Передовую тактическую группу "Лодзь" возглавил бригадный генерал Бронислав Пругар-Кетлинг и его задачей было, как сказал генерал Дух: — "Подпереть этих финнов, чтобы они не разбежались, пока подойдут наши гренадёры." "Подпереть" было чем: 47 бронемашин "Гай" и "Хамбер" с 12,7 и 15 мм пулемётами, по британской классификации "Лёгкий колесный танк", полк моторизованных улан это шесть эскадронов — полторы тысячи бойцов и дивизион 25 фунтовок, всего 24 отличных орудия. Они все вместе припомнят немцам 39-й год и сожженную Варшаву.
"Лодзь" выехала из Петсамо в шесть часов вечера 16 апреля, чтобы пройти 40-ка километровый путь до фронта по темноте и не попасть под удар бомбардировщиков. На маршрут уже были высланы регулировщики с фонарями и темп движения удавалось поддерживать довольно высокий, а впереди темное небо поминутно озарялось заревом от осветительных ракет и всполохами артиллерийских залпов. Правда к восьми вечера этот фейерверк начал блекнуть, наверное финны отбили очередную атаку и дорога вильнула между двумя обширными открытыми пространствами — покрытым льдом и снегом озером Хаукаалсвама. Где-то здесь должен быть финский "маяк" — офицер связи с кроками позиций для развёртывания, только вместо "маяка" с левой стороны, по колонне, беззаботно шарящей фарами вокруг, хлестнул огненный шквал.
2-я Гренадерская дивизия походным маршем выдвинулась из Петсамо в четыре часа утра 17 апреля, поспешно растягиваясь бесконечной гусеницей людей и техники по единственной дороге. Дозоры, первый батальон, второй батальон, минометный дивизион, батарея зениток, третий батальон… Один полк, второй, артиллерийская бригада, штабные машины…. и так почти до бесконечности, пытаясь соблюдать порядок и выдерживать дистанции. Серое предрассветное промозглое небо благословенно давит низкими тучами и мелким снежком, авиации можно не бояться. Около часа ночи пришло радио из штаба "Северная Финляндия" — фронт прорван, немцы идут навстречу, приказ занять оборону по руслу реки Ворьема. Судьба тактической группы покрыта мраком неизвестности. Хотя известия от них пришли, и совсем скоро. Серый от потери крови поручик, сидит прислонившись к колесу опалённого "Хамбера" и говорит, говорит, говорит….
— Впереди шёл авангард чтобы броней и пулеметным огнем расчищать дорогу, сбивать заслоны, рассеивать передовые дозоры. Мы чуть сзади, техника двигалась в колонне по две машины, не на улицах Лондона, двухэтажный автобус навстречу не попадётся. Очередной поворот и передовые броневики на всем ходу вылетают на немецкий заслон, залп и два первых "Хамбера" полыхают как рождественские ёлки… Мы ехали по правой стороне, наверное поэтому по нам попали не сразу. Сташек, мой водитель, успел резко дать по тормозам и крутануть руль, уходя от сгустка пламени в который превратились впереди идущие. "Холера! Боши!" — истерически кричит сверху пулеметчик. Ему вторят наушники, вбивая этот крик в ушибленную о броню голову: — "Немцы! Немцы! Немцы!" Эта мысль гвоздём засела в мозгу и начала крутиться внутри черепной коробки, впереди не было ничего видно из-за ослепительного огня. Продолжая материться пулеметчик начал разворачивать башню в сторону обочины, искать в темноте цели, но сразу открыв огонь из пулемётов, слепя себя дульным пламенем и мешая себе же оценить обстановку, только в этом огне он вымещал свой ужас и скорбь по погибающим вокруг товарищам. Я кричу: — "Сташек, назад!!!" Все длилось несколько секунд, а казалось вечностью, он меня не слышал, он слышал только трескотню пулемётов, но руки, руки уже начали делать привычную работу. Заглохшая было от резкого торможения машина на удивление быстро завелась, пусть не с первого раза, но рычаг все ж нашёл заднюю передачу. Появилась надежда, что все будет хорошо. Даже мелькнула мысль, что повезло, что не первые шли, что выкрутимся как нибудь. Машина дернулась назад, раздался облегченный вздох — получилось. И ВЗРЫВ!!! Темнота. Пустота… Очнулся на обочине, броневика нет, один горящий остов, над головой то и дело взлетают ракеты — боши подсвечивают мишени. Как я выбрался сам не понимаю. Рядом остановился "Брен-кариер" пулемётного батальона уланов, заскакиваю к ним в открытый кузов, машинка, залязгав гусеницами увозит меня в спасительную темноту.
