Принципиальность Сталина поражает: 26 мая 1943 года он отдал командующему ВВС Маршалу авиации Новикову такой приказ:
«1. Немедленно снять с должности командира авиационного полка полковника В.И. Сталина и не давать ему каких-либо командных постов впредь до моего распоряжения.
2. Полку и бывшему командиру полка полковнику Сталину объявить, что полковник Сталин снимается с должности командира полка за пьянство и разгул и за то, что он портит и развращает полк.
3. Исполнение донести».
Надо ли говорить, что существовал миллион и еще один способ решить вопрос иначе, без приказа по Красной Армии. Любой честный человек прекрасно представляет стыд и позор Василия, но гораздо сильнее Сталин наказал себя, ведь ему, как любому отцу, хотелось гордиться сыном. Сталин показал себя отцом не только Василию, но и сотням тысяч других офицеров, которые не могли не оценить этот приказ Верховного. Неудивительно, что смерть Сталина для миллионов наших людей, знавших его по таким вот поступкам, была хуже конца света. Василий же позднее вернулся к активной работе, успешно командовал дивизией и корпусом, не раз награждался.
Прощал Сталин не только своего сына, и не надо думать, что единственной формой отставки при Сталине была отправка в ГУЛАГ или лубянский подвал. Во-первых, Сталин с людьми работал очень терпеливо – учил их, прощал им ошибки, слабости. Бывали случаи, когда Сталин прощал даже ложь. Весной 1935 года Сталин говорил:
«Можно ли сказать, что наши люди поняли и осознали полностью великое значение этого нового лозунга? Я этого не сказал бы. В противном случае мы не имели бы такого безобразного отношения к людям, к кадрам, к работникам. Лозунг «кадры решают все» – требует, чтобы руководители проявляли самое заботливое отношение к нашим работникам, к «малым» и «большим», в какой области бы они ни работали, выращивали их заботливо, помогали им, когда они нуждаются в поддержке, поощряли их, а когда они показывают первые успехи, выдвигали их вперед».
Сейчас появились многочисленные книжки, изображающие Сталина красным монархом, коммунистом на троне и т.п. Обычно подобные теории развивают иностранные «ученые», видевшие Россию только по телевизору.
У Сталина не было ни придворных, ни слуг, ни аристократии. Со Сталиным работали те, кто выдерживал его невероятные требования и ритм, те, кто переставал выдерживать, – переставали работать. Никакая близость к Сталину, никакие прошлые заслуги, никакая мировая известность не могли оградить человека от служебных требований вождя, позволить «присосаться» к организму государства и паразитировать на нем.
Дети высших партийных и военных руководителей, прежде всего сыновья, не избавлялись от жизненных трудностей и не воспитывались в качестве преемников элиты. Каждому из них в индивидуальном порядке надлежало найти свое место в советском обществе. За несколько лет до войны Сталин сказал сыновьям Василию, Якову и Артему Сергееву: «Нашей стране предстоит в будущем борьба не на жизнь, а на смерть – выбирайте себе военные училища, вы должны стать командирами Красной Армии». В годы войны старший лейтенант артиллерии Яков Джугашвили погиб в плену, Артем Сергеев прошел тяжелейший путь простого строевого командира, не раз был ранен, имел боевые награды. Начальству Артема даже в голову не приходило, кто он такой. Что касается Василия, то его быстрая военная карьера ничего в те годы сверхъестественного собой не являла, особенно в авиации. Например, наш знаменитый ас дважды Герой Советского Союза Кирилл Евстигнеев, бывший беспризорник с образованием семь классов, в 27 лет стал полковником.
Нет необходимости пояснять, что иначе не могли поступить уже и другие руководители государства. Дрались на фронтах войны все сыновья руководителей, достигшие призывного возраста: Тимошенко, Хрущева, Щербакова и других.
Государственная служба – не место для симпатий и антипатий, и Сталину не приходило в голову вознаграждать кого-либо высокими постами. Служба при Сталине была крестом, тяглом!
И.А. Бенедиктов, бывший нарком сельского хозяйства СССР, писал:
«Как и многие мои сверстники, я знал, что если проявлю себя должным образом на деле, то мне не дадут засидеться на месте, не позволят долгие годы «выслуживать» один чин за другим, растрачивая энергию и напор молодости на перекладывание канцелярских бумаг, а сразу же дадут дорогу, «двинут» через несколько ступеней «наверх», туда, где действуют и решают».
