— Билл, — прошептала она. — Помоги?

Нет ответа. — Билл?

Она посмотрела из-за занавесок, но это только привлекло внимание солдата с опущенными глазами, который, видимо, был телохранителем короля во время поездки. — Ваше Величество, пожалуйста, для Вашей же безопасности, я должен настоять. — Он показывал Люси, что нужно уйти.

Люси застонала и прислонилась к обитому боку колесницы. Мощёные улицы города, должно быть, уже закончились, поскольку дорога стала невероятно ухабистой. Люс сбросило с места, она почувствовала себя как на деревянных "американских горках". Ее пальцы ухватились за шикарный мех шкуры тигра.

Билл не хотел, чтобы она делала это. Наверное, он преподавал ей урок, исчезнув теперь, когда она больше всего нуждалась в его помощи?

Ее колени тряслись от каждого толчка на дороге. У нее не было абсолютно никаких идей, как найти Дэ. Если охранники короля даже не позволили ей заглянуть за занавеску, как они позволят ей приблизиться к линии фронта?

Но потом:

Однажды, тысячи лет назад, само ее прошлое сидело одно в этой колеснице, замаскированное как покойный король. Люси могла чувствовать это — даже если бы она не соединилась с телом, то Лю Синь всё равно была бы здесь прямо сейчас.

Без помощи одной странной злобной горгульи. И, что еще более важно, без всего знания, что Люси до сих пор накапливала в ее поисках. Она видела необузданную славу Даниэля в Чичен Ица. Она засвидетельствовала и наконец поняла глубины его проклятия в Лондоне. Она видела, что он прошел от самоубийства в Тибете к спасению ее от ужасной жизни в Версале. Она наблюдала, что он засыпал от боли из-за ее смерти в Пруссии, как будто он был зачарован. Она видела, что он влюбился в нее, даже когда она была сопливой и незрелой в Хелстоне. Она коснулась шрамов его крыльев в Милане и поняла, от сколького он отказался на Небесах только ради нее. Она видела муку в его глазах, когда он потерял ее в Москве, то же самое страдание опять и опять.

Люси в долгу перед ним, надо найти способ разорвать это проклятье.

Колесницу тряхнуло перед остановкой, и Люси почти сбросило с места. Снаружи был слышен громовой цокот лошадиных копыт, что было странно, так как колесница короля останавилась.

Кто-то еще был там.

Люси услышала лязг металла и продолжительный стон огорченного пехотинца. Похоже, что колесницу толкали. Что-то тяжелое билось о землю.

Там что-то сталкивалось, слышалось хрюканье, резкий крик, и ещё удар по земле. Дрожащими руками Люси чуть-чуть раздвинула кожаные занавески и увидела, что солдат с грустными опущенныим глазами лежал на земле в луже крови.

Королевскую колесницу заманили в засаду.

Через занавески перед ней протиснулся один из повстанцев. Иностранный боец поднял свой меч.

Люси не могла помочь себе: Она закричала.

Меч заколебался в воздухе — и затем на Люси нахлынуло теплое чувство, заполнило ее вены, успокаивая ее нервы и замедленяя стук ее сердца.

Боец на колеснице был Дэ.

Кожаный шлем покрывал его чёрные кудрявые волосы до плеч, но его лицо оставалось чудесно открытым. Его фиолетовые глаза выделялись на фоне яркой оливковой кожи. Он выглядел сбитым с толку и полным надежд одновременно. Его меч был в готовности, но он держал его, как будто ощущал, что не должен ударить. Люси быстро сняла шлем с головы и бросила его на сиденье.

Ее темные волосы каскадом хлынули вниз, ее застёжки полностью упали к основанию ее бронзового нагрудника. Ее глаза наполнились слезами.

— Лю Синь? — Дэ крепко схватил её за руки. Его нос задел ее, и она прильнула к его щеке, чувствуя себя в теплоте и безопасности. Казалось, он неспособен перестать улыбаться. Она подняла свою голову и стала целовать красивую линию его губ. Он ответил на ее поцелуй с жадностью, и Люси впитала весь этот замечательный момент, чувствуя вес его тела на себе, желая, чтобы не было такого большого количества тяжелой брони между ними.

