Третий подсудимый — шпион и контрабандист Джордж Эндрю Этцеродт — еще на предварительном следствии признал свою причастность к заговору, участники которого намеревались похитить Линкольна (план убийства возник лишь позднее). Этцеродт не отрицал, что 14 апреля имел встречу с Льюисом Пейном и Бутом, причем последний приказал ему убить вице-президента Джонсона. Этцеродт, по его утверждению, решительно отказался, несмотря на угрозы актера. Подобный же разговор происходил и раньше — и тогда Этцеродт не соглашался участвовать в убийстве Линкольна. Однако факты говорят о другом. Обвинение доказало, что Этцеродт снял номер в отеле «Кирквуд», где проживал Джонсон. В этом номере у него находился целый потайной склад оружия. Было установлено, что Этцеродт интересовался тем, какое помещение занимал вице-президент. И 14 апреля Этцеродт поспешил именно в отель «Кирквуд». Правда, фактом было также и то, что Этцеродт не убил и не пытался убить вице-президента. В роковой вечер заговорщик попросту напился. Свидетели, вызванные защитой, доказывали, что Этцеродт считался среди его знакомых трусом, который никогда не решился бы на покушение, связанное со смертельным риском для него самого.
Однако Этцеродта обвиняли не просто лишь в попытке убийства Джонсона, а в соучастии в убийстве Авраама Линкольна. А в том, что он по крайней мере заранее отлично знал о покушении, не могло быть никаких сомнений. И это, поскольку речь шла о приговоре, решало дело. Интересно, что, по признанию Этцеродта, сделанному после ареста, главой группы заговорщиков наряду с Бутом был шпион южан Джон Саррет, скрывшийся за границу. К судьбе этого участника заговора, бросающего дополнительный свет на всю историю убийства Линкольна, нам еще придется вернуться ниже.
А пока что перейдем к четвертой обвиняемой — матери этого заговорщика, Мэри Саррет. Степень ее участия в заговоре до сих пор вызывает споры среди историков. Несомненно, что пансионат, который она содержала, был местом встречи заговорщиков — Бута, Пейна и других, в том числе, конечно, и ее сына Джона. Улики, доказывающие, что она отлично знала или даже участвовала в осуществлении плана убийства и пыталась помочь Буту при его бегстве, ставятся под сомнение показаниями свидетелей защиты. Несомненно, что Мэри Саррет горячо симпатизировала южанам, вряд ли могла не понимать смысла действий своего сына и его сообщников. Кажется, М. Саррет была тесно связана с южными шпионами Хауэлом и курьером, перевозившими разведывательные донесения на Юг от некоей миссис Слейтер. Оба разведчика останавливались в пансионате М. Саррет. Фактически ее осудили на основании показаний пьяницы-трактирщика Ллойда из селения Сарретсвил, утверждавшего, что вдова передала ему инструкции заговорщиков относительно спрятанного у него оружия. Возможно, что правительство считало достаточными имевшиеся доказательства участия М. Саррет в заговоре и поэтому излишним предавать гласности информацию, полученную северной контрразведкой о шпионских занятиях хозяйки пансионата. И все-таки непонятна причина, по которой с такой настойчивостью добивались осуждения этой женщины.
Остальные четверо обвиняемых явно играли лишь второстепенную, сугубо подсобную роль в заговоре. Самюэль Блэнд Арнолд участвовал в заговоре, ставившем целью похищение Линкольна, но отказался одобрить план убийства, правда, не окончательно, а впредь до более удобного (по его мнению) времени, которое скоро должно было наступить. Все это было изложено в письме Арнолда от 27 марта на имя Бута, попавшем в руки властей. Арнолда не было в Вашингтоне с 21 марта по 17 апреля 1865 г. Доктор Самюэль Мадд обвинялся в том, что он участвовал в заговоре и был хорошо знаком с главными заговорщиками. Мадд владел несколькими рабами; одни соседи, кажется, не без основания, утверждали, что он сочувствовал южанам, другие это отрицали. Сам Мадд признавал знакомство с Бутом, но уверял, что не видел актера в Вашингтоне с ноября или декабря 1864 г. Из противоречивых показаний свидетелей обвинения и защиты явствует с очевидностью лишь то, что Мадд оказал медицинскую помощь Буту, бежавшему после убийства Линкольна из столицы. Ведь выпрыгнув из ложи президента на сцену, убийца повредил ногу.
