Шут взял кружку, но смотрел на меня.

— А что произошло в конце? Они держали меня, и вдруг началось землетрясение, потоп, пожар и все вместе. — Он сморщил лоб. — А потом я исчез, рассеялся. Я не мог найти себя. Потом пришел ты.

— Может быть, кто-нибудь удосужится объяснить мне, что произошло? — немного раздраженно спросила Кетриккен.

Я почти ожидал, что ответит Кеттл, но она молчала. Шут опустил свою кружку с чаем:

— Это трудно объяснить, моя королева. Представьте себе, что два бандита ворвались в вашу спальню, вытащили вас из постели и начали трясти, все время называя чужим именем. Когда они обнаружили, что я не Фитц, то очень рассердились на меня. Потом произошло землетрясение, и я упал, пролетев несколько лестничных пролетов. Разумеется, говоря метафорически.

— Они отпустили тебя? — восхищенно спросил я и повернулся к Кеттл: — Значит, они не так искусно владеют Скиллом, как вы боялись.

Кеттл нахмурилась:

— А ты не так искусно владеешь Скиллом, как я надеялась. Отпустили они его? Или удар Скилла заставил их его отпустить? А если так, то кто их ударил?

— Верити, — сказал я с неожиданной уверенностью, и внезапно все стало ясно как день. — Они на Верити тоже напали, и он их победил!

— О чем вы говорите? — спросила Кетриккен своим королевским голосом. — Кто напал на моего короля? И что Кеттл знает о тех, которые напали на шута?

— Ничего конкретного, моя леди, уверяю вас, — поспешно заявил я.

— Ой, помолчи! — огрызнулась Кеттл. — Моя королева, у меня, если хотите, знания как у школьника, который учился, но не может применить их на практике. С тех пор как Пророк и Изменяющий на мгновение объединились на площадке, я боялась, что между ними возникнет связь, которую наши враги смогут использовать против них. Но или группа не заметила этой связи, или что-то отвлекло их. Может быть, волна Скилла, о которой говорит Фитц.

— Волна Скилла… ты думаешь, это был Верити? — Кетриккен часто задышала, щеки ее порозовели.

— Я не знаю никого другого, обладающего подобной силой.

— Значит, он жив, — тихо пробормотала она. — Он жив.

— Может быть, — кисло сказала Кеттл. — Такой удар Скилла сам по себе может убить человека. А может быть, это вообще был не Верити. Возможно, это была неудачная попытка Уилла и Регала добраться до Фитца.

— Нет. Я говорил вам. Их разбросало, как солому.

— И я говорила тебе. Они могли перебить друг друга, пытаясь добраться до тебя.

Я ожидал, что Кетриккен упрекнет ее, но королева и Старлинг во все глаза смотрели на Кеттл, пораженные ее осведомленностью в науке Скилла.

— Как мило с вашей стороны, что вы обо всем предупредили меня заранее, — с едкой почтительностью заметил шут.

— Я не знал… — начал я возражать, но Кеттл перебила меня:

— Никакой пользы не было бы в этом предостережении, только ты бы все время думал об этом. Сами посудите. Сколько понадобилось наших совместных усилий, чтобы удержать Фитца на Дороге Скилла. Он никогда бы не пережил путешествия в этот город, если бы его сознание не было затуманено эльфовой корой. А члены группы свободно шли по дороге и пользовались путевыми столбами. Очевидно, они гораздо сильнее Фитца в Скилле. Что делать, что делать?

Никто не ответил на этот вопрос, который она задала сама себе. Внезапно она подняла глаза и обвиняюще посмотрела на нас с шутом:

— Этого не может быть. Этого просто не может быть. Пророк и Изменяющий — почти мальчики. Желторотые птенцы, не обученные Скиллу, думающие только о прыжках, потасовках и любовных глупостях. И они должны спасти мир?

Мы с шутом обменялись взглядами, и я увидел, как он набирает в грудь воздух, чтобы ответить ей. Но в эту секунду Старлинг щелкнула пальцами.

— Это подходит для песни! — воскликнула она, и лицо ее озарилось восторгом. — Не для песни о сильных героях, мускулистых бойцах. Песня о двоих, сильных только своей дружбой. Оба верны королю. И припев: «Желторотые птенцы» и так далее…

— Хватит, — прикрикнула Кеттл, — это неподходящее время для песен. Неужели вы оба настолько глупы, что не видите опасности для себя? И в какой опасности все мы из-за вашей уязвимости?