Как только были подбиты первые бронемашины, обочина дороги ожила, немцы, присыпанные для маскировки снегом, закидали связками гранат голову колонны. В большинстве случаев машины были повреждены и выведены из строя. Из многих, контуженные и растерянные, начали вываливаться экипажи, большинство только для того, чтоб остаться на дороге, скошенные пулемётным огнём. Кто-то ведомый долгом чести остался на боевом посту и пытался стрелять в ответ, такие сгорели вместе с броневиками. Счастливчики добрались до обочины и бросились в ночь… немцы их не преследовали, немцы их не убивали… для них сейчас угрозы беглецы не представляли, а пленные не нужны. Ночной мороз и тундра позаботятся о разбежавшихся поляках. А бой продолжается, разведывательный отряд 69 пехотной дивизии спешит добить тактическую группу "Лодзь" и расчистить дорогу для своих главных сил.
Хвосту колонны досталось значительно меньше, здесь наблюдался какой-то порядок, в обоих кюветах заняли оборону, разворачивали уцелевшие пушки. Из темноты выскочил незнакомый майор:
— Поручик, вы из бронебатальона?
— Так есть.
— Водить умеете?
— Умею, пан майор.
— Видите "Хамбер"? Садитесь за руль. Там внутри наш генерал. Ранен. Вывозите его.
"Пся Крев! В душу! В Бога! В Тело Господне!" — Бронислав Дух святотатствовал и матерился. Проклятые финны! Фронт не удержали! Теперь вся надежда на него и его хлопцев. Генерал отдал команду о поспешном разворачивании дивизии и занятии обороны.
Я́лмар Фри́долф Си́иласвуо, лучший тактик финской армии, со злостью смотрел на своего непосредственного командира — генерала пехоты Эрика Хейнрикса. Из-за этого болвана они сейчас находятся глубоко в заднице у тролля, из-за него III корпус разорван напополам — 3 пехотная дивизия прижата к Яр-фьорду, 6-я с трудом отбивает атаки с фронта и фланга. А немцы уже в десяти километрах от Петсамо, ещё одно усилие и они захватят порт, после этого всё, с Лапландией можно распрощаться.
— Ялмар, что будем делать? — Волевой подбородок командующего армейской группы "Северная Финляндия" заметно подрагивал. — Моряки говорят, что смогут эвакуировать третью дивизию по морю за несколько ночей.
— Ага, бросив все тяжёлое вооружение. Пока они будут возиться, у немцев освободится 196-я пехотная, которая сейчас долбит Уго-Фагенса (командир 3-й ПД) и тогда поляки точно не удержат оборону. Нет это не выход.
— Тогда что?
— Что, что… Предлагал же полком шестой усилить фронт третьей, а теперь… — Сииласвуо только рукой махнул. — Теперь выхода нет, считаю — третья должна держаться где стоит, во всяком случае они сейчас контролируют кусок шоссе и немцы не могут нормально снабжать свою прорвавшуюся 69-ю дивизию. Если флот готов, то пусть по ночам возят во фьорд боеприпасы и забирают раненых, а нам надо атаковать.
— Это я и сам понимаю, только это понимает и Фалькенхорст. Фланг наступающей 69-й надёжно прикрыт 214 дивизией, мы понесём потери, а пробиться к Яр-фьорду не сможем и даже танки не помогут.
— Зачем атаковать 214-ю? Смотри. — Они были знакомы с 1915 года и наедине были на "ты". — Смотри. Против трёх наших дивизий — 3, 6 и поляков сейчас четыре немецких: 6-я горнопехотная, атакует нашу 6-ю с фронта, 214-я, прикрывает южный фланг 69-й и угрожает 6-й со стороны шоссе. 69 развлекается с гренадёрами, 196 против 3-ей. Зато против наших 8-й и 9-й, на фронте почти в 30 км, только 164-я. 5-ю горнопехотную пока можно не учитывать, саамы, кавалеристы и танки её здорово потрепали и к Никелевому шоссе она вернётся только 21 апреля. Если 9-я усиленная танками атакует узким фронтом на запад, то есть хорошие шансы прорвать немецкую оборону от Салмиярви на Скиллбекк. Дальше мы перехватываем Никелевое шоссе и дорога на Киркенес у нас открыта, можем пустить кавалеристов. И ещё, в 41-м русские постоянно играли на немецких нервах высаживая тактические десанты с моря. Почему бы и нам не последовать их примеру? Сейчас в Лиинахамари сидит батальон кауккапартиот, охраняют сгоревшие склады от диверсантов. Пусть займутся делом, флот их может высадить в бухте Оскара II, немцы такого не ждут и диверсия на шоссе пройдёт успешно. На всё про всё у нас есть трое суток, лишь бы 6-я дивизия выдержала. Ну как?
