«Какие же дураки те, — подумал Гарольд, — кто сворачивает с прямой дороги. Чистая совесть — это то, что нужно честному человеку. Это дает ему право смело шагать по жизни, а каждого, кто будет мешать — посылать ко всем чертям».

Он вдруг ощутил в себе прилив жизненных сил, почувствовал себя хозяином своей судьбы.

Гарольд, как и все истинные англичане, плохо знал иностранные языки. По-французски он говорил спотыкаясь на каждом слове и с английским произношением, а по-итальянски и по-немецки не знал ни единого слова.

До сих пор это обстоятельство его не беспокоило. В большинстве отелей на континенте он всегда находил людей, говоривших по-английски. Так о чем же было еще беспокоиться?

Но в этом удаленном от больших магистралей уголке, где местным языком был словацкий и даже портье говорил немного по-немецки, Гарольда иногда раздражало, что одна из его приятельниц должна была время от времени выступать в роли его переводчицы.

Миссис Райс знала много иностранных языков и даже говорила немного по-словацки.

Гарольд решил взяться за изучение немецкого языка. Он купил несколько учебников и решил каждое утро по два часа заниматься немецким языком.

Утро было прекрасное. Написав несколько писем, Гарольд взглянул на часы. До ленча оставалось около часа, и он решил использовать это время для прогулки. Гарольд спустился к озеру, а потом свернул в сосновый лес.

Прошагав не более пяти минут, он вдруг услышал звуки, которые нельзя было ни с чем спутать; ему показалось, что где-то неподалеку рыдала женщина, да так надрывно, что казалось, сердце ее разрывается от горя.

Подождав минуту, Гарольд пошел туда, откуда доносились звуки, и увидел Элси Клейтон, которая, сотрясаясь от рыданий, сидела на поваленном дереве, закрыв лицо руками.

После минутного колебания Гарольд решился подойти к ней и тихо позвал:

— Элси?.. Миссис Клейтон?..

Элси вздрогнула и подняла на него свои заплаканные глаза. Гарольд сел рядом с ней на поваленное дерево.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — с искренним сочувствием спросил он. — Хоть чем-нибудь?

Она молча покачала головой.

— Нет… Нет… — наконец сказала она. — Вы так добры. Но никто не сможет мне помочь.

— Это связано с… вашим мужем? — робко спросил он.

Она кивнула. Потом вытерла слезы платочком, который был у нее в руке, и, вынув из сумочки пудреницу, начала приводить себя в порядок, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

— Я не хотела расстраивать маму, — сказала она дрожащим голосом. — Она так переживает, когда видит меня несчастной. Вот я и пришла сюда выплакаться. Знаю, что это глупо. Слезами горю не поможешь. Но… но иногда чувствуешь, что жизнь просто невыносима.

— Мне вас искренне жаль, — посочувствовал ей Гарольд.

Она ответила ему благодарным взглядом.

— Конечно, это моя вина, — начала она запинающимся голосом. — За Филиппа я вышла по своей воле, но кто знал, что так все плохо обернется… Но я виню только себя.

— Смелая же вы женщина! — сказал Гарольд.

— Нет, я не смелая, — покачала головой Элси. — Я совсем не смелая. Я ужасная трусиха. Частично это из-за Филиппа. Я так боюсь его, так боюсь, особенно когда он впадает в ярость.

— Вы должны уйти от него, — взволнованно воскликнул Гарольд.

— Я никак не могу решиться, — призналась Элси. — Он… он не позволит мне уйти.

— Чепуха! А если развод?

— Для развода у меня нет оснований, — медленно покачала головой Элси. — Нет, я должна нести этот крест, я должна терпеть, — продолжала она. — Много времени я провожу с мамой, и Филипп не возражает против этого. Особенно если мы уезжаем в такое глухое место, как это. Видите ли, — слегка покраснев, добавила она, — беда в том, что он безумно ревнив. Стоит только мне заговорить с другим мужчиной, как он устраивает ужасные сцены.

Гнев Гарольда усиливался. Он слышал: многие женщины жалуются на ревность мужей, и сам в глубине души считал, что у мужей довольно часто есть на это основания. Однако Элси была не такой. Она ни разу не бросила на него даже кокетливого взгляда, не пыталась флиртовать.