Осталось невыясненным до конца, знал ли Мадд, предоставив приют Буту, что он имеет дело с убийцей президента, поскольку официальное объявление о розыске актера подоспело лишь позднее. В целом поведение Мадда позволяет предполагать, что он был связан с подпольем южан, но власти либо не располагали точными доказательствами этого, либо не считали целесообразным предоставлять информацию, собранную северной контрразведкой. Интересно, что Д. Геролд, в своих показаниях старавшийся упоминать всех, кроме участников заговора, старательно обошел вопрос о помощи, оказанной Буту Маддом во время бегства из Вашингтона.
Невысокий ирландец Майкл О’Лафлин, бывший солдат Конфедерации, несомненно, был знаком с Бутом. О’Лафлин утверждал, что видел утром 14 апреля Бута, чтобы получить с того долг. Однако было доказано, что ирландец прибыл в Вашингтон, вызванный телеграммой Бута. Убийца, вероятно, использовал О’Лафлина для выполнения каких-то заданий, но каких именно, осталось неизвестным. Напротив, обвинение О’Лафлина в намерении в ночь с 13 на 14 апреля убить генерала Улиса Гранта, осталось недоказанным. Вечером 13 апреля Грант был в гостях у военного министра Стентона, перед домом которого собралась толпа, приветствовавшая популярного полководца. Оркестр исполнял марш «Герой Аппоматокса» (место, где главная армия южан сдалась войскам Гранта). В половине десятого какой-то незнакомец постучался в дверь и сказал, что желает видеть Стентона. Сын министра Дэвид и майор К. Нокс не впустили посетителя, хотя тот уверял, что он адвокат, старый друг Стентона. Дэвид и майор заметили, что от незнакомца разило бренди, и это их окончательно укрепило в решимости указать пьянице на дверь. Через некоторое время незнакомец появился снова и объявил, что желает видеть Гранта. Его выпроводил за порог сержант Хэттер. Дэвид Стентон, Нокс и Хэттер были склонны считать, что этим пьяным незнакомцем был О’Лафлии, но все же не могли заявить об этом с полной уверенностью.
Однако даже если это был обвиняемый, его поступок можно было объяснить и другими мотивами, кроме намерения убить Гранта. Стентон и Грант были знаменитостями, с которыми многие стремились перемолвиться хотя бы несколькими словечками. Интересно отметить, что неизвестный первоначально хотел увидеть Стентона — это не очень вязалось с намерением совершить покушение именно на Улиса Гранта. И главное, защита представила двух собутыльников ирландца (в том числе одного морского офицера), составлявших ему компанию весь вечер 13 апреля. А на следующий день Грант уехал из столицы. Короче говоря, хотя О’Лафлин и был связан с заговорщиками, обвинение не смогло доказать его намерение совершить покушение на командующего американской армией.
И наконец, последний из восьми подсудимых — Эдвард Спейнджлер. Рабочий сцены в театре Форда, он с охотой принимал на себя роль слуги Бута, который порой фамильярно беседовал с ним или пропускал вместе стакан вина, как с закадычным приятелем. Спейнджлер в числе других служащих сцены убирал ложу президента, и при этом некоторые слышали, как он отпускал злобные реплики по адресу Линкольна, который, мол, заслуживает быть застреленным за жертвы, которые по его вине принесены за время войны. Подозревали, что именно благодаря стараниям Спейнджлера замок в ложе президента оказался сломанным. По собственному признанию обвиняемого, сделанному во время предварительного следствия, Бут попросил его подержать лошадь. Но Спейнджлер должен был спешно идти на сцену для подготовки следующего акта. Он передал лошадь подсобному рабочему Джозефу Бэрроу по прозвищу Джонни Земляной Орех. Когда Бут спасался бегством из театра, один из плотников, работавших на сцене, воскликнул: «Это был Бут!» Спейнджлер ударил его в лицо. Чья-то услужливая рука захлопнула дверь, ведущую со сцены, перед наиболее проворным из преследователей. Обвинение упоминало и о веревке длиной в 80 футов, найденной в мешке у Спенджлера, однако неясно, какое она имела отношение к убийству президента. Все показания, собранные против Спейнджлера, не могли служить доказательством ничего другого, кроме его хороших отношений с Бутом, а тот имел много приятелей. Никто не видел Спейнджлера ломающим замок в ложе. Спейнджлер не мог одновременно ударить плотника и успеть захлопнуть дверь со сцены. Он, правда, дурно отзывался о президенте, но в этом были повинны даже многие политики, принадлежавшие к республиканской партии.
