Он остановился посреди зала, решительно схватил ее за руку и повел к выходу.

– Куда это мы? – удивилась Джейн, пытаясь поспеть за его стремительными шагами.

– На яхту, куда же еще?! Ты же хотела побыть со мной наедине… Или уже забыла про свои слова? – насмешливо ответил он.

От выпитого шампанского у Джейн кружилась голова, золотистый туман стоял перед глазами. Но тревога рассеяла эту пелену, как солнечные лучи разгоняют утренний туман.

– Но мы не можем убежать, никого не предупредив, не сказав никому ни слова!

Швейцар на выходе, заметив нетерпеливый жест Доминика, тут же вынул серебряный свисток и издал трель, подзывая таксиста.

– А почему бы и нет? – холодно ответил Доминик. – Мы вернемся на яхту и отошлем катер назад.

Подтолкнув ее к машине, он открыл дверцу и сел рядом с Джейн, коротко бросив что-то водителю по-испански Джейн вздрогнула от холода, когда ее голое плечо прикоснулось к виниловому покрытию сиденья.

– Мой шарф! – забеспокоилась она. – Я оставила на стуле свой шарф.

– Не беда, кто-нибудь захватит, – равнодушно обронил Доминик и, обняв девушку за плечи, прижал се к себе, согревая теплом своего тела.

Джейн тут же привычно положила голову ему на плечо, но что-то тревожило ее. Объятия Джейка показались ей какими-то безличными и равнодушными… Впрочем, дремота вскоре победила. Сквозь сон она чувствовала, как ее поднимают, набрасывают на плечи белый вечерний смокинг, от которого запахло любимым лосьоном Джейка. Потом она почувствовала, как се несут на руках и укладывают в удивительно мягкую постель.

Джейн открыла сонные глаза, обвела взглядом спальню Джейка и подумала; «Как странно, что это место стало мне таким родным!» Даже уродливые буквы, которые она выводила в темноте, теперь вызывали лишь улыбку.

– Рад, что ты очнулась, Спящая красавица. Да еще в таком чудесном настроении!

Она повернулась к Доминику и счастливо улыбнулась, не обращая внимания на его непроницаемое лицо. Невозможно было отвести взгляд от его крепкого мускулистого тела, когда он снял рубашку и небрежно швырнул ее на серое бархатное кресло.

Как только Доминик сел на кровать, Джейн прильнула к нему, словно ее притянуло магнитом. Ее губы обожгли его шею поцелуями, но Джейк положил руки ей на плечи, удерживая на некотором расстоянии от себя.

– Какое трепетное и страстное создание! – холодно заметил он, разглядывая ее прищуренными глазами. – Неужели все это мне?! – Он провел пальцем по ее нижней губе. – Интересно, ты будешь такой же страстной и нетерпеливой в объятиях юного Саймона – теперь, когда я научил тебя этому?

Джейн недоумевающе посмотрела на него.

– О чем это ты?

– Сегодня вечером я понял кое-что, – медленно проговорил он, расстегивая «молнию» на ее платье. – И приложу все силы, чтобы и ты к утру тоже все поняла. – Наклонившись над ней, Джейк медленно провел языком и губами по розовым соскам, которые тотчас откликнулись на его ласку – набухли и расцвели. – Я хочу, чтобы у тебя не осталось ни малейших сомнений на этот счет! – добавил он…

Сколько прошло после этого времени, Джейн не могла сказать, поражаясь только тому, как она могла пережить эти физические и душевные муки. Джейк, который не только умением, но и нежностью доводил ее до самых вершин блаженства и сам содрогавшийся в ее объятиях от острого наслаждения, вдруг стал совсем другим!

Этот человек был не только опытен, но и расчетлив. Он ни на секунду не терял контроль над собой. Его руки и губы возбуждали ее; не было ни одной обласканной им частички тела, которая бы не отзывалась остро и болезненно на его прикосновения. Он играл с ней, как кот играет с пойманной мышью. Его черные глаза сверкали от неистового злорадного удовлетворения, видя, до какого состояния он способен ее довести, пока она не начала всхлипывать от неутолимого желания. И тогда он взял ее – грубо и безжалостно.

