У вас есть разрешение на обыск?
— Мы просто пришли поговорить. Нас никто не пригласил на вечеринку в пятницу.
— Никто здесь не хочет с вами разговаривать. Либо вы сейчас же предъявляете ордер на обыск, либо исчезаете из моего бара.
— Конечно. Мы зайдем в другой раз, Джек. Только чтобы быть в курсе и удостовериться, что вы привыкаете к жизни за пределами тюрьмы.
— А возможно и чаще, — вставил второй полицейский.
Они ушли, но тот, что был ниже ростом ненадолго остановился, чтобы посмотреть мне в глаза. Рука Колина сильнее сжала мою, но мы все молчали, пока они выходили.
Как только дверь за ними захлопнулась, Колин повернул меня к себе.
— С тобой все в порядке?
— Все хорошо.
Я была скорее растеряна, чем что-либо ещё. Интересно, полицейские работают вместе с Дженни и знают о нашем уговоре?
Билли и мой отец возбуждено разговаривали за стойкой и каждые пару минут смотрели в мою сторону.
— Чего они хотели? — спросила я.
— Они предупредили твоего отца. Он самое слабое звено в цепи, это всем известно.
Отец и Билли направились к нам. Убийственный взгляд исчез из глаз отца, уступив место усталости, которая была знакома мне больше. В комнате снова раздавалась болтовня и звон стаканов.
— Я не хотел, чтобы ты это видела, — сказал отец.
— Думаю, мне надо к этому привыкнуть.
Еще одна милость, свалившаяся на меня после возвращения отца.
— Они пытаются нас запугать. — Билли кипел от ярости. — Портят мне бизнес. Я это так не оставлю!
— Ну, давай, скажи им об этом, — потребовала я и потянула тележку за собой. — Они наверняка тебя послушают.
Он последовал за мной в заднюю комнату.
— Ты отдала ему бумаги?
— Да. Все прошло хорошо. Но… — Я сделала паузу и попыталась решить, рассказывать ли ему о том, что целью Экомова были его работники. Сама я не могла вычислить имена. Единственная информация, к которой я имела доступ это та, которую мне давал Билли. Я должна поставить его в известность. — Он думает, что сможет переманить на свою сторону пару твоих людей.
— Ты смотри, он в это верит? И каким же был твой ответ?
— Я ничего не ответила. Он посоветовал мне подумать об этом.
Билли усмехнулся.
— Он доверяет тебе. Знаешь, мы могли бы этим воспользоваться?
— Как воспользоваться?
У Билли всегда были скрытые мотивы, но я не могла себе представить, какие он преследует в данном случае.
— Он не единственный, кто хочет знать, кому можно доверять… — Он распахнул дверь и пролаял. — Донелли, отвези ее домой.
— Но я же только пришла.
Я ненавидела работу в Моргане, но мне нужны были чаевые. Неважно, примут меня в НЙУ или нет, но я должна накопить как можно больше денег. Я была твердо настроена не зависеть в финансовом отношение от моей семьи.
— Ты сделала то, что требовалось. Мы должны обсудить дела, а ты будешь только мешать. — Он прогнал меня из задней комнаты. — Ступай уже.
Мой отец поднял взгляд.
— Скажи матери, что я приду к ужину позже.
— Как хочешь, — ответила я и застегнула куртку.
Когда мы сели в грузовик, я повернулась и посмотрела на Колина.
— Дела. Ты ведь знаешь, что это за дела.
— Не преувеличивай так, — сказал он.
Мне понадобилась минута, чтобы отойти от шока.
— То есть, ты на его стороне?
— Нет. Но, если бы ты была не так строга со своим отцом, мир не перевернулся бы.
— Если он снова угодит в тюрьму, то наш мир как раз-таки перевернётся. Не могу поверить в то, что он опять готов причинить такое маме!
— Ей? Или тебе? — он дотронулся до моей руки, а я её отдернула.
— Здесь речь вовсе не обо мне. Я не хочу, чтоб мама питала такие большие надежды. Думала, что мы сможем стать счастливой семьей в будущем, а его опять не будет рядом. Вот и все. Я ничего от него не жду.
Колин бросил взгляд на зеркало заднего вида, вместо того, чтобы посмотреть на меня.
— Буду знать.
— Что он тебе сказал? Пытался изобразить из себя слишком заботливого папочку?
— Не думаю, что он играл, — ответил он, и когда в этот раз потянулся ко мне, я не уклонилась. — Он хочет знать, как у тебя дела. По какой-то причине он предполагает, что ты, скорее всего, не искренна к нему. Поэтому он расспрашивал меня о тебе.
— И пытается обратить тебя в бегство? — он молчал, поглаживая мои пальцы. — Он не имеет право вмешиваться. Абсолютно никакого права, — сказала я. — Поехали к тебе.
— Тебя ждет твоя мать.
— Только после работы. Она не знает, что я ушла раньше. Кроме того, я же не обещала быть дома в какое-то определенное время. Рядом даже находится мой телохранитель.
Мы остановились на светофоре, и Колин задумчиво забарабанил по рулю.
— Точно ко мне?
— Ну же, — уговаривала я. — Мама мне уже все уши прожужжала о школе да об отце! А мы уже вечность не были наедине.
— Мы сейчас одни.
— В передвигающейся машине. Это не считается.
Я замолчала и заметила, что уголок его рта дрогнул, как будто он пытался сдержать улыбку. Когда я заговорила снова, мой голос был невинным и сладким как сливки.
— Разве что ты боишься остаться со мной наедине.
Он поцеловал меня, быстро и крепко. Как только я снова получила доступ к воздуху, я спросила:
— Похоже, это означает «да»?
— Да и нет. Да, мы можем поехать ко мне. Нет, я не боюсь остаться с тобой наедине.
Я прислонилась к нему и улыбнулась, когда он обнял меня за плечи.
— Хорошо.
Мы не особо разговаривали, пока не добрались до его квартиры. Входная дверь была сделана из новой, тяжелой стали с усиленной рамой. Предыдущую прошлой осенью выбили люди моего дяди. Колин установил эту новую, после того, как зажили его сломанные ребра. Он мог бы превратить здание в крепость, но в действительности нашу безопасность гарантировала только сделка, которую я заключила с Билли. Тогда я была ещё уверена, что смогу найти выход и разработать план, который освободит нас троих — Колина, его сестру и меня. Я пробовала любой подход, который приходил мне на ум, но мы все еще сидели в ловушке и становилось все вероятнее, что нам из неё не выбраться.
— Кофе? — спросил Колин, помогая мне снять куртку. — Если ты его приготовишь, то я разожгу огонь.
— Конечно.
За последние месяцы я привыкла к квартире Колина — настолько, что свободно ориентировалась на кухне, и чувствовала, что это правильно. Так просто. Я подождала, пока он спрячет свой пистолет в закрывающийся на ключ шкаф, а затем притянула его к себе, чтобы ещё раз поцеловать.
Я любила эти короткие, тихие моменты, когда мы были одни и скрыты от остального мира. На данный момент, они были недостаточно частыми, поскольку мама работала меньше, а мне приходилось подрабатывать в Моргане.
Когда Колин обнял меня и с довольным вздохом опустил свой подборок мне на голову, я почти могла представить, что мы совсем обычная пара. Почти.
Он нежно подтолкнул меня по направлению к кофеварке, а сам пересёк гостиную, подойдя к дровяной печи в углу.