— Ты — последний человек, которого я ожидал здесь увидеть, — мягко сказал Дэ.

— Я могу сказать то же самое про тебя, — сказала она. — Что ты здесь делаешь?

— Когда я присоединился к мятежникам Чоу, я поклялся убить короля и вернуть тебя.

— Король больше не имеет значения, — шептала Люси, целуя его щеки, веки и обнимая его за шею.

— Ничто не имеет значения, — сказал Дэ. — Кроме того, что я с тобой.

Люси вспоминала о своём жаре в прошлом в Чичен Ица. Видя его в других жизнях, в местах и временах, которые были так далеко от дома, и всё подтвердило, насколько она любила его. Связь между ними была нерушимой — это было ясно из того, как они смотрели на друг друга, как они могли прочитать мысли друг друга, как каждый давал другому чувствовать себя целым.

Но как она могла забыть проклятье, которым они страдали вечность? И её заданием было разбить его? Она ушла слишком далеко, чтобы забыть, что существуют препятствия все еще на ее пути по-настоящему быть с Дэниэлем.

Каждая жизнь до сих пор преподавала ей что-то. Конечно, эта жизнь должна идти под своим собственным контролем. Если бы только она знала, что искать.

— У нас было обещание, что король придет сюда, чтобы направить войска вниз, — сказал Дэ. — Повстанцы планировали засаду кавалерии короля.

— Они в пути, — сказала Люси, вспомнив инструкции Хуана. — Они будут здесь в любой момент.

Даниэль кивнул. — И когда они доберутся сюда, мятежники будут ожидать, что я буду биться.

Люси вздрогнула. Она дважды уже была с Даниэлем, когда он готовился к сражению, и оба раза это привело к чему-то, что она не хотела видеть опять. — Что я должна делать в то время, как ты…

— Я не собираюсь в бой, Лю Синь.

— Что?

— Это не наша война. И никогда не была нашей. Мы можем остаться и вести бои других людей, или мы можем сделать так, как мы всегда делали и предпочесть друг друга всему остальному. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — прошептала она. Лю Синь не знала более глубокое значение слов Дэ, но Люси была почти уверена, что она поняла — что Даниэль любил ее, что она любила его, и что они хотели быть вместе.

— Они не позволят нам уйти легко. Мятежники убьют меня за то, что я дезертировал. — Он заменил шлем на ее голове. — Ты тоже должна будешь бороться, чтобы выйти из этого.

— Что? — Прошептала она. — Я не могу биться. Я едва могу поднять эту вещь, — она указала на алебарду. — Я не могу…

— Да, — сказал он, придавая глубокий смысл одному слову. — Ты можешь.

Повозка наполнилась светом. На мгновение Люси подумала, что это был он, момент, когда ее мир зажжется, когда Лю Синь умрет, когда ее душа будет сослана в тень.

Но этого не происходило. Жар сиял из груди Дэ. Это был жар души Даниэля. Он не был таким же сильным или таким же сияющим, как это было в племени майя, но это было столь захватывающе. Это напомнило Люси жар ее собственной души, когда она сначала увидела Лю Синь. Возможно, она училась действительно видеть мир таким, каким он был. Возможно, наконец, иллюзия отпадала.

— Хорошо, — сказала она, заправляя свои длинные волосы назад в шлем. — Пошли.

Они раскрыли занавески и встали на платформе колесницы. Перед ними повстанческие силы — двадцать человек на лошадях — ждали возле края холма, где-то в пятидесяти футах впереди от места, где была захвачена колесница короля. Они были одеты в простую крестьянскую одежду, коричневые брюки и грубые, грязные рубашки. Их щиты носили знак крысы, символ армии Чоу. Они все смотрели на Дэ в ожидании указаний.

Из долины был слышен грохот копыт сотен лошадей. Люси поняла, что вся армия Шэнга была там, жаждущая крови. Она слышала старую военную песню, которую они пели, она была знакома Лю Синь с тех пор, как она научилась говорить.

И где-то позади них, Люси знала, что Хуан и остальные рядовые царя были на пути к тому, что они думали, будет совещанием и не замечали. Они ехали в кровавую бойню, засаду, а Люси и Даниэль должны были уйти прежде, чем они приедут.