— Простите, — воскликнет он, — да здесь все не верно. Достаточно взять любой школьный учебник, чтобы убедиться, что все изложенное не верно. Куда делось из XIII–XV веков, например, монголо-татарское иго? Русь страдала от неверных татар почти триста лет, а господин А. Т. Фоменко даже не упоминает его.
Для того чтобы разобраться в ходе событий, который восстановила школа А. Т. Фоменко, нужно, как мы уже говорили, попытаться отойти от традиционной канвы, «забыть» ее.
Да, двоечники — счастливые люди. Для них что было иго, что нет — не имеет никакого значения. Любители же истории, напротив, несчастные — вынь да положь им иго, коль оно есть в школьном учебнике. И никогда они не усомнятся в печатном слове книги.
А вот известный ученый Лев Николаевич Гумилев усомнился в правоте школьного учебника. Нет, наличие монголо — татар он не отрицал, но он отрицал порабощение ими Руси. Он подчеркивал тесную связь Руси с Ордой.
Усомнился в правоте учебника и известный писатель Александр Бушков. Не просто усомнился, а считает изложение этих событий в учебнике несусветной чушью. «Сколько было монголо-татар? — спрашивает на страницах своей книги „Россия, которой не было“ А. Бушков и сам же отвечает: — В самом деле, сколько их пришло на Русь?» Начнем выяснять.
Российские дореволюционные источники упоминают о «полумиллионной монгольской армии». Отнюдь не бесталанный писатель В. Ян, автор знаменитой трилогии «Чингизхан», «Батый», «К последнему морю», называет чуточку меньше — 400 тысяч.
Простите за резкость, но и первая и вторая цифры — по-видимому, бред. Поскольку измышлены горожанами, кабинетными деятелями, видевшими лошадь только издали и совершенно не представляющими себе, каких забот требует содержание в рабочем состоянии боевого, а также вьючного и походного коня.
Любой воин кочевого племени отправляется в поход, имея три лошади (как — необходимейший минимум — две). Одна везет поклажу (небольшой «сухой паек», подковы, запасные ремни для уздечки, всякую мелочь вроде запасных стрел, доспехи, которые нет нужды надевать на марше, и т. д.). Со второй на третью время от времени нужно пересаживаться, чтобы все время быть чуточку отдохнувшим — мало ли что стрясется, порой приходится вступать в бой «с колес», то есть с копыт.
Примитивный подсчет показывает: для армии в полмиллиона либо 400 тысяч бойцов необходимо около полутора миллионов лошадей, в крайнем случае миллион. Такой табун сможет продвинуться самое большее километров на полсотни, а вот дальше идти окажется не в состоянии — передовые моментально истребят траву на огромном пространстве, так что задние сдохнут от бескормицы очень быстро. Сколько овса для них ни запасай в тороках (да и много ли запасешь?).
Напомню, вторжение «монголо-татар» в пределы Руси, все главные вторжения развернулись зимой, когда оставшаяся трава скрыта под снегом, а зерно у населения предстоит еще отобрать — к тому же масса фуража гибнет в горящих городах и селах…
А ведь у «монголов» были с собой еще немаленькие обозы. Скотину, которая тащит повозки, тоже надо кормить, иначе не потянет повозку.
Одним словом, на протяжении всего XX века число нападавших на Русь «монголо-татар» усыхало, как знаменитая шагреневая кожа. В конце концов историки со скрежетом зубовным остановились на 30 тысячах — опускаться ниже им просто не позволяют остатки профессионального самолюбия…
Однако как ни ссылайся на «разобщенность» русских княжеств, 30 тысяч конников — чересчур мизерная цифра, для того чтобы устроить по всей Руси «огонь и разорение»!
А. Бушков приводит еще десятки доводов в пользу того, что никакого татаро-монгольского ига не было. А еще он задает ряд каверзных вопросов: почему в «монгольском войске» не было монголов, а Чингизхан и Батый описаны людьми с обликом европейцев? Почему «монгольская» конница ездила на лошадях не монгольской породы? Почему «монголы», вопреки обычаям кочевников, вторгались на Русь зимой? Тридцать каверзных «почему?» поставил перед читателями А. Бушков.
