– Надеюсь вы понимаете, что все это было не так, – Уваров старался говорить спокойно и сдержано.

– Ну, зачем же так, – Пименов встал и подошел к шкафу, открыл его и достал ружье.

– Вот ваше ружье – переломил его, достал из ствола патрон и показал его Уварову – Ружье, как видите, было заряжено и гражданин Левченко, то есть отец Никодим, оказывая сопротивления представителям Советской власти, пытался выстрелить в председателя сельсовета Миронова. Работники милиции вынуждены были открыть огонь, в результате чего, гражданин Левченко был ранен и впоследствии скончался. Все это подтверждается бумагами, которые вы только что прочитали.

Уваров выслушал все это молча. Глаза сузились, лицо закаменело.

Пименов положил ружье обратно в шкаф, закрыл дверцу, вернулся к столу и приказал сидящему за столом у стены человеку в гражданском:

– Выйди, покури!

Тот вышел, тихонько прикрывая за собой дверь. Пименов некоторое время пристально смотрел на Уварова, затем встал, присел на краешек стола поближе к Уварову и сказал:

– Зачем вы, гражданин Уваров, принесли ружье гражданину Левченко?

Уваров в гневе соскочил со стула, но Пименов резко крикнул:

– Сидеть!

Уваров тяжело дыша, опустился на стул, сжал дрожащие от негодования руки и отвернул лицо в сторону от Пименова. Тот достал папиросу, закурил, и, выпустив струйкой дым, продолжил:

– Гражданин Уваров, в бумагах, которые вы только что прочитали, есть все основания для того, чтобы изолировать вас от общества на долгие годы, но я не жажду вашей крови и такой цели у меня нет. Мои действия продиктованы только интересами Советской власти. На сегодняшнем этапе строительства новой жизни, а именно коллективизации сельского хозяйства, такой элемент, как вы, являетесь тормозом и ваше влияние в селе, идет не в пашу пользу. А поскольку ваше дальнейшее пребывание в селе для нас нежелательно, вы будете отправлены с группой раскулаченных на Север, где ваши медицинские познания очень даже пригодятся. – Пименов взял со стола папку с бумагами – В этих бумагах, я допускаю, все не так как было на самом деле, но для вас будет лучше, если они вообще не пойдут в дело. Спокойно принимайте высылку и все образуется.

Пименов ткнул окурок в пепельницу, стряхнул пепел с рукава и выжидательно уставился на Уварова.

Уваров медленно снял очки, протер их платком, одел на переносицу и взглянул на сидевшего перед ним Пименова. Перед ним сидел человек, который так откровенно и цинично решал его судьбу. Уварову захотелось вскочить, закричать, грохнуть стулом по чему угодно, но чувство самосохранения остановило его. Он отлично понимал, чтобы он тут не говорил, будет так, как хочет этот человек. Ибо власть, которую он здесь представляет, по своей сути действует такими же методами. По?другому она не может, так как шла к власти через террор и насилие. Уваров откинулся на спинку стула и, глядя прямо в глаза Пименова, спросил:

– А где гарантия, что эта папка с бумагами не появится когда?нибудь и где?нибудь еще?

Пименов не ответил. Он раскрыл папку, достал из нее бумаги и медленно порвал их на мелкие части.

– Раз вы задали такой вопрос, будем считать, что мы договорились! Повторяю, что мне не нужно вас уничтожать, но обстоятельства и целесообразность требуют вашей изоляции. Надеюсь, что ваша дальнейшая судьба сложиться благоприятно и ваше мнение о Советской власти в будущем изменится в лучшую сторону. – Пименов встал, прошелся по кабинету, остановился напротив сидевшею Уварова и предложил – надеюсь, со временем вы поймете, что задачи, которые сейчас решает партия, невозможно претворить в жизнь без борьбы. А в борьбе всегда бывают жертвы. Возможно и вы жертва, но считайте, что она принесена во благо светлого будущего.

Пименов говорил горячо, и непонятно было, то ли он убеждает Уварова, то ли убеждает себя, оправдывая свои действия.

Уваров решил прервать этот монолог Пименова, поднялся со стула и спросил:

– Что мне делать дальше?

