Когда я вошел в кабинет братьев Грин, которые как раз и являются владельцами «Комик Бардс», то обнаружил их уже изрядно выпившими. Дэймон смотрел на меня остекленевшими глазами и пытался сказать «привет», но у него это так и не получилось. Поэтому говорил я с его братом Нилом.

— Кит, добро пожаловать!

— Здравствуйте, мистер Грин.

Я присел без приглашения, Нил просто забыл его сделать, виной чему была определенно выпивка.

— Кит, ты просто молодец, не буду скрывать! — Нил хлопнул меня по плечу и отошел на несколько шагов, видимо не собираясь получать сдачу — силу удара он не рассчитал.

— Вы уже говорили мне об этом.

— Понимаешь… к твоим идеям требуется еще и исполнение. Тот комикс, который уже принес нам известность, ты делал сам. Полностью, от начала и до самого последнего кадра.

Он пристально посмотрел на меня, но возражать я не собирался — все было именно так.

— Мы хотим поставить это на конвейер… ты говорил, что у тебя навалом таких «глупых» идей. Но тут одна маленькая загвоздка — ты у нас один. Мы же не можем заставить тебя работать днем и ночью?

Я помотал головой, чтобы он, не дай бог, не подумал, что я могу работать ночью. То есть, я могу, но когда бы я спал?..

— Поэтому, мы хотим дать тебе несколько человек, которых ты бы научил… подражать тебе. Рисовать в твоем стиле. Ты будешь генерировать идеи, а они — реализовывать их на бумаге.

«Разумно.»

— У меня нет стиля, мистер Грин…

— Зови меня Нил, — перебил он меня, подмигнув обоими глазами сразу.

— Нил, у меня нет стиля, — повторил я, принимая его игру. — Я просто рисую, не стараясь подражать кому-либо.

Он снова подмигнул мне и тоном, каким сообщают государственные тайны, громко прошептал:

— Тебе этого не понять, но тем, кто покупает наши комиксы, эти подробности неинтересны! Хотя, твое имя уже приобрело соответствyющий вес. Это же надо — одной книжицей потеснить почти всех!

У меня нет стиля. Никакого. Рисовать меня научил отец, когда я был еще совсем маленьким. До сих пор вспоминаю сотни, тысячи рисунков, которые валялись во всех комнатах. Чего только на них не было. Потом я пытался окончить частную Художественную Академию в Цюрихе, но потерпел неудачу. Смешно — мне не хватило терпения. И вот, все чем я смог стать — удачливый комикс-мэйкер, основная работа которого — рисовать бешеное количество похожих друг на друга картинок. Hyднятина.

— Ты понимаешь, к чему я веду разговор? — как бы невзначай поинтересовался Нил.

— Конечно, я же не идиот.

— Отлично, Кит, я был уверен, что ты согласишься.

Вот так вершатся судьбы мира. Я разве сказал что-нибудь в подтверждение их намерений?

Нил проследовал к столу, за которым сидел его почти ничего не соображающий брат, и, нажав кнопку селектора, обратился к секретарше:

— Мисс Айвори уже здесь? Попросите ее войти.

На всякий случай я скорчил рожу построже, мало ли чего.

Вошла блондинка лет двадцати, одетая в потертые джинсы и свободную цветастую рубашку. Мне стало интересно, носит ли она нижнее белье или…

— Анна Айвори, — провозгласил Нил, — будет твоей первой ученицей, Кит!

Забавный способ представить людей друг другу. От Нила можно ожидать такого.

— Очень приятно, мисс Айвори, — заявил я и, чтобы не казаться голословным, потряс ее руку, которая неожиданно оказалась весьма крепкой.

— Можете приступать, — снисходительно объявил Нил, указывая на дверь. — Я позаботился, чтобы у тебя была отдельная студия. Потом будут еще ученики, а пока займись юной леди. Надеюсь, она уже знает, какие вопросы задавать?

Анна кивнула и мы покинули кабинет боссов. Нил дал мне ключи от новой студии, которая, как я выяснил чуть позже, была огромной. То есть, я имею в виду, для меня одного, пусть даже и с учениками. Какой, к черту, из меня учитель рисования комиксов?

