В конгрессе последователи Евы Джин вели борьбу за сокращение правительственных субсидий на эксперименты, связанные с созданием опытного образца «Нео-Адама». Надо сказать, что эти работы, затянувшиеся на десятилетия, почти не подвигались вперед. Известный экономист Панкин при помощи электронного мозга своей приятельницы Евы Трак подсчитал, что если темп исследований и экспериментов не изменится, опытная модель «Нео-Адама» появится не раньше середины будущего тысячелетия, когда в Западном полушарии и так не останется ни одного мало-мальски натурального Адама. Доказав экономическую нецелесообразность дальнейших экспериментов при сохранении принятого темпа, Панкин отнюдь не ратовал за их ускорение. Подобно большинству истинных потомков Адама, он считал сотворение «Нео-Ев» Пумперникелем почти таким же роковым недоразумением, как и сотворение первой натуральной Евы господом богом. Создание «Нео-Адама» отнюдь не давало выхода из тупика, в который обитатели Западного полушария попали по милости «Пумперникель кибернетик компани»…

Впрочем, экономист Панкин был религиозным человеком, лояльным гражданином, и своих убеждений он вслух не высказывал… Как и большинство собратьев по происхождению, он догадывался, что ученые не зря тянут с «Нео-Адамом». Наладить его производство теперь было бы не труднее, чем чихнуть… Однако, обжегшись на «Евах», даже ученые Западного полушария поумнели и совсем не торопились выпустить еще одного «духа» из бутыли. Все познается на опыте, безграничность науки — тоже… Проблема «Нео-Адама» давно уже потеряла остроту и, перекочевав на позиции чисто престижные, перестала волновать кого-либо.

Время шло. Предприятия «Пумперникель кибернетик компани» продолжали работать на полную мощность, и настал день, последствий которого не предусмотрели ни радикальные, ни умеренные философы-джинисты. В этот день прозвучало грозное слово «перепроизводство». В Западном полушарии создалось перепроизводство не только товаров и продуктов, не только идей и философских направлений, но и разумных обитателей всех рас…

Философы, проповедовавшие, что в век автоматики и кибернетики единственными противоречиями остались противоречия рас и полов, стыдливо закрывали глаза и уши, узнав, как члены «натуральных» и «капроновых» профсоюзов, уволенные с текстильных предприятий, объединились, заняли цеха, изгнали автоматов-полицейских и объявили об экспроприации фабрик. В столице «натуральные» пайщики и «метисы» разгромили контору обанкротившегося акционерного общества и расправились с не успевшими удрать «натуральными» вице-директорами. А на одном из заводов «Пумперникель кибернетик компани» лишенные работы капроновые Евы разорвали на составные части директора, у которого единственным предметом натурального происхождения оказался батистовый носовой платок. Случаи захвата фабрик, разгромы магазинов, демонстрации, вооруженные столкновения ширились со дня на день… Дрогнули и заколебались самые священные устои государства. Западное полушарие стремительно катилось к катастрофе. Правительство теряло контроль даже над положением в столице…

Блумбумвейн собрал немногих уцелевших министров и потребовал чрезвычайных полномочий.

Получив их, он заявил:

— У нас остался только один выход, если он еще возможен… От покойного деда я слышал, что создание… гм… биоэлектрических моделей наших сограждан стало возможным благодаря открытию способа беспроволочной передачи особого вида энергии. Значительный процент разумных обитателей нашей страны получает всю энергию от совершенно секретных энергетических установок «Пумперникель кибернетик компани». Прекратив подачу энергии, мы немедленно выключим из обращения, так сказать «законсервируем», определенную часть населения, принимающего участие в беспорядках. Правда, этим самым мы, вероятно, выведем из строя и такие важные автоматически действующие устройства, как генеральный штаб, полицию и многое еще. Но… другого выхода не вижу. Я немедленно еду к Пумперникелю-младшему. Вместе с ним сегодня в полночь мы выключим секретные генераторы энергии. Завтра утром я обращусь по радио ко всем обитателям страны, которые в силу своих… гм, конструктивных особенностей не окажутся выключенными из обращения. Полагаю, что их будет не очень много, и это автоматически разрешит проблему безработицы. Я гарантирую работу всем действующим гражданам, в первую очередь при магазировании граждан, охваченных консервацией. В качестве временных складов используем тюрьмы, казармы, концертные залы и прочие помещения общественного пользования. После окончания магазирования будет проведен референдум и разработана новая конституция. Все! Закрываю заседание!…

Джо Рыжей Бороде повезло. Возвращаясь вечером к своему шалашу, он свалил топором здоровенного кабана.

