Благородный сэр клюнул на эту приманку. Начал взвинчивать ставки, и вскоре помимо фишек на кону оказалась немалая сумма в банковских векселях. Но я-то много выиграл раньше, а потому имел преимущество.

— Еще пять сотен сверху, — выложил, похоже, последние свои денежки благородный сэр.

— Принимаю, — согласился я, отсчитывая полсотни фишек из лунного серебра.

А крыть мою ставку сэру Тайлеру было нечем… Попыхтев немного, он достал из внутреннего кармана костюма какую-то бумагу и бросил ее на стол.

— Тысячу дальше, — бледно улыбнулся он.

— Что это? — кивнув на бумагу, полюбопытствовал я.

— Отцовский удел, — ответил, криво улыбаясь, парень. — Стоит двенадцать тысяч…

В зале и без того было тихо, а тут вообще повисла гробовая тишина.

«Вот так и проигрываются родительские состояния! — заметил веселящийся бес. — Говорил же я тебе, что мы их всех без портков оставим!»

Весело ему… Гаду рогатому. А если по справедливости, так это уже перебор. Мы не за тем за стол садились, чтобы людей до нищеты доводить. Главное, чтобы приз достался мне, а остальное ерунда.

— Я не могу принять такую ставку, ваша милость, — покачав головой, отклонил я предложение сэра Тайлера. Имею право. Это ведь не живые деньги.

— Почему? — насупился тот.

— А где я потом возьму вам одиннадцать тысяч золотом, если вы проиграете? — выкрутился я. — При самом лучшем раскладе у меня не будет и двух тысяч.

— Это живыми деньгами без учета приза, — встрял дожидающийся окончания игры тьер Фосс и напомнил: — А я готов откупить долговые расписки юной леди за четыре тысячи. Тогда у вас будет на руках шесть. Уже нормально, учитывая тот факт, что ленный удел барона еще нужно продать за двенадцать. И придется постараться, чтобы найти такого покупателя. Куда реальнее использовать сиюминутную стоимость удела — ту, за которую его можно продать здесь и сейчас. Ну или в течение дня. А это никак не двенадцать тысяч, а в лучшем случае семь — семь с половиной.

— Все это хорошо, но меня не устраивает, — добродушно улыбнувшись, покачал я головой. — Во-первых, я не хочу оставлять барона без ленного владения, доставшегося ему от славных предков, а во-вторых, не собираюсь никому перепродавать свой приз. Ни при каких условиях.

— Десятник, да ты просто пьян и не соображаешь, что говоришь! Подумай только, что ты можешь получить! Это же свое собственное поместье с солидным доходом! — принялся увещевать меня тьер Фосс.

— И слушать ничего не желаю, — уперся я.

— Хорошо же… — поиграв желваками, процедил благородный сэр. — Примем стоимость удела за жалкие три тысячи… Тогда в случае проигрыша ты отдашь мне все банковские векселя, стоящие на кону и имеющиеся у тебя, а фишки останутся при тебе. — И стукнул сжатым кулаком по столу: — Я чувствую, что мне повезет!

— Если так, то ладно, — пожал я плечами. В конце концов, я ему не папа, желает спустить свое состояние в карты — его дело. — Я принимаю вашу ставку, барон.

— Отлично! — довольно улыбнулся тот, откидываясь на спинку кресла.

— Конечно, отлично, — подтвердил я, бросая на кон две тысячи в фишках и векселях. — Вскрывайтесь, сэр Тайлер!

Шестерка пик явила свой черный лик и ознаменовала поражение барона. Так как моя до сих пор скрытая девяточка перебивает набранные Тайлером ди Марко восемь очков.

Я тоже перевернул карту, и сэру Тайлеру оставалось только глотать воздух побелевшими губами.

— Поздравляю! — подскочил ко мне тьер Фосс и, пожав руку своими пухлыми пальцами, заговорщически прошептал: — Вы отлично угадали настроение барона! И заполучили прекрасный удел почти даром! Думаю, пять тысяч золотом позволят вам окончательно превратить свою жизнь в беззаботный праздник!

— Не-а, — с улыбкой покачал я головой, поняв, к чему клонит толстосум. — Я не соглашусь и на десять тысяч золотом.