Я смотрел, как она неохотно вытащила из своей сумки мою кору и снова поставила на огонь котелок.

— Это единственное, что я могу придумать, — извинилась она перед Кетриккен.

— Что это? — спросила королева.

— Мы одурманим шута эльфовой корой. Это заглушит его для них и спрячет его мысли.

— Но эльфовая кора так не действует! — негодующе возразил я.

— Не действует? — Кеттл свирепо повернулась ко мне. — Тогда почему многие годы ее традиционно использовали именно для этого? Если кору дать достаточно юному королевскому бастарду, она может выжечь из него все способности к Скиллу. Так часто делали.

Я покачал головой:

— Я пользовался ею многие годы, чтобы восстанавливать свои силы после Скилла. И Верити тоже. И никогда…

— Милость Святой Эды! — воскликнула Кеттл. — Пожалуйста, скажи, что это неправда.

— Зачем мне говорить неправду? Эльфовая кора восстанавливает силы, хотя иногда и вызывает депрессию. Я часто носил чай из нее Верити, чтобы поддержать его силы во время работы Скиллом… — Я запнулся. Страх на лице Кеттл был слишком искренним.

— Владеющие Скиллом хорошо знают, как опасна эльфовая кора, — устало ответила она. Я слышал каждое слово, потому что никто в палатке не издавал ни звука. — Она притупляет Скилл, так что человек не может работать Скиллом сам и никто не в состоянии связаться с ним. Говорят, что она уничтожает талант Скилла в молодых и препятствует его развитию во взрослых людях. — В глазах ее была жалость, когда она взглянула на меня. — Ты, по-видимому, когда-то был очень силен в нем, раз до сих пор сохранил хотя бы видимость владения Скиллом.

— Не может быть… — слабо прошептал я.

— Подумай, — уговаривала она меня, — ты когда-нибудь чувствовал, что сила твоего Скилла прибывает после использования эльфовой коры?

— Что с моим лордом Верити? — спросила вдруг Кетриккен.

Кеттл неохотно пожала плечами и повернулась ко мне:

— Когда он начал использовать эльфовую кору?

Мне было трудно сосредоточиться на ее словах. Так много всего изменилось за последние несколько минут! Эльфовая кора всегда прочищала голову от пульсации, вызванной усиленной работой Скиллом. Но я никогда не пытался работать Скиллом сразу после употребления коры. Я знал, что Верити делал это, но не представлял себе, насколько успешно. Мои проблемы со Скиллом… могли ли они быть результатом действия коры? Как вспышка молнии, пришло внезапное понимание, что Чейд совершал ошибку, заваривая чай из нее Верити и мне. Чейд совершил ошибку. Мне никогда не приходило в голову, что такое возможно. Чейд был моим учителем, Чейд читал, изучал и знал все древние летописи. Но его никогда не учили Скиллу.

— Фитц Чивэл!

Оклик Кеттл привел меня в чувство.

— Ну, насколько я знаю, Верити начал употреблять его в первые годы войны, когда он был единственным владеющим Скиллом, кто мог встать между нами и красными кораблями. Я уверен, что до того он никогда не использовал Скилл так часто и не бывал в таком измождении. И Чейд начал давать ему кору, чтобы поддержать его силы.

Кеттл несколько раз моргнула.

— Без использования Скилл не развивается, — пробормотала она себе под нос — При использовании сила его растет, и человек инстинктивно учится разным способам его употребления. — Я вдруг понял, что согласно киваю в такт ее тихим словам. Ее старые глаза встретились с моими. Она заговорила прямо: — Скорее всего, вы оба остановлены в росте. Эльфовой корой. Верити, как взрослый человек, возможно, оправился. Он мог заметить, что его Скилл усилился за то время, что он не пил этого настоя, как это понял сейчас ты. Конечно, он сумел в одиночку пройти по Дороге Скилла. — Она вздохнула. — Но я подозреваю, что группа не пользовалась ею и их таланты превзошли ваши. Так что теперь перед тобой выбор, Фитц Чивэл, и только ты можешь сделать его. Шуту терять нечего, если он использует наркотик. Он не может работать Скиллом, и, употребляя кору, он защитится от группы Регала. Но ты… Я могу дать тебе эльфовой коры, и она сделает тебя глухим к Скиллу. Им будет труднее достать тебя, но ты фактически не сможешь работать Скиллом. Возможно, ты будешь в большей безопасности. Но это разрушит твой талант. Достаточное количество коры может убить его полностью. И никто, кроме тебя, не может выбрать, что важнее.