— В Штази вовремя уничтожили все документы по проекту «Конец времен», бумаги из архивов советского КГБ так же не рассекречены. Ни один из внешних сотрудников «Эндцайт» не провален, большинство из них живы, но связаться с вами возможности не имеют: полковник Фальке бдит. Мы готовы содействовать восстановлению прямых контактов с Землей.

— Неактуально, — пожал плечами Exzellenz. — Дела новой Европы нас не касаются, а возвращаться мы не собираемся: неосуществимо технически.

— Совсем?

— Вам еще раз напомнить о сферах компетенции?

— Извините за случайную вольность. Знаю, у вас нет никаких оснований помогать нам…

— Снова ошибаетесь. Требуется серьезная мотивация. Древний принцип обмена. Предложений пока не прозвучало. Давайте я сделаю первый шаг навстречу: что нужно тем, кто вас послал? Постарайтесь изложить сжато, по пунктам — я довольно занятой человек и время встречи ограничено.

— Пункт один-единственный: разработки связанные с пространственно-временными аномалиями, в терминологии аргусов называемыми «Дверьми». Это всё.

— Всё? — вздернул брови рейхсляйтер. Поднялся с кресла, заложив руки за спину прошелся возле стола вперед-назад. Неожиданно обратился к Славику: — Господин Антонов, как хранитель Двери, что вы знаете о своем ремесле?

— Ничего, — честно признался Славик. — Общие сведения об «альтернативной энергетике», способен открывать «запертые» червоточины, повышенная чувствительность к энергофону аномалий… Постоянные намеки о неких «особенностях» аргусов я слышать устал: Фальц-Фейн или мсье Жоффр ничего толком не объяснили!

— Жоффр? — Exzellenz вопросительно глянул на Ивана. — Кто это?

— Один из ведущих аргусов Франции, ваше превосходительство. Грау, если вы знакомы с этим термином.

— Знаком, разумеется… Молодой человек, поименовать всё перечисленное «знаниями» было бы преступным преувеличением. Неужели вы — подразумевается сообщество земных аргусов, — умудрились потерять опыт, накопленный столетиями? Или настолько не доверяете собратьям, что намеренно скрываете от них сведения о потенциальных возможностях хранителя?

— Вы спрашиваете меня, ваше превосходительство? — настороженно сказал Славик.

— Нет, не вас. Сотрясаю воздух и ничего более. Горько слышать о всеобъемлющей деградации нашего… Впрочем нет — вашего! — мира. Это касается всех сфер — политики, экономики, национального вопроса, науки… Сводки новостей с Земли мы получаем от Фальке регулярно, аналитики пришли к выводу, что человечество погрузилось в трясину, из которой так просто не выбраться… Жаль, очень жаль. Национал-социалистический и коммунистический эксперименты провалились из-за ущербности вождей и бездарного исполнения, а ведь это был реальный шанс направить развитие цивилизации в альтернативное русло. Кроме всеобщего торгашества и бездумного потребления есть и другие пути.

— Освенцим, например? — бесстрастно сказал Иван.

— Частности! — отмахнулся Exzellenz. — Но Рейнхард Гейдрих первым понял, что совокупность таких вот частностей приведет к катастрофе! Что нельзя переступать через невидимые границы в таких умозрительных областях как мораль и этика! Уяснил, что «недочеловека», «унтерменша» не существует, а на деле начинает господствовать недочеловеческая, дегенеративная психология, донельзя ущербная искусственно созданная парадигма, которая может быть присуща представителю любой расы — психология подавляющего большинства современной вам Земли!.. Оставим, я не специалист в философии, предпочитаю чисто прикладные дисциплины. Господин Антонов, внимательно посмотрите на меня. Я аргус, равно как вы или оберст Фальке. Умения же несопоставимы…

Господин во френче снял очочки, положил на стол. Встряхнул руками, будто после умывания. Чуть отклонил голову назад, прикрыл глаза.

Славик почувствовал, как нарастает знакомая вибрация. Резко запахло озоном.

Полыхнула бело-голубая бесшумная вспышка, по одежде его превосходительства резво забегали неяркие огоньки, опускавшиеся вниз по галифе и сапогам на каменные плиты пола, образовался мерцающий овал. Exzellenz сделал шаг вперед и…

И сгинул в никуда. Свечение погасло.