Барон все же оклемался от удара судьбы и подписал дарственную на мое имя, приложив ее к бумагам, подтверждающим право владения уделом. Документ тут же заверили уважаемые люди, а магистратский советник приложил печать. Все, теперь у меня его не отнять. А барону ди Марко перешли все имеющиеся банковские векселя. Выдавив из себя кривую улыбку, он удалился.

Ну а мы подобрались к самому главному. Невозмутимый Герон передал мне долговые обязательства леди Энжель, и мы подписали купчую, которую тоже пришлось заверить. И игорному дому вернулись все фишки.

— Постойте, — унял я поздравляющих меня людей и подозвал магистратского советника. — Еще не все. Теперь нужно заверить вольную для этой леди. Я отказываюсь от имеющихся у меня на руках требований по ее долгу.

«Ты что творишь, ты что творишь?! — забегал по столу возмущенный бес. — На кой мы тогда ее выигрывали?!»

«А мне так захотелось!» — съехидничал я, донельзя довольный своей выходкой.

«Ну так зачем ее отпускать?! — чуть поутих бес и, понизив тон, проникновенно зашептал: — Ты посмотри, какая она лапочка… Она же пропадет без тебя… Тебе что, совсем не жаль эту милую девочку?.. Кто, как не ты, сможет позаботиться о ней? Укрыть и уберечь от опасностей жестокого мира? Забудь о всяких глупостях… Возьми ее себе… Сделай ее счастливой… И она полюбит тебя… Не сомневайся, у тебя все получится…»

«Иди ты к демонам, провокатор хвостатый!» — ругнулся я, чуть не соблазнившись очарованием рисуемой картинки. Кто бы не хотел, чтобы его любила такая красотка, как леди Энжель!

— Кэрридан, ты соображаешь, что делаешь? — склонился к моему уху Лемас. — Конечно, это твое право, но градоначальник обещал признать своим личным врагом того, кто освободит эту девицу.

— Да пусть он идет к демонам! — не сдержавшись, брякнул я, и так обозленный недавними нашептываниями коварного беса. — Что хочу, то и делаю!

— Твое дело, — примирительно поднял руки вверх маг. — Я лишь хотел предупредить.

И он направился к стоящей у окна девушке снимать имеющий магическую составляющую кабальный ошейник.

— Бумаги заверьте, — потребовал я от магистратского советника, когда под вольной подписались разочарованно вздыхающий тьер Фосс и удивленно косящаяся на меня баронесса Кантор.

Выбравшись из кресла, я подошел к изумленно хлопающей глазами златовласке, потирающей освобожденную от неприятного украшения шею, и протянул ей бумаги.

— Возьмите, леди, — сказал я и посоветовал от чистого сердца: — И больше не грабьте, пожалуйста, честных людей.

Она не нашлась что сказать. Только бумаги сжала крепко-крепко. А я на мгновение утонул в увлажнившихся голубых глазищах.

Взяв себя в руки, я отвернулся и направился к выходу, гадая, что меня ждет впереди. Настроение было преотличное, и его не могла испортить даже возможная ссора с обозленными благородными дамами.

Но ничего такого не произошло. Баронесса с подружкой куда-то делись из зала. Видимо, благоразумно решили не связываться с неотесанным мужланом. Ну и скатертью им дорожка.

— Ну ты дал, Кэр! — налетел на меня Вельд, едва я вышел за дверь. Даже Кэйли вперед не пропустил. И принялся обниматься и от души лупить по спине, рыжий гад. У меня от этих хлопков в глазах помутилось.

— Да успокойся ты, все путем, — постарался я оторвать от себя приятеля.

— Да еще каким путем! — согласился со мной счастливый Вельд. — Мы на твоей игре почти полсотни золотом подняли! Ты только прикинь — полсотни золотом!

— Да что ему эта ерунда, — с ноткой зависти протянул Тим. — Он целое поместье выиграл.

— Вот-вот, — поддержал я Тима и, оттолкнув наконец от себя Вельда, обнял рукою Кэйли, мгновенно втиснувшуюся между нами.

— Славная игра, Кэр! — заметила сияющая девушка и чмокнула меня в губы. — Здорово ты их разделал под орех.

— Ну да, — немного смутился я под взглядом восторженных глаз. Выиграл-то на самом деле не я, а бес.

— Давайте это хорошенько отметим! — предложил неугомонный Вельд. — Гульнем так, чтоб весь Кельм об этом говорил!

— А как же вышло, что ты отказался от такого лакомого приза, Кэр? — спросила, лукаво улыбнувшись, Кэйли.