Джейн содрогалась от изнеможения, чувствуя себя обессиленной, как пловец, выброшенный на берег волной прилива. Но вновь и вновь повторялось одно и то же: возбуждение и грубое удовлетворение, пока слезы не хлынули из ее глаз. Ошеломленная, она смотрела на склонившееся над ней лицо Джейка, похожее на бесстрастную маску.

– За что?! – отчаянно выдохнула она. – Ради Бога, ответь, Джейк!

– Потому что ты – моя! – хрипловатым голосом ответил он, с силой проникая в нее. – Ты не можешь быть моей навсегда, но сейчас ты принадлежишь мне. – Слова звучали отрывисто и резко, совпадая с ритмом его движения:

– Я не желаю, чтобы ты кому-то улыбалась, даже смотрела на кого-то другого! Понятно?

– Джейк! – всхлипнула она, не в силах найти нужных слов, чтобы объяснить ему что бы то ни было, убедить его в том, что она действительно принадлежит только ему.

– Ни на кого больше! – повторил он. – Ты поняла?

– Да, – простонала она, впиваясь ногтями в его плечи; очередная вспышка вновь подхватила ее и понесла куда-то вверх.

Не успело все закончиться, как Джейк начал возбуждать ее вновь. И тогда она разрыдалась, не в силах больше сдерживать себя. Ее начал бить озноб. Это была реакция на чрезмерное чувственное возбуждение, не имеющее никакого отношения к любви…

Доминик замер и какое-то время оставался неподвижным. Потом вдруг поднялся, включил настольную лампу, вернулся, вновь посмотрел на нее и злобно выругался, оценив содеянное.

Джейн смотрела на него широко раскрытыми глазами, затуманенными пережитым, несчастными глазами. Губы ее припухли и посинели – от его поцелуев. Она инстинктивно отпрянула, увидев угрюмое выражение на его лице.

– Боже! – прохрипел Доминик, дрожащей рукой закрыв глаза.

Но она успела заметить муку в черной глубине этих глаз.

Джейк отошел в другой конец комнаты, скрывшись в полумраке, и вновь появился с простыней в руках, потом накрыл ее и тщательно подоткнул со всех сторон концы, как если бы она была маленьким ребенком.

– Перестань дрожать, я больше не трону тебя, – проворчал он и лег рядом с ней на спину, закинув руки за голову.

В полутьме Джейн видела, как он лежит, невидящими глазами уставившись в одну, лишь ему ведомую точку. Ее всхлипывания постепенно затихли. И лишь изредка из груди вырывалось прерывистое дыхание – как у ребенка, который долго плакал и все еще никак не может успокоиться.

– Утром Марк отвезет тебя в аэропорт, – неожиданно произнес Джейк.

Глаза Джейн расширились от изумления. Она так и не смогла понять, чем настолько прогневала его, что он собирается ее прогнать.

– Почему? – спросила она, вытирая глаза уголком простыни.

– Почему?! – воскликнул он с горечью. – О Боже! Да я же обращался с тобой как с проституткой! Я хотел причинить тебе боль и добился этого самым болезненным и унизительным образом, – хрипло рассмеялся он. – Мое самолюбие было задето, и я решил отыграться на тебе! И ты еще спрашиваешь: почему?

Джейн пыталась заставить себя думать, но в голове не осталось ни мыслей, ни эмоций. Кроме одной: она не сможет жить без Доминика. Наступил самый опасный момент в их отношениях. Если она не снимет с него чувство вины и горечи, он отошлет ее. И тогда уже ничего нельзя будет изменить.

– Это не твоя вина, – попробовала переубедить его Джейн. – Я действительно глупо вела себя в ночном клубе.

– Никаких особых глупостей ты не натворила, – угрюмо и устало возразил он. – Я ведь прекрасно знал, что руководило тобой, а иначе, наверное, удушил бы тебя на месте. Но самое скверное, что я решил отомстить и думал, что смогу насладиться местью!

Джейк снова выругался и пошарил в ящике комода. Вскоре она услышала чирканье зажигалки, пламя осветило черты его лица, а потом огонь погас, и лишь время от времени вспыхивал алый кончик горящей сигареты.

– Думаешь, я не знаю, что беспокоит тебя? – с горечью спросил он. – Ты теперь будешь всегда стремиться к тому; что познала со мной! – Он глубоко затянулся, и огонек вспыхнул ярче. – Признаться, я не ожидал, что твоя чувственность проснется сразу же, после первой нашей ночи.