Она взглянула на него.

Что-то промелькнуло в его глазах, затем он покачал головой, отворачиваясь.

 — Ты не знаешь, как это, когда люди настолько напуганы, что начинают тебя ненавидеть. Когда тебя хотят убить, потому что так боятся, что ты...

— «Что ты» что?

— Прочтешь их мысли. Украдешь их души. Выбери сама, что тебе больше нравится.

Повисло гробовое молчание. У Кейтлин по спине поползли мурашки. Она была сбита с толку и напугана.

— Это то, что ты делаешь? — спросила она, борясь с собой, чтобы не начать говорить шепотом.

— Нет.

Холодный узел, который образовался от страха у Кейтлин в животе, слегка ослаб, пока он не повернулся и не посмотрел на нее своими серыми спокойными глазами безумного человека.

— Это не настолько просто. Хочешь знать, как это работает?

Кейтлин не двинулась с места и не ответила, просто посмотрела на него.

Он говорил размеренно, будто читая лекцию.

— В любой момент, когда два разума устанавливают меду собой связь, происходит перемещение энергии. Это как раз то, что представляет собой контакт, обмен определенного вида энергии. В обе стороны. Энергией, несущей информацию. Понимаешь?

Роб тоже говорил об энергии, ее обмене. Но, может быть, это другой вид.

— Продолжай, — сказала Кейтлин.

— Проблема в том, что некоторые разумы сильнее, чем другие. Крепче. И, если сильный разум установит контакт с более слабым, все может выйти из-под контроля, — он остановился, смотря на темное, закрытое занавесками окно.

— Как? — прошептала Кейтлин. Казалось, он ее не слышит. — Как это может выйти из-под контроля, Габриэль?

По-прежнему глядя в сторону окна, он произнес:

— Знаешь, как вода течет из более высокого места в более низкое? Или как электричество пытается найти основание для своей мощности? Ну, когда два разума соприкасаются, энергия течет в оба направления. Но тяга сильного разума всегда больше.

— Как у магнита? — тихо спросила Кейт. Девушка никогда не была сильна в естественных науках, но она точно знала, чем больше магнит, тем он мощнее.

— Магнит? Может быть, поначалу. Но если что-нибудь произойдет, если равновесие нарушится, то это скорее похоже на черную дыру. Вся энергия вытекает из слабого разума. Сильный истощает его. Полностью осушает.

Он стоял очень тихо, каждая мышца напряжена, руки засунуты в карманы, пальцы сжаты.

А в его серых глазах были такая грусть и такое одиночество, что Кейтлин была рада, что он не смотрит на нее.

Девушка невозмутимо произнесла:

— Ты телепат.

— Они назвали это несколько иначе… Энергетический вампир.

«А я жалела себя, — подумала Кейтлин. — Просто потому, что не могла помогать людям, потому, что мои рисунки бесполезны. А его дар делает его способным на убийство».

— Так всегда бывает?

Габриэль бросил на нее взгляд, его глаза сузились. Он услышал жалость в ее голосе.

— Нет, если держать связь непродолжительной. Или если другой разум довольно силен.

Кейтлин вспоминала.

— Как долго?

— Около сорока пяти секунд.

— О Боже!

И кричащий парень с ирокезом.

— У этого добровольца сверхспособности.

— Очевидно, не достаточно «сверх».

 Насколько силен должен быть разум, чтобы удержать контакт с Габриэлем?

— К несчастью, — произнес парень, все еще наблюдая за ней сужеными глазами, — даже мелочь способна нарушить равновесие. Это может произойти до того, как ты поймешь.

Кейтлин было страшно.

Находиться рядом с Габриэлем было опасно. Он видел это, чувствовал. И, очевидно, это запускало в нем какой-то инстинкт —  нападать.

Он одарил ее одной из своих безумных тревожных улыбок. В его глазах было явное отвращение.

— Вот почему я должен быть осторожен, — продолжил он. — Я должен держать все под контролем. Потому что, если я потеряю его, что-то может произойти.

Кейтлин изо всех сил старалась дышать ровно. Он придвинулся к ней ближе, как волк, учуявший что-то, что он хотел. Она заставила себя не сжаться и посмотреть на него не дрогнув. Ее шея стала твердой как сталь.

