- Да, да, да, - нетерпеливо сказал он. - Я попытаюсь. Я заплачу, и покончим с этим делом.

Потом послышался дребезжащий старческий голос Грена.

- Это вы, господин, говорите уже давным-давно. Но теперь я больше ждать не желаю! Ведь вы, господин, понимаете, что я хочу получить мои деньги обратно?!

- Говорю вам: вы их получите, - снова заговорил незнакомец. - Мы встретимся в среду. В обычном месте. И возьмите с собой все мои векселя. Все до одного. Каждый чертов вексель! Я погашу их все сразу! И покончим с этим.

- Вам, господин, не надо принимать все так близко к сердцу, - кротко ответил ему Грен. - Ведь вы, господин, понимаете: я хочу вернуть мои деньги.

- Кровопийца! - воскликнул незнакомец.

И было слышно: он говорит то, что думает.

Ева Лотта быстро полезла наверх. Калле ждал ее, сидя на коньке крыши.

- Там внизу они только и тявкают что про деньги, - сказала Ева Лотта.

- Чем они занимаются, это то самое ростовщичество и есть? - предположил Калле.

- Интересно, что такое «вексель»? - задумчиво спросила Ева Лотта. Но быстро оборвала саму себя: - Чепуха, не все ли равно! Пошли, Калле!

Им пришлось перелезть наискосок по крыше на противоположную сторону дома, куда выходило окошко Юнте. По-прежнему жутко было балансировать вдоль конька крыши под покровом темного неба, не озаренного блеском звезд, которые осветили бы их опасный путь. Кроме дымовой трубы, держаться было не за что, а труба послужила им лишь случайной поддержкой уже после того, как они, шатаясь, прошли полпути. Им очень не хотелось отпускать трубу и продолжать со страшным риском балансировать по крыше, но они обрели новые силы при виде зрелища, ожидавшего их в каморке Юнте. Там сидел на стуле их предводитель, окруженный Алыми, размахивающими руками и оравшими на него. Но он лишь гордо качал головой. Ева Лотта и Калле легли на живот и приготовились к удивительному зрелищу. Они могли и видеть и слышать все, что происходило в мансарде. Какой триумф, какое превосходство над Алыми! О, если бы их предводитель знал, что спасение так близко! Всего лишь в двух метрах от него лежали его верные братья по оружию, готовые ради него отдать свою жизнь и свою кровь!

Оставалось только выяснить одну небольшую деталь! Как спасти Андерса? Наверное, это прекрасно - отдать свою жизнь и кровь за другого, но как это сделать? От пленника их отделяла пропасть шириною не менее двух метров.

- Мы наверняка что-нибудь придумаем, - с надеждой произнес Калле и, насколько позволяли обстоятельства, устроился поудобнее.

В каморке Юнте продолжался допрос.

- Пленник, - произнес Сикстен, немилосердно рванув Андерса за руку. - Тебе дается последний шанс спасти свою ничтожную жизнь. Куда вы спрятали Великого Мумрика?

- Ты вопрошаешь напрасно, - отвечал Андерс. - С незапамятных времен Белые Розы держат под своей могущественной рукой Великого Мумрика. Никогда вам его не найти, можешь прыгать хоть до потолка, - несколько менее торжественно добавил он.

На своем наблюдательном пункте Калле и Ева Лотта молча кивнули в знак одобрения, но Сикстен, Бенка и Юнте, казалось, откровенно разозлились.

- Посадить его на ночь в мой гараж, чтоб он раскололся, - предложил Сикстен.

- Ха-ха! - воскликнул Андерс. - Как Калле и Еву Лотту, да? Насколько я слышал, они тоже удрали через пять минут. Точь-в-точь как это сделаю я.

Алые призадумались. Для них оставалось загадкой, как это Калле и Еве Лотте удалось выйти из заточения. Это производило впечатление чего-то почти сверхъестественного. Но ни в коем случае нельзя было выказывать свое восхищение Андерсу.

- Не воображай, что ты какой-то там король побегов из тюрьмы, - сказал Сикстен. - Мы уж, верно, запрем тебя так, что никуда не денешься. Но сначала я хочу услышать чуть подробнее об этом вашем тайном языке. Мы смягчим тебе наказание, если откроешь эту загадку.

- Черта с два! - заявил Андерс.

