Таффита не ответила. Ее голова медленно вращалась то влево, то вправо, как радар. Если Таффита была лишена зрения, то она сканировала помещение как-то иначе.
– Вот оно как! – старая ведьма вдруг разразилась тонким радостным смехом. – Ну надо же! Кто бы мог подумать!
– Вы о чем?
Таффита продолжала хихикать.
– Зоя, мне не по себе, – зашипел Эван. – Что происходит? На миг я почувствовал себя так, как будто мне переломали корешок и выдрали все страницы.
– К нам пришла госпожа Таффита, – буркнула я.
Старуха услышала.
– Да-да, к вам пришла старая Таффита, – закивала она. – Здравствуйте, мои хорошие. Здравствуйте, все живые, неживые, и... – она опять рассмеялась, – полуживые.
– Какая веселая бабка, – проворчал Эван.
Я взяла ее под локоть.
– Проходите, пожалуйста. Вот тут есть стул... на десять часов, – я вспомнила, как стоит разговаривать с незрячими.
Таффита выдрала локоть из моей руки, уверенно прошла к стулу и села.
– Сейчас подам вам чай и бутерброды.
– Только чаю.
Я приготовила чай и вложила чашку в пальцы старушки. Та с шумом отхлебнула, хихикнула и махнула рукой.
– Продолжайте, мои хорошие, – сказала она, наслаждаясь своей ролью. – Бабушка посидит и послушает. И не только то, что говорится вслух.
Я решила не обращать на нее внимания и продолжила рассказ. Постепенно и дети привыкли к ее присутствию: сначала они озирались на нее, перешептывались, но постепенно вернулись к рисованию.
Я говорила и говорила, пока горло не заболело. При этом еще пыталась листать учебник и отмечать упражнения, которые намеревалась дать вечером Хюльсу. Неудивительно, что моя история напоминала бред сумасшедшего. Но детям она понравилась. И, что самое удивительное, понравилась она и Таффите.
Старая ведьма прислушивалась с видимым удовольствием. Иногда смеялась ввалившимся ртом, иногда хмурила облезшие брови. Порой хлопала по коленям и восклицала: «Вот так поворот!» Комментировала возгласы детей и вступила с ними в спор по поводу того, надо ли пиратам брать Звезду Смерти на абордаж. К концу моего рассказа дети стали принимать Таффиту за свою.
Вот уж точно говорят: что стар, что млад.
–...А сокровища так и лежат зашитыми в сиденье королевского трона на далекой планете и ждут, когда их кто-нибудь обнаружит! – закончила я, наконец, и облизала пересохшие губы.
Дети сразу загалдели:
– Зоя, а в вашем мире правда есть эти... лазеры? Вы летаете к звездам? А почему ты говоришь, что у вас нет магии? Это же настоящая магия!
Я отбивалась от вопросов, а Таффита задумчиво качала головой.
– Ну все, хватит! – прервала я детей. – Потехе час, а делу время. Вы закончили рисунки? Покажите!
– Закончили! – загалдели дети. – Правда, здорово получилось?
Они подняли плакат. Я глянула на него и обомлела.
– Да… очень здорово, – сказала я запинаясь. – Какие вы молодцы!
На плакате была нарисована тощая лягушка с желтым сугробом на голове. Лягушка лыбилась зубастым ртом и держала в руках красный квадрат Малевича.
– Это ты, Зоя, – гордо сказал Гайре. – В зеленом платье и с книгой в руках.
– А мы стихи написали! – похвастались близняшки. – Читай!
– Дай я прочитаю!
И Кинни с выражением прочитала:
– Быстро книжку покупай – и получишь каравай!
– Каравай? Я не продаю караваи... – растерялась я.
– Можно вместе с книгой давать подарок – печенье или пирожок, – объяснил Трен.
– Отличная идея. А тут что такое?
Второй рекламный слоган был еще хлеще:
«Хочешь вылечить лишай? Книжки умные читай!»
– Ну, у тебя же продается книга про лечение лишаев? Вот она, на полке!
– Прекрасно! – улыбнулась я через силу. – Да у вас талант, ребята!
И вздохнула. Вот что бывает, когда не контролируешь творческий процесс. Такие плакаты использовать нельзя. Вряд ли они привлекут покупателей в мою лавку. Ну хоть дети повеселились, и то хорошо.
– Пойдем, повесим прямо сейчас! – потребовала Кинни.