— Так это случилось в первый раз, — пояснил ей Габриэль. — В центре в Дареме была девочка. Мы нравились друг другу. И мы хотели быть вместе. Но когда мы сблизились, что-то произошло.

Теперь он был прямо перед ней. Кейтлин чувствовала, как ее спина прижалась к стене.

— Я не хотел, чтобы это произошло. Видишь ли, я заволновался. А это опасно. Я хотел быть ближе, но следующее, что я понял, то, что наши разумы были соединены.

Габриэль остановился, быстро дыша, затем:

— Она была слабой и напуганной. А ты напугана, Кейтлин?

«Соври», — подумала Кейт, но она была уверена, что он распознает ложь. Она также была уверена, что правда может ее убить. Ей ничего не оставалось, как перейти к наступлению.

— А тебе хотелось бы, чтобы я была? Ты хочешь, чтобы это снова произошло?

Казалось, пелена, похожая на паутину, накрыла его серые глаза, устраняя их темный блеск. Он даже отдернулся на секунду.

Кейтлин продолжила нападать.

— Я не думаю, что ты хотел ранить ту девушку. Я думаю, ты любил ее.

Он отошел даже еще дальше.

— Как ее звали? — спросила Кейтлин.

К ее удивлению он ответил.

— Айрис. Она была всего лишь ребенком. Мы оба были детьми. И мы понятия не имели, что мы делали.

— И она была там, потому что у нее были  сверхспособности?

Его губы сжались.

— Очевидно, не достаточно « сверх», — процитировал он, словно преподнося Кейт тот ответ, который она ожидала. В его глазах была явная горечь. — У нее было недостаточно, как оно там называется… жизненной энергии, биоэнергии. Того, что дает людям сверхспособности и помогает им жить. Той ночью в центре… к тому моменту, когда я смог ее отпустить, она уже обмякла. Ее лицо было бледным, сине-белым. Она была мертва.

Его грудь вздымалась, и он специально произнес:

— Без жизни. Без энергии. Я осушил ее.

Кейтлин больше не нападала, но она не могла выдержать его взгляд. Ей казалось, что ее собственную грудь обмотали плотной лентой.

Через секунду она тихо сказала:

— Ты это не специально сделал.

— Да? — вымолвил он. Казалось, он поборол те чувства, которые держали его до этого, он снова легко дышал. Когда Кейтлин взглянула на него, она увидела, что в серых глазах Габриэля больше не было горечи, они даже не были покрыты пеленой, теперь они были…. пустыми. — Люди в центре подумали иначе, — продолжил он. — Когда я понял, что она не дышит, я позвал на помощь. И когда они пришли и увидели ее, посиневшую и холодную, они подумали о самом худшем. Они сказали, что я напал на нее. Сказали, что я пытался принудить ее, а когда  не смог — убил.

Кейтлин почувствовала волну чистого, опьяняющего страха. Она была рада, что позади нее была стена, девушка полностью оперлась на нее и только потом поняла, что зажмурилась.

— Мне жаль, — прошептала она, открывая глаза. Затем, пытаясь найти хоть какое-то утешение, она сказала: — Роб прав. То, что делает Джойс, важно для всего мира. Нам всем нужно научиться контролировать наши способности.

Лицо Габриэля исказилось.

— Ты веришь всей этой чепухе деревенского паренька? — спросил он с полным презрением.

Кейтлин была удивлена.

— Почему ты так ненавидишь Роба?

— А ты не знаешь? Золотой мальчик был там, в Дареме. Они практически боготворили его. Все, что он делал, было правильно. Он был единственный, кто понял, что случилось с Айрис. Он не знал, как я это сделал, но видел, что энергия была выпущена, как кровь из артерии, если ее перерезать. Знаешь, они преследовали меня. Как животное. Центр и полиция. Все, — сказал он бесстрастным голосом.

«Но это не вина Роба, — подумала Кейт. — Не его».

Вслух она сказала:

— И ты сбежал.

— Ага. Мне было четырнадцать, и я был глуп. К счастью для меня, они были глупее. Им потребовался год, чтобы найти меня. И к тому времени я был в Калифорнии, в тюрьме.