— Придется созвать родичей, — объявил Джо, — иначе обидятся… Давно уже фуксисты не собирались у одного костра…

И Джо послал старшего сына Джека Отчаянного в соседний городок купить соли, а младшего — Тома Прыгуна — к ближайшему соседу, жившему в десяти милях у лесного озера. Сыновья Джо Рыжей Бороды поспешно сбросили деревянные башмаки и побежали исполнять приказание отца.

Джек Отчаянный вернулся глубокой ночью. Он принес на спине большой мешок соли.

— Зачем столько? — удивился Джо. — Запасы нам ни к чему. И где ты взял столько денег? За ту монету, что я дал тебе, раньше продавали две пригоршни соли.

— А там некому продавать, — сказал, помаргивая выгоревшими от солнца ресницами, Джек. — Там они вроде как бы все уснули. Никого добудиться не мог… Кричал, тряс их. Кого толкнешь посильнее, падает, как колода, и лежит. Вроде как ненастоящие… Я соль взял и пошел.

Джо почесал рыжую бороду и глубоко задумался. Целую ночь он не мог заснуть, ворочался с боку на бок на своей медвежьей шкуре. К утру решился:

— Пойду посмотрю, — сказал он жене — Косматой Джен. — Пока соберутся родичи, обернусь. Ты жарь кабана получше, чтобы был с хрустящей корочкой, да не забудь приготовить самые красивые глиняные миски. Если чутье меня не обманывает, пришло наше время…

Джо Рыжая Борода перекрестился на выцветшую фотографию святой Марии Фукс, взял сучковатый посох и пошагал в город.

К вечеру собрались родичи. Старики, присев на корточки у костра, степенно покуривали глиняные трубки. Молодежь занялась чехардой. Женщины помогали Джен. Солнце уже скрылось за мохнатыми лапами черных елей. В теплом неподвижном воздухе пахло сыростью, смолой, жареным мясом.

Вдруг невдалеке послышался натужный гул мотора, и на поляну, блеснув зеркальными стеклами, выкатился длинный, приземистый автомобиль. Запрыгав на кочках, он остановился. Дверь шикарной машины распахнулась, и глазам собравшихся предстал… Джо Рыжая Борода…

Впрочем, нет, это не мог быть Джо. Куда девалась его рыжая борода?… И потом на пришельце был черный фрак, узкие, в обтяжку, брюки, остроносые ботинки, атласный жилет. И все же это был Джо, потому что он сказал голосом Джо:

— Все собрались?… Олл райт, родичи!

Джен Косматая с ужасом уставилась на мужа.

Мум Кривозуб — самый старый из гостей — не выдержал:

— Зачем, зачем ты это сделал, Джо? — с глубокой грустью прошамкал он и заплакал.

Джо понимающе кивнул. Потом сдвинул на затылок черный цилиндр, щелкнул золотым портсигаром. Достал сигару. Прикурил от электрической зажигалки.

Затянувшись несколько раз, сказал:

— Кабана есть не будем… Приглашаю всех в ресторан Гранд-отеля. Не стесняйтесь, родичи, никого, кроме нас, не будет. Они там… прикрыли лавочку. Надо все начинать сначала. В этот ответственный момент родина призывает всех нас. Считайте себя мобилизованными, родичи. Кроме нас, в Западном полушарии никого не осталось… Мум Кривозуб, ты самый старший. Выбираем тебя президентом. Я буду министром по инвентаризации. Остальные пока думайте, кому какой портфель по способностям… Тома Прыгуна предлагаю послать, в качестве личного представителя президента Мума, в Восточное полушарие. Пусть отправляется сразу после ужина и заверит там, что у нас все в порядке, правительство сформировано. И что вмешиваться в наши внутренние дела не позволим…