– А ничего – ответил Пименов – Вы, я вижу, уже собрались он кивнул на вещмешок и портфель Уварова – Вас сейчас проводят на сборный пункт, а там все пойдет своим чередом.

Уваров потянулся за вещами, но Пименов жестом остановил его и спросил:

– Скажите, вы меня не помните? – голос Пименова чуть дрогнул.

– Я знаю вас, вы бывали у нас в селе…

– Я не об этом – прервал Уварова Пименов – В двадцать втором году меня привезли к вам в село раненого в руку. Рана была сложной с угрозой ампутации руки. Вы оперировали меня и, кажется, довольно удачно.

Уваров внимательно посмотрел на Пименова и попросил:

– Покажите.

Пименов закатил по локоть рукав гимнастерки на левой руке. Почти от самой кисти до локтя тянулся зарубцевавшийся шрам. Уваров узнал эту рану. Пуля попала в руку выше кисти, раздробила кость, от нее, прошла по мышцам почти до локтя и застряла у самого сустава. Операция была сложной, угроза ампутации руки до локтевого сустава была реальной, но Уварову удалось избежать этого. Он внимательно оглядел шрам, прощупал мышцы и спросил:

– Ну. как теперь рука?

– Нормально, спасибо вам. Постоянно ношу в кармане резиновое кольцо. Разминаю кисть, как вы и советовали.

Пименов спустил рукав гимнастерки, застегнул пуговицу и несколько раз сжал и разжал пальцы руки – Вот видите, пока нечего, хотя большой нагрузки давать нельзя. Боялся, что будет сохнуть, но обошлось.

Уваров профессионально проследил за движениями Пименова, поправил очки и посоветовал:

– Продолжайте разминать кисть, но не забывайте о локтевом суставе. Непременно занимайтесь и с ним. Уваров опять потянулся за вещами, по Пименов вновь остановил его:

– Минуточку, Семен Николаевич. – Пименов впервые за их встречу так обратился к Уварову и почувствовал от этого какую?то неловкость. Уваров уловил эту неловкость, но не подал вида и выжидательно посмотрел на Пименова.

– Семен Николаевич. – уже тверже и с нажимом продолжил Пименов – Вы, наверное, сейчас думаете: «Вот человеку доброе дело сделал, руку ему спас, а он меня в ссылку отправляет, дело сфабриковал», да все это, пожалуй, так – но поймите, что в стране уже давно идет классовая борьба и в ней какие?то личные и родственные отношения не должны играть никакой роли. Я уверен, что вы не приняли Советскую власть, но вместе с тем, я уверен, что и вреда вы ей не принесете. На моем месте мог бы быть и другой человек и, вне всякого сомнения, вы бы сейчас шли бы этапом в один из лагерей.

– Я все понял, – Уваров уже решительно забросил вещмешок за плечи – Мне самому идти, или кто?нибудь отведет?

Пименов ничего неответил, открыл дверь и крикнул в коридор:

– Ярыгин!

– Здесь я – отозвалось в конце коридора, и вскоре у дверей появился человек в штатском.

– Проведи гражданина – Пименов кивнул головой в сторону Уварова – на пересыльный пункт и сдай его коменданту. Документы перешлем поздней.

– Сделаем, – ответил Ярыгин, пропустил вперед Уварова, и они двинулись к выходу.

Когда они ушли, Пименов закрыл дверь, вернулся к себе, взял в руку папку и раскрыл ее. В ней остались лежать все бумаги по факту смерти гражданина Левченко – отца Никодима. Пименов порвал на глазах Уварова заранее вложенные в папку, какие?то другие черновые записи.

Пименов покачал папку в руках, затем решительно сунул ее вглубь сейфа «Пусть полежит немного на всякий случай». ? он усмехнулся и захлопнул дверцу сейфа.

VII

Пересылочный пункт, куда привели Уварова, размещался у пристанционных железнодорожных путей. Это был кирпичный склад, принадлежащий рапсе купцу Ярмолову, известному во всей округе. Сам хозяин покинул город сразу после революции и больше о нем никто ничего не слышал. В гражданскую войну склад использовался то белыми, то красными для содержания пленных и не терял своих функций по настоящее время. Только вот название стало другим – пересылочный пункт, да и постояльцы находились здесь сравнительно небольшое время, ожидая здесь свою дальнейшую судьбу.