Во время одной из таких особенно удачных прогулок его окликнули: «Бейкер? Что вы здесь делаете?» К нему приближался один из его знакомцев по прежней бурной жизни. Бейкер в ответ ледяным тоном разъяснил ошибку: он никакой не Бейкер и никогда не знал джентльмена, носящего эту фамилию. Его собственная фамилия Менсон… И хотя ему удалось отвязаться от совершенно огорошенного приятеля, дольше оставаться в Ричмонде было опасно, да и не имело смысла. Надо было поскорее доставить собранные сведения генералу Скотту.
Началась полная приключений обратная дорога. Новые аресты, новые ловкие маневры и в самом конце — бегство на утлом боте под пулями южан на другой берег Потомака, занятого северянами.
Принесенная информация оказалась очень полезной. Бейкер сразу стал важным лицом в формировавшейся секретной службе северян, а вскоре фактически возглавил контрразведку. Его называли «американский Фуше», и даже более опытные западноевропейские коллеги стали внимательно приглядываться к его «технике».
Таков был глава национальной сыскной полиции, которая, как и другие органы, подчиненные военному министру Стентону и ответственные за охрану президента, ничего не сделала для предотвращения покушения. Ведь достаточно было присутствия нескольких детективов или полицейских, чтобы надежно преградить путь Буту. Было ли все это результатом небрежности, ошибки или злого умысла? Следствием неисполнения приказа или того, что необходимого приказа не было отдано?
То, что жизни президента давно угрожала вполне реальная опасность, не составляло секрета ни для Л. Бейкера, ни для Э. Стентона, которые даже докладывали об этом самому Линкольну. Президент держал в ящике своего рабочего стола более 80 писем, авторы которых угрожали ему убийством. Далеко не все эти анонимные послания исходили от маньяков, охваченных жаждой крови! В 1861 г. заговорщики в Балтиморе готовили покушение на Линкольна. Слухи о намерении убить президента поступали и в течение всего следующего 1862 г. Северные разведчики, действовавшие в Ричмонде, сообщали, что несколько богатых виргинских рабовладельцев создали специальный фонд, предназначенный в награду убийце Линкольна. Одновременно контрразведка Бейкера установила, что отдельные группы «медянок» подписывали кровью клятву убить президента.
19 марта 1864 г. ведущая северная газета «Нью-Йоркская трибуна» опубликовала письмо, присланное с Юга, в котором излагался разработанный плантаторами план похищения Линкольна. 150 вооруженных людей должны были проникнуть в Вашингтон и захватить президента в Белом доме или во время поездки в экипаже. Должны были быть подготовлены заранее тайные станции, где похитители могли бы менять лошадей. Аналогичные известия не раз проникали в печать. В августе 1864 г. в Линкольна стреляли — пуля продырявила шляпу президента, покушавшийся сумел скрыться. В ноябре 1864 г. разведчик северян сообщил из Канады, что находящиеся там руководители южной секретной службы, поддерживая тесную связь с Ричмондом и своими людьми в Вашингтоне, начали готовить новое покушение. Еще через месяц в одной южной газете было напечатано объявление, предлагавшее миллион долларов за убийство Линкольна, Джонсона и Сьюарда. В военном министерстве в Вашингтоне имелись сведения, что будет предпринята попытка убийства Линкольна в день вторичного вступления на пост президента — 4 марта 1865 г. В действительности засада ожидала президентский экипаж 20 марта, и, вероятно, лишь счастливая случайность спасла тогда Линкольна.
Словом, предупреждений и угрожающих сигналов было более чем достаточно (выше приведены лишь некоторые из них), и для беспечности не было никаких оснований. Когда произошла трагедия в театре Форда, война, вопреки часто высказывавшемуся мнению, еще не окончилась. Хотя главная армия южан под командованием Р. Ли капитулировала, конфедераты продолжали военные действия в Техасе, Алабаме, Теннесси, их летучие отряды орудовали всего в каких-нибудь тридцати милях от Вашингтона — в графстве Лаудон, расположенном в штате Виргиния. И наконец, по всей видимости, у военного министерства были веские доказательства, не позволявшие отнести сведения о планах убийства к числу непроверенных слухов. Оно было информировано о том, кто именно готовит покушение на президента, знало, что к числу заговорщиков принадлежит также известный актер Бут!
