6 апреля 1917 года США вступили в войну, а 15 июня 1917 года был принят так называемый «Закон о шпионаже» (его полное название: «Закон о наказаниях за помехи осуществлению внешней политики, нейтралитета и торговли, а также за шпионаж, с целью более эффективного исполнения уголовного права и для других целей»). Тем не менее, успехи американских спецслужб на поприще борьбы со шпионажем были, в буквальном смысле слова, нулевыми: им так и не удалось разоблачить ни одного немецкого шпиона. Точнее говоря, многие подозреваемые привлекались к суду по обвинению в шпионаже, но вот добиться вынесения им обвинительного приговора не удавалось.
Означает ли это, что принятие «Закона о шпионаже» было бесполезным? Никоим образом! С самого начала он стал использоваться для борьбы с инакомыслящими. В особенности это касалось принятого 16 мая 1918 года «Акта о шпионаже», который увеличил сроки наказания, предусмотренные законом от 15 июня 1917 года, до 20 лет тюремного заключения, а также расширил круг подсудных деяний. В частности, суровая кара грозила тем, кто «высказывается устно или письменно в нелояльном, хулительном, грубом или оскорбительном тоне о форме государственного устройства [США] или в отношении вооруженных сил», а также тем, кто «умышленно подстрекал, советовал или рекомендовал сократить производство каких-либо предметов, необходимых для ведения войны». В 1917–1920 гг. в 23 штатах были приняты законы о «криминальной анархии», также предусматривающие тюремные сроки для антиправительственных агитаторов.
Дело в том, что в это время в США, как и в других странах мира, широко разворачивается рабочее и революционное движение. Это не могло не беспокоить американские правящие круги, особенно после октября 1917 года. Страну сотрясали массовые забастовки, стремительно росла численность организаций социалистического толка. Поэтому угроза «экспорта» большевистской революции представлялась американской элите гораздо более опасной, чем все усилия германских спецслужб.
Основными «внутренними врагами» американского истеблишмента были в этот период различные анархистские и профсоюзные организации. Среди последних особенно выделялась созданная в 1905 году и объединявшая в своих рядах более 6 тысяч человек организация «Индустриальные рабочие мира» (ИРМ). Для ее дискредитации в ход была пущена версия о том, что ИРМ на «немецкое золото» проводит саботаж на промышленных предприятиях в пользу германского кайзера. Чтобы проверить «обоснованность» подобных подозрений, президент Вильсон поручил судье Гарри Ковингтону обследовать бухгалтерские книги ИРМ. Узнав из печати о миссии Ковингтона, лидер ИРМ Билл Хейвуд публично пригласил его посетить штаб-квартиру ИРМ в Чикаго и обещал оказать ему всяческое содействие в ознакомлении с фактическим состоянием дел. Однако эмиссар президента не снизошел до того, чтобы принять приглашение. Вместо этого 5 сентября 1917 г. Бюро расследований под предлогом поисков компрометирующих документов устроило одновременно налеты на помещения ИРМ по всей территории США.
Цель, которую преследовало Бюро, заключалась не только в дискредитации руководства ИРМ, но и в конфискации принадлежащей организации официальной и частной переписки, материалов совещаний, списков членов местных организаций, пропагандистской литературы и прочей документации. Реквизировалось все, вплоть до мебели и пишущих машинок. Захваченная пропагандистская литература, а также показания группы платных осведомителей о критических высказываниях членов ИРМ в отношении правительственной политики послужили основанием для осуждения 184 руководителей и активистов ИРМ на срок от 3 до 20 лет. От этого удара ИРМ уже никогда не смогла оправиться.
Весной и осенью 1918 года Бюро расследований провело ряд мероприятий по задержанию дезертиров и уклоняющихся от регистрации в качестве призывников. Облавы проводились на улицах, в отелях, театрах, концертных залах, деловых конторах и частных домах. Арестовывали всех, кто не мог предъявить документы об отношении к воинской повинности.
