* * *
Молодой цыган
    Еще одно... одно лобзанье...
Земфира
    Пора: мой муж ревнив и зол.
Цыган
    Одно... но доле!.. на прощанье.
Земфира
    Прощай, покамест не пришел.
Цыган
    Скажи — когда ж опять свиданье?
Земфира
    Сегодня, как зайдет луна,
Там, за курганом над могилой...
Цыган
    Обманет! не придет она!
Земфира
    Вот он! беги!.. Приду, мой милый.
* * *
    Алеко спит. В его уме
Виденье смутное играет;
Он, с криком пробудясь во тьме,
Ревниво руку простирает;
Но обробелая рука
Покровы хладные хватает —
Его подруга далека...
Он с трепетом привстал и внемлет...
Всё тихо — страх его объемлет,
По нем текут и жар и хлад;
Встает он, из шатра выходит,
Вокруг телег, ужасен, бродит;
Спокойно всё; поля молчат;
Темно; луна зашла в туманы,
Чуть брезжит звезд неверный свет,
Чуть по росе приметный след
Ведет за дальные курганы:
Нетерпеливо он идет,
Куда зловещий след ведет.
    Могила на краю дороги
Вдали белеет перед ним...
Туда слабеющие ноги
Влачит, предчувствием томим,
Дрожат уста, дрожат колени,
Идет... и вдруг... иль это сон?
Вдруг видит близкие две тени
И близкой шепот слышит он —
Над обесславленной могилой.
1-й голос
    Пора...
2-й голос
                 Постой...
1-й голос
                                  Пора, мой милый.
2-й голос
    Нет, нет, постой, дождемся дня.
1-й голос
    Уж поздно.
2-й голос
                        Как ты робко любишь.
Минуту!
1-й голос
                Ты меня погубишь.
2-й голос
    Минуту!
1-й голос
                    Если без меня
Проснется муж?..
Алеко
                              Проснулся я.
Куда вы! не спешите оба;
Вам хорошо и здесь у гроба.
Земфира
    Мой друг, беги, беги...
Алеко
                                         Постой!
Куда, красавец молодой?
Лежи!

Вонзает в него нож.

Земфира
               Алеко!
Цыган
                             Умираю...
Земфира
    Алеко, ты убьешь его!
Взгляни: ты весь обрызган кровью!
О, что ты сделал?
Алеко
                             Ничего.
Теперь дыши его любовью.
Земфира
    Нет, полно, не боюсь тебя! —
Твои угрозы презираю,
Твое убийство проклинаю...
Алеко
    Умри ж и ты!

Поражает ее.

Земфира
                            Умру любя...
* * *
    Восток, денницей озаренный,
Сиял. Алеко за холмом,
С ножом в руках, окровавленный
Сидел на камне гробовом.
Два трупа перед ним лежали;
Убийца страшен был лицом.
Цыганы робко окружали
Его встревоженной толпой.
Могилу в стороне копали.
Шли жены скорбной чередой
И в очи мертвых целовали.
Старик-отец один сидел
И на погибшую глядел
В немом бездействии печали;
Подняли трупы, понесли
И в лоно хладное земли
Чету младую положили.
Алеко издали смотрел
На всё... когда же их закрыли
Последней горстию земной,
Он молча, медленно склонился
И с камня на траву свалился.
    Тогда старик, приближась, рек:
«Оставь нас, гордый человек!
Мы дики; нет у нас законов,
Мы не терзаем, не казним —
Не нужно крови нам и стонов —
Но жить с убийцей не хотим...
Ты не рожден для дикой доли,
Ты для себя лишь хочешь воли;
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душою,
Ты зол и смел — оставь же нас,
Прости, да будет мир с тобою».
    Сказал — и шумною толпою
Поднялся табор кочевой
С долины страшного ночлега.
И скоро всё в дали степной
Сокрылось; лишь одна телега,
Убогим крытая ковром,
Стояла в поле роковом.
Так иногда перед зимою,
Туманной, утренней порою,
Когда подъемлется с полей
Станица поздних журавлей
И с криком вдаль на юг несется,
Пронзенный гибельным свинцом
Один печально остается,
Повиснув раненым крылом.
Настала ночь: в телеге темной
Огня никто не разложил,
Никто под крышею подъемной
До утра сном не опочил.