— Ну попался, — с досадой признался я, прекращая бесполезные попытки освободиться. Проклятая дурь так затуманила сознание, что слияние со стихией Воздуха не удавалось. К тому же, если я обрету свободу, может стать еще хуже. Кейтлин не утратила своей магнетической притягательности… И подошла слишком близко… Упаду прямо на нее… А она так обворожительна… И так приятно пахнет…

— Деться тебе теперь некуда. Хорошо, что ты это понимаешь, — одобрительно высказалась леди Кейтлин. — Проще будет разговаривать.

— И что теперь? — Из последних сил придушив обуревавшее меня желание плотских наслаждений, которое вызывала полукровка, я попытался вразумить одержимую жаждой мести девицу: — Преступление против стражника коронного города — это ведь преступление против государства. Оно вам надо? На каторге захотелось побывать?

— А теперь мы займемся задуманным… — промурлыкала Кейтлин, достав из ножен короткий кинжал. Дав мне хорошенько рассмотреть острое лезвие, она с кроткой улыбкой на устах заметила: — А по поводу преступления… Ты ведь сейчас не на службе, а потому являешься таким же рядовым гражданином Империи, как и все.

— Вы плохо разбираетесь в законах, — выругавшись про себя и бросив злой взгляд на потешающегося беса, максимально убедительно заявил я.

— Это вряд ли, — покачала головой леди. Устремив взгляд вверх, она задумчиво проговорила: — Как же там?.. «…за членовредительство, не повлекшее потерю трудоспособности, нанесенное простолюдину человеком благородного сословия, последний карается штрафом в размере от одного до пяти золотых ролдо…» — И, чуть поразмыслив, заметила: — Думаю, я могу позволить себе такие траты.

— Может, все-таки не надо? — поежившись, покосился я на кинжал, находящийся аккурат на уровне моего пояса. Ситуация перестала казаться такой веселой и забавной, какой она выглядела под влиянием дури. С этой обворожительной стервы и правда станется что-нибудь нужное мне отрезать…

— Может быть, — загадочно улыбнувшись, согласилась леди Кейтлин. — Но в этом случае тебе придется кое-что сделать…

— И что же? — немедленно осведомился я, так как вариант с членовредительством совсем не прельщал.

— Ну ты же у нас, говорят, герой, — поддела меня благородная леди. — Вот и объявишь сегодня во всеуслышание, что собираешься совершить новый подвиг в честь бесконечно прекрасной леди Мэджери ди Орлар, баронессы Кантор.

— Какой подвиг?! — обалдело уставился я на сумасшедшую девицу и помотал головой. Ничегошеньки не понятно. Тут разве что можно вспомнить красивую традицию высшего сословия, когда обычная помолвка превращается в целый ритуал. И начинается все как раз с совершения героического деяния в честь дамы сердца. Только я-то не благородный и с такими заявками на руку и сердце баронессы буду выглядеть как минимум глупо. Да и не примет она никогда таких посягательств с моей стороны.

Обдумав все, я сказал:

— Это даже не забавно, леди. Я не благородный сэр, чтобы делать баронессе Кантор публичное предложение руки и сердца.

— Ничего страшного, — уверила, широко улыбаясь, девушка. — За совершение этого подвига тебе моментально будет даровано наследное дворянство!

— Это что ж я такое должен совершить? — недоверчиво отнесся я к подобному заявлению.

— Убьешь огнедышащего или льдистого дракона, — с милой улыбкой уведомила леди.

— Дракона?! — У меня отвисла челюсть. А когда я все же захлопнул рот, то дернул правой рукой. Так хотелось приложить указательный палец к виску и покрутить. Очень уж подходящий для данного случая жест. Благородная девица определенно спятила. С обычными драконами целые воинские подразделения борются, а она мне предлагает грохнуть в одиночку практически неуязвимое магическое существо. Она б еще голову сумеречного дракона потребовала. Чтобы у меня уж наверняка не было никаких шансов. Там архимаги пасуют, а тут я заявлюсь весь из себя такой… герой… годный лишь на легкий перекус для летающих ящеров. Хотя в одном она права — есть такой императорский эдикт о возведении в дворянское достоинство лиц, одержавших верх в схватке с магическими драконами. Правда, пока лишь двое Одаренных высших ступеней посвящения смогли получить таким образом благородный титул. Да и то, по слухам, для этого они объединили усилия, а не поодиночке действовали.