- Не будь таким упрямым, - уговаривал его Сикстен. - Мне кажется, ты мог бы что-нибудь произнести. Ты мог бы, например, произнести мое имя. Как меня зовут на вашем языке?

- Дод-у-рор-а-лол-е-й! - с готовностью ответил Андерс, демонически расхохотавшись, чтобы Сикстен понял: речь идет о грубом оскорблении.

Как это было ни заманчиво, он не осмеливался перевести произнесенное им слово, потому что тогда дал бы врагам ключ к воровскому жаргону. Он только еще раз демонически расхохотался, а наверху на крыше, прямо напротив, ему от всего сердца вторили его соратники. Предводителя Белых Роз безусловно обрадовало бы, знай он про это. Но до поры до времени и он, и Алые Розы пребывали в неведении, что на крыше у них есть зрители.

Сикстен скрежетал зубами в бессильной злобе. Допрос становился все мучительнее для Алых, и все это додоканье и лолоканье, которое они не понимали, хоть кого могло довести до бешенства. Ну взяли они в плен предводителя Белых Роз, а теперь и сами едва ли знают, что с ним делать! Он ведь не желал выдавать никаких тайн, а рыцарственные Розы никогда, ни при каких обстоятельствах не унизятся до физического насилия, чтобы вынудить признание. Разумеется, они часто дрались, да так, что дым стоял коромыслом, но это было в честном бою на поле битвы. Никогда и речи быть не могло, чтобы наброситься на беззащитного пленника, да еще трое против одного.

Был ли пленник так уж беззащитен? Он и сам размышлял по этому поводу, а наразмышлявшись вволю, неожиданно вскочил со стула и совершил дикий прыжок к двери в безрассудной попытке обрести свободу. Но это кончилось самым жалким образом. Секунда, и три пары крепких мальчишеских рук обвились вокруг него и довольно бесцеремонно отвели Андерса назад.

- Э, нет, - сказал Сикстен. - Так легко не отделаешься. Получишь свободу, когда я этого захочу, и ни минутой раньше. А может, через несколько лет. Кстати, куда вы спрятали Великого Мумрика?

- Да, куда вы спрятали, например, Великого Мумрика? - спросил Юнте, требовательно ткнув Андерса в бок.

Андерс хмыкнул и стал извиваться словно червь. Дело в том, что он ужасно боялся щекотки. Но когда Сикстен увидел это, улыбка озарения мелькнула на его лице. Он был рыцарем ордена Алой Розы и не истязал своих пленников. Но кто сказал, что их нельзя щекотать?

Он играючи сунул указательный палец прямо в живот Андерса. Какая удача, просто сверх ожидания! Андерс зафыркал, словно бегемот, и стал извиваться еще сильнее.

Ну и оживились же Алые! И все втроем набросились на свою жертву! А несчастный предводитель Белых Роз застонал, запищал, заикаясь от смеха.

- Куда вы спрятали Великого Мумрика? - спросил Сикстен, проведя на ощупь пальцем по его ребру.

- О!… О!… О!… - задыхался от смеха Андерс.

- Куда вы спрятали Великого Мумрика? - спросил Бенка, целеустремленно щекоча ему пятки.

В ответ - лишь новый взрыв хохота.

- Куда вы спрятали Великого Мумрика? - спросил Юнте и вопросительно ткнул указательным пальцем под коленку узника.

- Я… Я… больше не могу, - пролепетал Андерс. - Там в Прерии… чуть подальше… за Господской Усадьбой… идите по той самой узенькой тропке…

- А потом? - спросил Сикстен, угрожающе держа наготове указательный палец.

Но никакого «потом» не последовало. Произошло нечто совершенно неожиданное. Послышался резкий щелчок - бац! - и каморка Юнте в секунду погрузилась во тьму египетскую. Маленькая Простенькая лампочка на потолке, единственное освещение комнаты, разлетелась на тысячи осколков.

Предводитель Белой Розы был так же ошарашен, как и Алые. Но быстрее их обрел самообладание. Под покровом темноты он, словно угорь, скользнул к двери и исчез в летней ночи. Он был свободен.

Наверху, на крыше, прямо напротив мансарды, Калле задумчиво засовывал рогатку в карман брюк.

- Возьму деньги из копилки и куплю новую лампочку для Юнте, - в раскаянии сказал он.

Посягательство на чужую собственность совершенно не подобало благородному рыцарю Белой Розы, и для Калле само собой разумеющейся необходимостью было возместить потери.