В результате места заключения быстро оказались переполнены. Тем не менее, большинство арестованных вовсе не принадлежало к числу уклонявшихся от призыва. Только в одном из районов Нью-Йорка из 200 человек, брошенных в тюрьму, 199, как выяснилось, были задержаны по ошибке.
В октябре 1918 года был принят новый Закон об иммигрантах, согласно которому в Соединенные Штаты запрещался въезд иммигрантов, «помышляющих о насильственном свержении правительства США», и предусматривалась принудительная высылка таковых, если они к моменту вступления закона в силу проживали на территории США.
В самый разгар кампании по борьбе с «радикальными элементами» Соединенные Штаты словно по заказу потрясла серия таинственных террористических актов.
Прелюдией к ней послужил взрыв неизвестного устройства, произошедший в сентябре 1918 года в одном из федеральных зданий в Чикаго, в результате которого были убиты четверо чиновников, а многие ранены. Чикагское отделение Бюро расследований поспешило объявить, что виновниками террористического акта являются члены ИРМ. Была арестована группа лидеров ИРМ, в момент взрыва находившихся в том же здании и только чудом избежавших гибели. Однако данное обстоятельство отнюдь не смутило следователей, которые объяснили этот факт несогласованностью в действиях злоумышленников. Тем не менее, обвинение оказалось настолько «шитым белыми нитками», что до судебного процесса дело так и не дошло.
28 апреля 1919 года в адрес известного своими реакционными взглядами мэра Сиэтла Оле Хансена, находившегося в это время в Колорадо, где он выступал с лекциями, пришла посылка, завернутая в красную бумагу с надписью «Новинка». Пакет какое-то время пролежал нетронутым на столе в доме мэра, и только случай помог выяснить, что «новинка» – это самодельная бомба, и предотвратить ее взрыв.
На следующий день аналогичная посылка взорвалась в доме проживавшего в Атланте бывшего сенатора от штата Джорджия Томаса Хардуика, ранив служанку и причинив ожоги супруге отставного законодателя. Следует отметить, что в свое время сенатор Хардуик выступил с инициативой принятия законопроекта об ограничении иммиграции в США.
Дальнейшие события развивались по нарастающей. 30 апреля молодой служащий нью-йоркского почтамта Чарльз Кэплейн, прочитав в газетах о происшествии в Атланте, вспомнил, что совсем недавно где-то уже видел посылки, точь-в-точь напоминающие присланную бывшему сенатору. И действительно, оказалось, что накануне из-за неполных данных в адресах он задержал 16 пакетов, каждый из которых, как выяснилось, содержал взрывное устройство. Адресатами их были недавно назначенный на пост генерального прокурора США Митчелл Палмер (Mitchell Palmer), глава почтового ведомства Бурлесон (покушение на главного почтмейстера страны при посредстве бомбы, посланной по почте, свидетельствовало о наличии у неизвестных террористов своеобразного чувства юмора), судьи Лэндис и Холм, а также ряд официальных лиц и бизнесменов, включая Дж. Рокфеллера.
Вечером 2 июня очередная серия бомб была взорвана в Вашингтоне, Бостоне, Филадельфии, Питтсбурге, Кливленде и еще трех городах США. И на этот раз самой высокопоставленной мишенью террористов оказался генеральный прокурор Палмер. Неизвестный попытался пронести взрывное устройство в его вашингтонский особняк, однако механизм бомбы почему-то сработал раньше срока. В результате особняк Палмера серьезно пострадал, однако единственной жертвой взрыва стал сам покушавшийся, в буквальном смысле слова разорванный на части. Любопытно отметить, что погибший как будто заранее позаботился о том, чтобы оставить на месте взрыва памфлет ультрареволюционного содержания, который дал повод говорить о принадлежности незадачливого террориста к анархической организации.
Помимо Палмера объектами террористической атаки стали мэр Кливленда, трое федеральных судей, конгрессмен, ряд известных промышленников и католический епископ. Бюро расследований поспешило заявить, что все эти взрывы организованы «эмиссарами лидера большевиков Ленина». Однако несмотря на столь скоропалительное заявление, поиски конкретных организаторов и исполнителей терактов явно затягивались.
