– Завтра утром выдвигаемся на перешеек, – продолжил Бизон, – пора ставить точку в этом деле. А то загостились больно наши друзья, – с недоброй ухмылкой проговорил Бизон. Конечно, он имел в виду корейца и Соленого.

Перекачав безналичные деньги из Ташкента в Ленинград, стянув сюда же всю свою наличность, они теперь становились лишними. Так было задумано с самого начала. Все материальные средства были во власти Бизона. Свободный доступ он имел и к банковскому сейфу, о котором попросил его Соленый. Игорь Иванович без труда выяснил у самого Данила, что в сейфе тот упрятал невесть откуда взявшиеся у него бриллианты. Камни стоили немалых денег. И все же они не привлекли бы особого внимания Бизона, ворочавшего к тому времени куда более серьезными суммами, если бы не один из них. Тот, несомненно, был бесценен. Игорь Иванович не терзал себя догадками, откуда у Данила могло взяться такое богатство. Важна была конечная цель – навсегда избавиться от Соленого. А заодно и от корейца. Но сначала использовать их по полной схеме, а там – повод найдется…

– Где, кстати, наши гости? – задал вопрос Монахов.

– По делам уехали…

– Что за дела? – насторожился Монахов.

– Тайна сия велика есть…

Супруга Льва Исааковича Краманского-Горлова, Мира Иосифовна, один за другим разблокировала сейфовские замки на бронированной двери и ступила на лестничную площадку с полным ведром в руке. Хитроумные запоры на дверях были особой гордостью мужа. Мастер, который их устанавливал, гарантировал исключительную надежность. Чтобы их открыть или закрыть, нужны как минимум четыре минуты. Сам же Лёв Исаакович неуклонно требовал, чтобы дверь запиралась не на пружинные защелки, а полностью на все замки. В присутствии хозяина или его супруги лишь сигнализация могла быть отключена. Да и то на ночь, после одиннадцати вечера, ее включали – от греха подальше.

Мусоропровод располагался на пол-этажа ниже их квартиры. Всего двенадцать ступеней лестничного марша. Но пройти их она так и не успела.

Двое мужчин шагнули к ней из темноты. Один придержал рукой дверь – чтобы не захлопнулась, а другой, зажав ей ладонью рот, изо всех сил ударил кулаком в солнечное сплетение. Она тут же потеряла сознание. Мужчины вволокли ее тело обратно в квартиру. Не забыли прихватить и мусорное ведро.

Лев Исаакович в это время как раз выходил из кухни, держа в руке чашку с кофе. От неожиданности он разжал пальцы, и чашка полетела на пол, разбившись вдребезги. Кофе расплескался по паркету темной ароматной кляксой.

– Вы-ы?! – Лицо Краманского-Горлова по бледнело и вытянулось.

– Мы… – буднично произнес кореец и подтолкнул Соленого вперед: – Займись.

Солонов подскочил к коллекционеру и ударом кулака сбил коллекционера с ног. Связать супругов было делом нескольких мгновений.

Мира Иосифовна пришла в себя и громко разрыдалась:

– Пощадите нас!!! Что мы вам сделали?! Забирайте все, что хотите, и уходите!!! Лева! Отдай им все, что они попросят!!!

– Заткнись, дура! – прикрикнул тот на жену, хотя голос его дрогнул и крик был больше похож на писк. Он хотел сказать еще что-то, но кореец залепил ему звонкую оплеуху.

– Ты! Придурок! – рявкнул Ким. – Слушай жену. Она у тебя умная. Отдашь нам все, что скажем, – останешься жить…

Бандит нагло врал. И Лев Исаакович понимал это. Ведь в первый раз этих двоих сюда прислал Игорь Иванович Серегин. Следовательно, Краманскому-Горлову не составит никаких трудов разыскать их при помощи милиции или, скажем, других бандитов. А коли так, значит, эти двое пришли сюда, чтобы ограбить и затем убить хозяев квартиры.

– Я вам ничего не отдам, – неожиданно для самого себя твердым голосом произнес Лев Исаакович. – Все равно вы нас убьете. Ведь так?

– Не глупи, – ответил Солонов. – Зачем нам лишнюю мокруху себе на шеи вешать? Будешь послушным – останешься жив. А прикончим мы тебя только в том случае, если хоть слово о нашем приходе кому-нибудь скажешь. Ну! – прикрикнул он. – Бриллианты! Живо!

– Ах вот оно что! – воскликнул Краманский-Горлов. Теперь-то он точнб не рассчитывал остаться в живых. – Ничего не получите! – заявил он даже с некоторым злорадством.

– О-ох! Да куда ж ты денешься, родимый! – устало проговорил Соленый, медленно подходя к Мире Иосифовне, которая сидела посреди комнаты на массивном старинном стуле с высокой резной спинкой.

– Лева! Ты – задница! – заверещала женщина. – Ты с ума сошел! Он меня сейчас-таки изнасилует, мама твоя – женщина!!!

– Хуже, идиотка, – оскалился Солонов, доставая из кармана нож на пружине-«улитке». – Я тебе, курве, матку без наркоза вырежу…

– А-а-а!!! – возопила Мира Иосифовна.

Краманский-Горлов попытался встать с дивана, на который его усадили со связанными руками и ногами, но кореец мощным пинком в грудь вернул его в прежнее положение.

– Не дрыгайся, падла!' – предупредил строго. – А корешу моему верь. Он слов на ветер не бросает.

Лев Исаакович закатил глаза. Он находился на грани помешательства, понимая, что шутить с ним никто не собирается.

Соленый тем временем протянул руку к связанной женщине. Она вывернулась и укусила его за руку, за что получила страшный удар в лицо. Кровь, хлынувшая из носа, залила ей подбородок.

– Ле-ева-а!!! – умоляла она. – Отдай им камни!!!

Данил Солонов разодрал платье на груди Миры Иосифовны. Уже когда его рука с обнаженным лезвием пошла в низ живота онемевшей от ужаса женщины, Краманский-Горлов на всю квартиру коротко крикнул:

– В трубе!!!

Соленый приостановил экзекуцию и оглянулся на корейца, который глаз не спускал с поверженного коллекционера.

– Суки! Суки! Суки-и-ы-ы!!! – по-звериному завыл Лев Исаакович, захлебываясь собственными слезами.

– В какой трубе, падаль?! – Ким крепко схватил его за волосы и встряхнул.

– В туалете… – уже едва слышно выговорил тот.

Оба – и кореец, и Соленый, – позабыв о захваченных супругах, рванули в туалетную комнату. Труба, куда можно было вмонтировать тайник, здесь была лишь одна. Чугунный стояк канализации. Собственно говоря, это был обыкновенный муляж. Настоящая сливная труба по заказу хозяина была проведена внутри стены. Глазом ее не определить. А эта – на виду – как нельзя лучше подходила для организации замаскированного хранилища ценностей.