Наша работа посвящается памяти выдающегося Мастера китайских боевых искусств Суня Лутана (Суня Фуцю-аня). Еще при жизни став легендой, он оставил после себя целое направление искусства боя и плеяду учеников. Результатом его творческого поиска является синтез трех основных внутренних школ – Син-и, Тай-цзи и Ба-гуа цюань.

Работа с китайскими первоисточниками представляет определенную сложность в плане культурологической традиции. Поскольку они писались для китайцев, то многие вещи в них остались неосвещенными, как само собой разумеющиеся, а для нас они малопонятны. Например, принцип отношения "учитель – ученик" для восточного человека лежит на генетическом уровне, для нас же зачастую простое уважение к учителю как к человеку представляется невозможным или приобретает уродливые формы вождизма, когда, достигнув каких-либо успехов в искусствах боя, наш соотечественник внедряет систему поклонения своей персоне со стороны учеников. Подобно этому видится и привычка к самовосхвалению, порой при весьма скромных успехах, либо к принижению чужих достоинств. В работах старых китайцев мы не встретим описания личных заслуг или попытки выдать желаемое за действительное, что было было равносильно "потере лица".

Есть и трудности языкового порядка. При переводе мы стремились максимально выполнить назначение данных первоисточников, т.е. создать учебник для стремящихся к мастерству. При этом в какой-то мере пришлось уйти от подстрочного перевода. Нам представлялось более важным сохранить и донести до читателя саму систему, чем быть абсолютно верными букве. Хотя как не потерять колорит и энергию выражений, если, например, по-китайски "Хэйху чу дун" звучит, как удар меча, выражая завершение боевого процесса. На русском языке это будет длинно и занудно звучать как "Злой тигр вышел (вырвался на простор) из пещеры".

В нашей стране литература, освещающая это редкое искусство, включает в основном работы, переведенные с европейских языков, либо современных авторов. Двойной перевод неизбежно приводит к искажению начальных посылок. Разумеется, различаются то, что говорят о мастерах, и то, что пишут сами мастера.

В нашей работе мы попытались, в меру владения вопросом, восполнить то, что "осталось за кадром" исходного текста. При этом для удобства читателя мы старались избегать многочисленных сносок и пояснений, а толкование того или другого мало распространенного у нас термина давать в самом тексте. Например, за такое слово, как "цюань", отвечает вся работа, и не стоит сужать его значение.

Сама же книга Мастера является поводом для размышления стремящегося. Конечно, как всякая классическая работа, она нуждается в многократной проработке. Повторные прочтения позволят через какой-то срок "схватить сознанием" то, что осталось незамеченным или непонятым вначале. Книга, как река, в которую нельзя войти дважды. Более того, в процессе работы мы сами меняемся и один и тот же материал воспринимается уже совсем иначе. Каждой стадии нашего развития соответствует свое видение действительности, свое восприятие слова Учителя.

Мы надеемся, что эта первая попытка хоть в какой-то мере поможет добивающимся Пути.

В наше время Восток входит в быт, и никого уже не удивляет, что дети и взрослые увлекаются восточными боевыми искусствами, которые в недавнем прошлом никому не были известны. Мы даже забыли, что в России существовало (и, наверное, продолжает скрыто существовать) воинское сословие – казачество, одним из показателей доблести которого было мастерство владения холодным оружием как в пешем, так и в конном варианте. И все же, чем так привлекает Восток? Скорее всего, не только своей экзотикой и неожиданностью атрибутики. Недаром русский геральдический орел одной головой смотрел на Запад, а другой был обращен на Восток. Было и "Хождение за три моря" Афанасия Никитина, была и экспедиция Рерихов и многое другое. Берем на себя смелость утверждать, что в глубине тяги к Востоку лежит извечный зов Истины. Конечно, у кого-то отклик на него выражается лишь в приобретении специфического антуража либо звания "самого непобедимого", и в этом вполне преуспевают "внешние" школы шаолиня, каратэ, кикбоксинга и т.д. Хотя, если быть достаточно внимательным, эзотерические, или так называемые "внутренние", аспекты можно увидеть и во "внешних" направлениях. Это неудивительно – ведь "Истина во всем…". Разница лишь в том, что обыкновенный человек может признавать Истину, а ученик "внутренней" школы следует ей со всей неукоснительностью. Если во "внешней" школе ученика вполне устраивает само искусство боя, то последователя эзотерического направления может удовлетворить только сама Истина, само Дао, сама Великая Пустота. На меньшее он не согласится, идя путем боевых искусств. В нем он видит только одно из средств постижения Первоистоков. "…В постижении Дао без искусства не сделаешь и шагу…"

Когда мы сталкиваемся с образцами китайского искусства, то поражаемся необычайной глубине и филигранности исполненного. Что бы мы ни взяли – резьбу по камню и кости, лаки, текстиль, фарфор, живопись, каллиграфию и просто поделки из бросового материала, – на всем лежит печать гения китайского многотысячелетнего труда. Искусство рукопашного боя в этой культуре также было доведено до блестящих результатов.

В основе этих достижений лежит высокая теория, пришедшая в Поднебесную из трех основных источников. Как известно, это даосизм, конфуцианство и буддизм. Преломление и синтез этих духовных течений породили то уникальное состояние, которое мы подразумеваем под словом "Китай". Конечно, не следует думать, что каждый китаец – величайший мастер, но, наверное, благодаря причастности каждого и стало возможно выявление Мастеров на вершине этой пирамиды. А мастерство увлекало многих. Трудолюбие и умение трудиться – вот высочайшие качества, которые сами по себе могут создать любые другие качества.

В полной мере это относится и к господину Суню Лутану. Он никогда не ограничивался только видимостью, а во всем стремился постичь глубинный смысл. Это и привело его к эзотерическому направлению. "Внутренние" школы никогда не ограничивались внешней манифестацией явления, а стремились к познанию первопричин. "Внутренняя школа" означает цель и метод ее достижения. Целью при этом является достижение высшего духовного состояния, или, говоря традиционным языком, состояния Будды, когда человек объединяет через себя и в себе "земное и небесное", становится проводником высших влияний во всю неразбериху земной жизни.

Путь Учителя Суня – это Путь Вмещения. Не отрицая ничьих достижений, он синтезировал их в новое, более качественное целое. Как говорится, не укорачивал чужую линию, но удлинял свою. Тому, кто идет вперед, некогда осуждать соседа. Учитель Сунь являет собой блестящий пример китайской этики. Он без тени рисовки предельно искренен как в жизни, так и в литературе.

Путь Учителя Суня – это Путь Сердца. Сердце его вмещало любовь ко всему сущему, воспринимало необходимое и отбрасывало негармоничное.

Путь Учителя Суня – это Путь Высокого Искусства. Во всем ища гармонии, он совершенствовался всю жизнь.

Путь Учителя Суня – это Путь Перемен. Следуя И-цзину (Канону Перемен), он отбрасывал все окостеневшее и находил равновесие в движении. Это касалось всего его бытия. Все в движении, все в развитии. Где остановка – там смерть и разложение.