Сделанные с большим запозданием — через несколько десятилетий — признания некоторых осведомленных современников, а также найденные архивные документы приводят к очень важному выводу. Оказывается, Л. Вейхман (жилец пансионата М. Саррет) еще 20 февраля 1865 г. сообщил капитану Д. Глизону и еще одному офицеру, Макдевитту, о подозрениях, возникших у него в связи с посещением театральной знаменитостью актером Бутом скромного дома вдовы Саррет и тайными ночными совещаниями, которые он вел с хозяйкой, ее сыном и другими лицами, в том числе с южным агентом, именующим себя Августом Хауэллом. 20 февраля 1865 г. Вейхман уведомил Глизона о плане похитить Линкольна в день его официального вступления на второй срок на пост президента. Глизон довел об этом до сведения военного министра Стентона. (К этому эпизоду нам еще придется вернуться ниже.)
В свою очередь, как признал позднее Саррет, Бут и его сообщники получили известие о том, что правительство располагает информацией об их плане. Более того, 24 марта был арестован южный шпион Хауэлл, навещавший пансионат Мэри Саррет. Военное министерство не сделало никаких выводов из того, что арест Хауэлла по существу подтверждал сведения Вейхмана. Л. Бейкер, умевший, когда надо, выуживать истину у арестованных агентов врага, на этот раз не принял никаких мер, чтобы основательно допросить Хауэлла. (Справедливости ради добавим, однако, что через несколько десятилетий Вейхман — он умер в 1902 г. — написал историю заговора. Рукопись была опубликована лишь в 1975 г. Издатель ее отмечает, что свидетельства Вейхмана подрывают версию о Стентоне как организаторе конспирации, приведшей к убийству Линкольна[712].) Почему небыли приняты меры по наблюдению за Бутом и другими заговорщиками, почему, наконец, они не были арестованы в то время, когда власти брали под стражу сотни людей, подозреваемых в значительно менее серьезных преступлениях?
Наконец, утром 5 апреля последовало еще одно предупреждение. Линкольн находился на военном корабле «Малверн», неподалеку от южной столицы Ричмонда, которая должна была вот-вот перейти в руки северян. На борт «Малверна» прибыл бригадный генерал Эдвард Рипли, попросивший свидания с президентом по неотложному делу. Рипли привез с собой южного дезертира, солдата, служившего сотрудником секретной службы Конфедерации. Южный разведчик, видя, что Конфедерация терпит крушение, предпочел сменить нанимателя и, чтобы быть хорошо принятым в неприятельском лагере, решил сообщить важное известие. Перебежчик служил в «специальном бюро» южной разведки под начальством Д. Рейнса. Как хорошо знали на Севере, Рейнсу поручались особо важные «специальные поручения». По утверждению солдата, Рейнс отправил из Ричмонда особую группу для совершения покушения на руководителей правительства в Вашингтоне.
Линкольн, кажется, отказался видеть перебежчика. Мы говорим «кажется», поскольку известны многочисленные анекдоты, должные свидетельствовать о полном равнодушии президента к ограждению личной безопасности. Л. Бейкер рассказывает, что, когда он принес Линкольну два анонимных письма, содержащих угрозу убийства, президент иронически улыбнулся и заметил: «Однако, мистер Бейкер, почему они хотят убить меня? Если меня убьют, они рискуют иметь дело с еще более скверным человеком, чем я». Часто повторяют фразу, якобы сказанную Линкольном: «Я не могу пытаться защитить себя от всех опасностей, если только не замкнусь в железном сундуке». Эти и аналогичные высказывания, приписываемые президенту, прежде всего не очень достоверны, так как явно как бы заранее оправдывают власти, не принявшие меры к охране Линкольна. Не пытались ли авторы этих рассказов свалить на самого президента ответственность за то, что не было предотвращено трагически окончившееся покушение? Сама настойчивость, с которой приводились эти фразы, возможно, никогда не произносившиеся президентом, свидетельствовала, насколько военное министерство и полиция нуждались в таких, пусть шатких, доводах. Ибо даже если допустить, что Линкольн действительно был человеком, полностью игнорирующим опасность, то это нисколько не извиняет пренебрежение своим долгом со стороны лиц, которым была вверена охрана главы государства.