Западная Европа в XV веке продолжает находиться в составе Великой Русской империи. В каждой стране Западной Европы был свой ордынский наместник-король или ордынский наместник-герцог. Все они подчинялись центральному правительству Великой Русской империи, императору и платили дань. На Руси императора называли великий царь-хан Руси-Орды. Получаемая дань делилась, и часть ее, собираемая в Южной Европе, отдавалась Османскому (Атаманскому) султану, который был полным союзником Руси.
В XV веке начинается религиозный раскол прежде единого христианства.
Ортодоксальное христианство, наиболее близкое к первичному культу XI века, сдержанное и суровое по духу, сохранялось на Руси, на Балканах и на Востоке. Но на Востоке из первичного христианства начинает возникать ислам или мусульманство. Первоначально оно было достаточно близко к православию.
Запад же все более удаляется от первичного сдержанного культа XI века. Там возникает католицизм.
Все более усиливается вакхический оргиастический культ, который приводит к распространению в Западной Европе венерических заболеваний (по имени Венеры — богини любви).
В литературе приводится большое количество примеров монастырских вакханалий. От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых веков христианства на Западе не остается и следа. Известный гуманист XV века Понтано рассказывал, что в Валенсии испанцы свободно проникали в женские монастыри и что трудно провести грань между этими святыми обителями и домами, пользующимися дурной репутацией. Н. А. Морозов привел много данных, свидетельствующих о том, что официальная проституция была неотъемлемой частью западного средневекового богослужения.
У них религиозный ритуал включал в себя ночные собрания — «агапы» (влюбленные ночи).
На стенах многих западноевропейских христианских храмов можно увидеть изображения половых органов человека, которые угодливо выставлены на показ среди предметов, предназначенных для богослужения. На своде портала знаменитой Парижской церкви Божией Матери (Notre dame de Paris) XII века изображены обнаженные женщины, вступающие в сношения с ослами, козлами и друг с другом, клубок человеческих тел, сплетенных в припадке сладострастия, черти, развлекающие любовными упражнениями прихожан. А. Т. Фоменко подчеркивает, что поздние западноевропейские христианские храмы совмещали в себе как черты богослужения, знакомого нам по христианской литературе, так и черты публичного дома, тесно спаявшегося с церковью на определенной стадии ее развития в средневековой Западной Европе.
Известно, что при средневековых монастырях во Франции и Италии даже были специальные ямы, куда сбрасывали новорожденных детей.
Даже верхушка западной церкви погрязла в разврате. Папа Пий II, например, был автором многочисленных эротических сочинений и непристойной комедии «Христос».
В начале средневековья монастыри были заняты женатыми монахами, перешедшими впоследствии, как отмечает Н. А. Морозов, к коммунальному браку. Мужская часть этих монастырей превратилась, как говорится в Библии, в кадешей (По-гречески слово «кадеш» переводится в Библии словом «порнос», от которого происходит и международный термин «порнография», что достаточно характеризует его значение. (В славянском и русском переводах Библии вместо этого слова везде читаем БЛУДНИК, в латинском — scortator, профессиональный прелюбодей, во французском — prostitutie, проститут, в немецком — Hurer, в английском — farnicator, в испанском — farnikario, в итальянском — prostituto. Везде в смысле профессионального культового блудодея.)).
Большую популярность в монастырской жизни получает флагелляция. Например, святой Антоний, основатель монашеской жизни, прибегал к использованию плети и розг для укрощения плоти. Хотя самобичевание не требовалось древними монашескими статутами, тем не менее оно считалось превосходным исправительным методом, причем власть начальника ордена всегда простиралась до того, что его указание к телесному наказанию считалось безапелляционным. Епископы монастырей пользовались преимуществом наказывать телесно как свою, так и другую общины. Основатели монашеского ордена питали такое большое доверие к внушительности розги, что за всякий проступок непременно назначали «березовую кашу», причем духовному начальству предоставлялось право по своему усмотрению и желанию увеличивать количество установленных ударов. В женских монастырях настоятельницы пользовались теми же правами в смысле назначения телесных наказаний. Наказание, по уставу, должно было производиться в присутствии всех сестер, причем в данном случае руководством служили слова апостола: «Наказывай грешавших во всеобщем присутствии».