— Arsсh mit ohren, — выругался Иван. — Что это было?

— Дверь, — оторопело сказал Славик. — Дверь, черт возьми! Он сам ее создал! Используя собственный энергетический потенциал!

Мгновение спустя в дальнем углу кабинета снова замерцала синеватая звездочка.

— Теперь-то поняли? — разнесся по залу приглушенный голос его превосходительства. — Вам нечего предложить в обмен.

— Сейчас ошибаетесь вы, — твердо сказал Иван. — Посчитаем недавний разговор прелюдией к главному. Я уполномочен передать следующее…

— Семнадцать часов против земных трех с небольшим, — подтвердил Густав Фальке и взял Ивана за руку. — Покажите свой «Ролекс». Видите разницу с моим хронометром?.. Почему не предупредил сразу? Вы бы не поверили.

— Поверил, причем запросто, — сказал Ваня. — Похожий временной парадокс наблюдался во время эксперимента со второй Дверью под Петербургом, я вам рассказывал… Выходит, это явление распространенное, но связанное только с «неидентифицированными» аномалиями, ведущими не в историческое прошлое Земли, а в иные миры.

— У нас будет время обсудить данную проблему, — Фальке указал на «приграничные» столбики, лунно-белый индикатор перестал мигать, зажглись синие огоньки. — Переход на ту сторону закрыт, больше нам в пещерах делать нечего. Вернемся в комплекс. Вы голодны?

— От плотного ужина не откажемся, — согласилась Алёна. — Посетить ресторан нас там не пригласили. Мы сможем утром вылететь к острову Ватерлоо?

— Торопитесь? — поинтересовался господин полковник. — Выходит, результаты обнадеживают и вы стремитесь поскорее обрадовать начальство? Нет-нет, не отвечайте — не хочу заставлять вас лгать и уж тем более открывать правду! Дорожу крепким сном человека с чистой совестью.

Концессионеры совершили обратный переход в «объективную реальность» несколько минут назад. После беседы с безымянным его превосходительством визитеров доставили к Двери прямиком из дворца «Volkshalle» — челнок приземлился на одной из открытых площадок рядом с правительственным кварталом, над которым господствовал колоссальный белоснежный купол, многократно превосходящий размерами знаменитый Пантеон в Риме — гостям все-таки позволили взглянуть на город со стороны и вдохнуть пахнущий незнакомыми ароматами воздух планеты.

Появления коробкообразного летательного аппарата, ощетинившегося рефлекторами антенн волновых каналов ждали четверть часа под присмотром одного из молчаливых блюстителей — времени хватило, чтобы вдумчиво оценить ночной пейзаж. Отсвечивающий золотисто-багровым газовый гигант уползал за горизонт, в густо-синем небе мерцало несчитанное количество звезд — куда более ярких, чем на Земле и многоцветных: желтые, голубоватые, алые. Хорошо различима чужая спиральная галактика — «улитка» висит в самом зените. Млечного пути нет, его замещает шарообразное скопление звезд: Иван сразу предположил, что планета находится очень близко к галактическому центру, отсюда и настолько яркое свечение.

Город лежал значительно ниже холмов на которых располагался «Volkshalle» — это название было выведено по широченному фронтону, — в долине между двумя невысокими хребтами покрытыми лесом. Еще дальше виднелось озаренное десятками прожекторов прямоугольное поле с расходящимися в виде буквы «Х» взлетными полосами — безусловно, аэропорт. Или куда серьезнее — гавань используется не только для полетов в атмосфере, но путешествий повыше и подальше.

Сплошные догадки и предположения — получить сколь-нибудь подробную информацию от господина рейхсляйтера не удалось. Его превосходительство умел молчать и недоговаривать. Ничего определенного, твердого «да» или «нет» так и не прозвучало, а все прочее — от лукавого…

Намек на доверие, однако, был прозрачен: они разрешили беспрепятственно насладиться видами столицы (сомнений нет: возводить монументальный «Volkshalle» в захолустье бессмысленно!) — надо думать, при здешней организованности, точности и стремлению к абсолютной закрытости гостей могли сразу проводить к шахте с челноком, а не демонстрировать ошеломляющие пейзажи.