Перед войной в СССР высшие посты в армии и народном хозяйстве заняли молодые, энергичные руководители. Наркомы вооружений Д.Ф. Устинов, авиапрома А.И. Шахурин, сельского хозяйства И.А. Бенедиктов, машиностроения В.А. Малышев едва переступили тридцатилетний рубеж. Много было молодых руководителей в партийных органах. Сталин испытывал особое расположение и доверие к специалистам, получившим образование и воспитание после революции.
Конечно, молодость – не единственное достоинство, которым обладали сталинские наркомы, главное, что они имели, – железную убежденность, веру в дело, которому служили.
При Сталине не устраивалось пустых, бессмысленных заседаний престарелых вельмож, вцепившихся в свои кресла мертвой хваткой, ничего не знавших о деле, всецело полагавшихся на аппарат, что во все времена было бичом России. Достаточно вспомнить, что до революции в высшем военном командовании России более 30% генералов имели возраст от 70 до 85 лет.
Если военные лавры со Сталиным по праву делят наши замечательные военачальники, то в деле строительства экономики, народного хозяйства ему не было равных. Естественно, что львиную долю внимания Сталина привлекала оборонная промышленность,, в частности, вопросы создания и внедрения новых вооружений. Поиск талантливых конструкторов, организаторов производства – это был конек Сталина. Его личная заслуга, что у нас работали такие руководители, как Вознесенский, Шахурин, Ванников, Устинов, Хрулев, Бенедиктов, Малышев. Под особой опекой Сталина находились конструкторы: Яковлев, Кошкин, Лавочкин, Ильюшин, Петляков, Туполев, Дегтярев, Нудельман, Маханов, Горюнов, Шпагин, Грабин, Поликарпов, Микоян и многие другие.
Кадровая работа не носила точечного характера, что важно еще понимать, она охватывала миллионы людей, всю страну. В 1940 году в СССР была создана система государственных трудовых резервов, и уже первый выпуск фабрично-заводского обучения в 1941 году дал промышленности около 400 тысяч специалистов. К 1939 году в СССР только публичных библиотек было 70 тысяч, театров – 800! Это, не станем забывать, по всей стране – от Чукотки до Коканда, где до советской власти, кроме балагана и лубков с картинками Японской войны, ничего не видели даже имущие классы. В том же 1937 году в СССР было построено почти полторы тысячи сельских школ!
В 1938 году 107 тысяч специалистов получили высшее образование, это не считая военных! Народное хозяйство получило более 25 тысяч инженеров, 10 тысяч специалистов-сельскохозяйственников, 13 тысяч врачей. Можно представить себе такие цифры в 1913 году?
Вот с таким трудовым резервом можно было воевать! И именно в таких вещах, а не в какой-то особенной воинственности русских и кроется секрет нашей Победы.
Сталин вникал в мельчайшие технические детали разработок, во все без исключения вопросы технологического, тактико-технического плана, выезжал на полигоны, отстрелы, встречаясь с армейскими офицерами-испытателями. Военную технику привозили в Кремль – и танки, и стрелковое оружие. Сталин не стеснялся ползать по полу своего кабинета с автоматом ППШ, проверяя – удобно ли будет стрелять бойцу с лыж, из-за щита.
Особенно показательна история с принятием на вооружение пушки Ф-22 калибром 76 мм конструктора Грабина. Перед войной во многих армиях мира обычная артиллерия считалась устаревшей, и предпочтение отдавалось универсальным безоткатным (динамореактивным) системам. В частности, за переход на такие орудия ратовал маршал Тухачевский, который убеждал Грабина переключиться с разработки пушек на динамореактивное оружие. Сталин неоднократно встречался и с Грабиным, разработавшим пушку Ф-22, и с конструктором Махановым, который предлагал динамореактивное орудие. Сталин присутствовал и на сравнительных отстрелах пушек, по завершении которых неожиданно попросил конструкторов покритиковать друг друга, а затем и самих себя. На состоявшемся через несколько дней заседании в Кремле Сталин вопреки мнению всех без исключения военных и инженеров приказал принять к войсковым испытаниям пушку Ф-22. Прошло несколько недель, и Главное артиллерийское управление «забраковало» пушку Грабина, доложив, что она прыгает, тяжелая и т.п. Сталин тем не менее настоял на доработке орудия и внеочередном запуске его в массовое производство.