— Доброе утро! — сказал Ромашкин лодочнику. — Хочу вырвать из Вашего рта последний кусок хлеба.

— И Вам не хворать, сэр, — послышалось в ответ на английском.

— Плащ Жиля оденет он, — Андрей Петрович указал пальцем на стоявшего рядом с ним Джеймса, — а я буду в своём.

Последние слова Ромашкин произнёс по-французски, давая понять, что с этого момента английскую речь использовать нежелательно.

— Я помню Вас, месье… или сэр? Да к дьяволу, какая разница. Ведь не Бог же разделил нас. Помогите столкнуть лодку, и мы отчалим от этого проклятого берега.