Все еще дрожа, Элси отодвинулась от него.

— Солнце скрылось, — сказала она, посмотрев на небо. — И стало так прохладно. Пойдемте лучше в отель. Должно быть, уже подошло время обедать.

Они поднялись и пошли к отелю. Минуту спустя впереди они заметили фигуру, двигавшуюся в том же направлении. По хлопающей на ветру накидке они узнали одну из сестер-полек.

Проходя мимо нее, Гарольд поклонился, но она не ответила, только глаза ее на минуту задержались на них обоих, и от этого взгляда Гарольду стало не по себе.

«Уж не видела ли эта особа, — размышлял он, — как мы с Элси сидели рядом на стволе упавшего дерева? Если да, то она, наверное, подумала… По крайней мере, по ее виду можно было сказать, что подумала…»

Его охватил гнев. Какими же глупыми бывают женщины!

Странно, что солнце скрылось, может быть, скрылось даже в тот момент, когда женщина увидела их…

Так или иначе, Гарольду стало не по себе.

В тот вечер вскоре после десяти Гарольд отправился в свою комнату. После обеда пришла почта из Англии, и он получил несколько писем, на некоторые из них надо было немедленно ответить.

Он надел пижаму и халат, сел за стол.

Написав три письма, Гарольд принялся за четвертое. Вдруг дверь распахнулась, и в комнату, пошатываясь, вошла Элси Клейтон.

Гарольд вскочил. Элси захлопнула дверь, сделала несколько шагов и стала, опершись на буфет. Она тяжело дышала, лицо ее было белое как мел; казалось, она была напугана чем-то до смерти.

— Мой муж! — выдохнула она. — Неожиданно приехал… Он… убьет меня, он сошел с ума! Я пришла к вам за помощью. Не дайте ему меня найти.

Она шагнула вперед, едва держась на ногах. Гарольд протянул руку, чтобы поддержать ее.

В этот момент распахнулась дверь, и на пороге появился мужчина. Он был среднего роста, с густыми бровями и темными прилизанными волосами. В руке он держал тяжелый гаечный ключ.

— Ага! — закричал он дрожащим от злобы голосом. — Так полька была права. Ты и впрямь путаешься с этим прохвостом!

— Нет, нет, Филипп! — закричала Элси. — Это неправда. Ты ошибаешься!

— Ошибаюсь? — завопил Филипп. — И это ты говоришь, когда я вас застаю обоих в его комнате? Да я тебя, подлая ведьма, за это убью!

Гарольд заслонил собой Элси, так как Филипп наступал на них обоих. Он попытался схватить его за руку, но тот, ловко увернувшись от Гарольда, бросился к Элси. Вскрикнув, она опять спряталась за Гарольда, а тот пытался вырвать гаечный ключ из рук Филиппа. Но Филипп не поддавался и рвался к жене, намереваясь ударить ее по лицу.

В ужасе Элси выбежала из комнаты. Филипп с ревом бросился за ней, а за ними, ни секунды не медля, последовал Гарольд.

Элси мчалась со всех ног к своей комнате, которая находилась в дальнем конце коридора. Гарольд слышал, как она пыталась закрыть дверь на ключ, но не успела. Прежде, чем ключ повернулся в замке, Филипп ворвался в комнату. Гарольд услышал испуганный крик Элси и распахнул дверь.

Элси стояла у открытого окна, а Филипп, размахивая гаечным ключом, приближался к ней. Она завизжала истошным голосом, схватила со стоявшего рядом стола тяжелое пресс-папье и швырнула в Филиппа.

Филипп рухнул на пол как подкошенный. Гарольд застыл в дверях. А Элси с криком бросилась к телу мужа — он лежал неподвижно.

Из коридора донесся звук открываемой где-то рядом двери. Элси вскочила на ноги и подбежала к Гарольду.

— Пожалуйста… — глухим, задыхающимся голосом проговорила она, — пожалуйста, идите в свою комнату. Сюда могут войти и… увидят вас здесь.

Гарольд кивнул. Он мгновенно оценил ситуацию. На время Филипп Клейтон вышел из строя. Но крик Элси могли услышать соседи. Если его застанут в комнате, это только усложнит все дело и вызовет кривотолки. Для них обоих было важно избежать скандала.