Пока мы шли по этажу, неотвратимо приближая миг начала занятий, я решил все-таки выяснить вопрос насчет нижнего белья. Пpовести подготовительнyю pаботy.

— Будем на ты? — спросил я, напуская на себя беззаботность.

— Конечно, — согласилась блондинка, весело улыбаясь и подмигивая мне. — Я теперь должна следовать всем твоим указаниям, если это может помочь в освоении твоего стиля.

Улыбнувшись в ответ, я сказал:

— Сомневаюсь, что ты его вообще освоишь.

— Как? — ужаснулась она и сразу утратила всю свою радость. — Кит, меня только что наняли, а ты будто бы говоришь мне, что завтра меня уволят! Неужели твой стиль настолько сложен?

— У меня его нет, вот в чем дело, — пробормотал я, вставляя ключ в замочную скважину.

Краем глаза я заметил, что мое замечание только усилило волнение — она прикусила нижнюю губу, и, как я заподозрил, собралась заплакать. Никогда я не умел успокаивать девушек, а блондинок — тем более. Но она сдержалась, за что я мысленно сказал ей 'спасибо', и мы вошли в студию.

— Забавно, — заметил я, имея в виду размеры «комнатушки».

Анна прошла вглубь и повесила свою сумочку на стенд, который предназначался для «сборки» комикса.

— Ты всегда так одеваешься? — поинтересовался я, оглядываясь.

— Только на работе, — откликнулась она не задумываясь, совершенно не смущенная (и не возмущенная, что немаловажно) бестактным вопросом.

Возможно, это было всего лишь руководящее указание братьев Грин — не раздражать художника, которого собираются использовать исключительно в мирных целях, а именно — для доставания зеленых купюр из кошельков мам и пап, озабоченных коллекциями комиксов для своих детей. Но я не увидел на ее лице никакого насилия над собой, что обычно очень хорошо заметно.

— Ты так и будешь здесь гулять, словно на экскурсии? Меня вышибут, если я не начну осваивать этот твой… стиль, которого нет.

Она села на один из удобных стульев, приобретенных «Комик Бардс» еще в самом начале своей деятельности, и стала непонятно зачем заплетать косу.

— Брось, — сказал я, раздумывая, с чего начать занятие по копированию самого себя, — тебе и так идет.

— Спасибо.

И Анна продолжила заплетать косу.

— Ладно, — я сел рядом с ней, за столом, ящики которого были до отказа забиты карандашами и бумагой. — Понимаешь ли, Анна, у меня действительно нет стиля… То есть, конечно же, я придерживаюсь определенных форм и, скажем, последовательностей, но я никогда не смогу объяснить тебе, что и как я рисую. Это просто не имеет смысла, хотя мои знания — на уровне самоучки. Ты бы стала просить Пикассо научить тебя рисовать?

Я тщил себя надеждой, что то, что я заметил мелькающим в ее глазах, было пониманием. Но я, видимо, ошибался.

— Ты же не Пикассо.

— Именно! Но даже Пикассо не смог бы сделать этого — научить кого-то рисовать такие же картины. Все самые удачные подделки появляются в результате простого анализа его работ. В нашем случае, максимум, что ты можешь делать — попытаться скопировать меня самостоятельно.

— Ну… — промолвила она, сомневаясь, — я, конечно, не первый день рисую…

В этот момент я проклял братьев Грин, которые решили учудить подобное мероприятие. Правда, потом я вспомнил, что впереди еще ученики. Неплохо было бы отделаться от них, научив Анну «своему стилю»… Дальше пусть она их учит! Видимо, подсознательно я все еще пытался решить вопрос с нижним бельем, потому что она вдруг спросила:

— Ты долго еще будешь просвечивать меня взглядом?

Нет, она не возмущалась, просто спрашивала, как будто бы интересуясь прогнозом погоды на завтра. Я все-таки спросил.

— Только на работе, — повторила она, завороженно глядя на меня.

Значит, дома не носит. Неплохо. Но дело принимало ненужный оборот, простое желание узнать, носит ли девушка нижнее белье, могло привести к иным, нежели обсуждение комиксов, разговорам.

Я поднялся и дойдя до двери закрыл ее. Ни к чему будет, если кто-то ненароком услышит наш разговор. Я сказал себе, что это только «для надежности», хотя не понимал еще, было ли это действительно так.