– Может, потом? – попробовала я увильнуть, но не тут-то было.
– Давай сейчас! На витрину!
– У меня клея нет!
– У меня есть комок смолы. Она здорово держит, не отодрать потом!
И дети гурьбой повалили на улицу. Я пошла за ними, в спину мне мерзко хихикала Таффита.
...Вышла и столкнулась нос к носу с Альмедором.
– Госпожа Зоя. Кинни, Трен, Гайре, Листа, Верена... – поздоровался он и учтиво склонил голову. Надо же, запомнил всех детей по именам!
– Смотрите, какой плакат мы нарисовали! Поможете нам его повесить? – загалдели дети наперебой.
– Он очень... яркий, – похвалил Альмедор. – А это что такое зеленое?
– Это Зоя!
– Очень похоже! – пылко согласился он, и я злобно посмотрела на него. Альмедор ответил мне веселым взглядом.
Сегодня он выглядел просто великолепно. Отглаженный костюм, накрахмаленная сорочка, тонкий аромат соснового мыла, щеки гладко выбриты. Однако твердые очертания губ и орлиная яркость глаз добавляли образу жесткости, как и его движения, которые просто-таки кричали о самоуверенности и непоколебимом упрямстве.
Ну чисто герой с обложки любовного романа. Жаль, я не гожусь в смелые и пылкие героини, от которых такие герои теряют голову.
Впрочем – нет, не жаль. Такие герои хороши только в книжках. Высокомерие, самоуверенность и напор восхищают, когда о них читаешь, а вот что делать с такими типами в реальной жизни – совершенно непонятно. Особенно если этот напор направлен против тебя лично.
Поэтому я затруднялась определить: порадовало меня появление Альмедора или нет.
– Давайте повесим плакат здесь, – угрюмо предложила я, выбрав самое незаметное место.
– Тут его никто не увидит, когда дверь открыта нараспашку! – вознегодовала Кинни.
Пришлось смириться. Первое, самое уродливое рекламное объявление, Альмедор намертво прилепил смолой к окну. Второе, более удачное – на нем дети изобразили три книги – красную, желтую и зеленую – присобачили к фонарному столбу. Теперь издалека казалось, что на нем висит светофор.
– Покупатели к тебе валом повалят, – обнадежила меня Кинни. – Надо еще нарисовать маленькие картинки и раздавать прохожим. Можно в нашем трактире на столах разложить!
– Рекламные листовки я нарисую сама, – торопливо сказала я. – Дети, а вам не нужно делать уроки на завтра?
Дети погрустнели, но намек поняли: собрали учебники и побрели к выходу.
– До свидания, – попрощался с ними Альмедор и тут же поздоровался с Таффитой, которая появилась в дверях в своей облезлой шляпке, как призрак лавки старьевщика.
– Здравствуй, красавчик, – прошамкала Таффита, придерживаясь образа маразматичной старушки.
– Госпожа Таффита, вы уже уходите? Провожу вас до конца улицы. Прошу, господин Альмедор, побудьте в лавке, на случай, если придет покупатель.
– Хорошо, – с готовностью согласился он.
– Вы же не станете обыскивать дом в мое отсутствие?
Взгляд Альмедора разом потерял дружелюбность.
– Мой кодекс чести не позволит мне подобный поступок, – ответил он с холодной вежливостью.
Обиделся!
– Вы как-то обмолвились, что не гнушаетесь нарушать ваш кодекс, – мило напомнила я ему. – Но так и быть, поверю вам в этот раз. В любом случае вернусь через несколько минут. Не успеете проверить ваши принципы на прочность.
Отделавшись таким образом от Матеуса, я взяла Таффиту под локоть и повела вдоль по улице.
– Вы что-то почувствовали в моей лавке? – спросила я ее нетерпеливо. – Что вы имели в виду, когда говорили о живых и неживых?
– Пахнет у тебя хорошо, пижмой, вот что я почувствовала, – пробормотала старуха. – Живые, неживые... разницы нет. Они всегда со мной. Слышу их постоянно. В твоей лавке тоже.
– В моей лавке водятся призраки? Мне показалось, я видела вчера одного. Покойного книготорговца, – выдавила я.
– Каждый человек рано или поздно начинает видеть призраков, – хихикнула старуха. – Ты становишься взрослой, моя девочка. С годами призраки будут являться к тебе все чаще и чаще.