— Ты не ослышался, стражник, именно дракона, — подтвердила свои слова леди Кейтлин. — И до сегодняшнего полудня ты должен заявить во всеуслышание о совершении такого подвига в честь Мэджери.

— Леди, вы в своем уме?! — не выдержал я. — Схватка даже с обычным драконом — это верная смерть для любого, самого сумасбродного героя!

— А я тебя не заставляю с ним биться, — усмехнулась Кейтлин. — Достаточно твоего публичного обещания. А его исполнение останется на твоей совести.

До меня наконец дошло. Стала ясна суть коварного замысла обозлившейся на меня благородной девчонки. Видимо, ее уже познакомили с нашей кельмской достопримечательностью — с Буном-акулой. Славный был когда-то рыбак… Пока однажды заезжий матрос не рассказал о необычном способе ловли акул. Дескать, на дальних южных островах рыбаки не заморачиваются ни с какими сетями или донками. Берут простой нож, отплывают на лодке от берега, а как приметят акулу, прыгают в воду и режут ее, как свинью. Вот и вся ловля. Тогда, будучи в сильном подпитии, Бун и заявил, что тоже так сможет. И пообещался перед всеми доказать это на деле. Да только наши акулы не чета южным, которые всего-то три-четыре фута длиной. У нас такие здоровущие встречаются, что на них с палубы корабля смотреть боязно, — в распахнутую пасть шестивесельная шлюпка помещается… Простым ножом такую акулу разве что защекотать до смерти можно… Выйдя в море и поглядев на наших страшилищ, Бун сразу протрезвел. Ну и спасовал, не полез дразнить акул с ножичком. С того времени и прозвали его Буном-акулой. И до сих пор каждый норовит при встрече подначить и поинтересоваться, как там обстоят дела с ловлей зубастых чудовищ.

А с драконом еще хуже выйдет… По улице не пройдешь ведь потом, чтобы никто не поддел и не спросил, как там обстоят дела с обещанным подвигом. Буна-акулу еще довольно добродушно поддразнивали, да и то он спился…

— Ну так что? — требовательно вопросила леди.

— А для вас, случаем, не надо никакого дракона убить? — Оторвавшись от нерадостных размышлений, я решил попытаться заморочить голову благородной девице. — А то как-то некрасиво решать такие дела за леди Мэджери.

— Да после того, что ты мне тут наговорил, я соглашусь принять от тебя разве что сумеречника! — вскинулась возмущенная девица.

— Даете слово, что примете такой подвиг в вашу честь? Убийство сумеречного дракона? — коварно ухмыльнувшись, продолжил я. Мне-то один бес, какого магического ящера убивать. Все равно шансов нет. А если вдруг случится чудо… то кто-то у меня попляшет! Заранее взятое обязательство принять подвиг — это фактически обет выйти замуж за героя, так по ритуалу благородных выходит.

— Даю слово, — не думая, кивнула Кейтлин. — Но давай-ка вернемся к делу, стражник. Что ты выбираешь: небольшое, но очень болезненное членовредительство или необязательное для выполнения обещание совершить подвиг?

— Э-э… — протянул я, изумленно наблюдая за поднявшейся в воздух лоймской вазой, до сей поры спокойно стоявшей на тумбе и не демонстрировавшей склонности к полетам.

— Что «э-э»? — передразнила меня леди Кейтлин и пригрозила обнаженным кинжалом: — Выбирай уже скорей!

Но я не удосужился дать ответ — меня больше занимала летающая ваза, обогнувшая по дуге кровать и приблизившаяся к нам. Кейтлин все же что-то заметила в моих глазах и попыталась обернуться. Но было слишком поздно. Ваза резко поднялась к потолку и тут же рухнула на голову благородной девице. Да так, что у той враз закатились глаза, подкосились ноги, и она рухнула на пол как подкошенная. А ваза после удара разлетелась на сотню маленьких керамических обломков…

Ошалело похлопав глазами, я пригляделся получше и различил зыбкую прозрачную фигуру, едва заметную на фоне окрашенной в белый цвет стены. Однако сообразить, что понадобилось в моем доме неизвестному призраку, я не успел. «Сгусток Воздуха» развеялся, и я грохнулся на пол, неплохо приложившись лбом о деревянные половицы. А когда вскочил на ноги, очумело мотая головой, увидел перед собой уже не прозрачную фигуру, а человека в длиннополом сером плаще с глубоким капюшоном. Прямо скажем, подозрительный персонаж, да еще и скрывающий нижнюю часть лица под шелковой повязкой. Видны только очень красивые светло-голубые глаза…