- Не расстраивайся, все наладится.

- Угу… - я позорно хлюпнула носом. Разреветься хотелось все сильней, я на себя за это злилась, потому что плакать из-за этого гада казалось обидным.

- Ну тише, было бы из-за чего расстраиваться. Подумаешь, поссорились, помиритесь еще.

- Нет, - яростно возразила я, - Пусть катится на свой Оотолор, а я и тут нормально проживу! К черту все эти приключения и этого гадского вампира, хватит с меня!

- Ты не вернешься на Оотолор? - тихо уточнил Мэй, наблюдавший за этим взрывом эмоций. Щенок у его ног растерянно поскуливал, чувствуя накалившуюся обстановку.

- Не вернусь. В конце концов, это моя родина, я не хотела на ваш Оотолор, и мне там совершенно нечего делать.

- Понятно, - Фикус обнял покрепче свой неразлучный горшок, который не потерял, даже став деревом, и решительно развернулся к выходу.

- Ты куда? - растерялась я.

- Я не хочу оставаться в этом мире, он мне чужой, - твердо сказал Мэй. И ушел. Тихо хлопнула входная дверь, словно поставив точку.

Я все-таки разревелась, отчаянно цепляясь за Максима, и не в силах произнести ни слова. Он больше не пытался меня успокаивать, просто устроился в кресле, посадил к себе на колени и начал укачивать, как ребенка. Терпеливо дождался, когда я хоть немного успокоюсь, даже воды мне принес и только потом, удобно устроившись на полу возле кресла и положив подбородок на мои колени, заговорил:

- Ну что ты так расстраиваешься? Помирись с ним, раз все так плохо. Понимаю, что ты обижена, но могу поспорить: как только Антон немного остынет, сразу пожалеет о том, что сделал, и попросит прощения. Вот только я сам извиняться, не буду, и не проси. Не считаю себя в чем-то виноватым.

Услышав подобное заявление, я подавилась водой, которую в этот момент пила, и едва не уронила стакан Максиму на макушку. Хорошо, что не оплевала, а могла, между прочим.

- Что ты сказал? - переспросила, откашлявшись.

- Говорю, что перед Антоном за битую физиономию извиняться не буду, даже если это тебе нужно. Но ты ведь и не считаешь, что он пострадал не за дело?

- Макс, ты в своем уме? - подозрительно интересуюсь. - Ты только что подрался с Антоном - действительно за дело, кстати - а теперь сам же предлагаешь мне помириться?

- Ну, если тебе от этого легче станет, - он нарочито легкомысленно пожал плечами. - К тому же, как я понимаю, мне уже в любом случае ничего, кроме твоей дружбы, не светит. Или же я неправильно разобрался в твоем характере, и ты просто назло Антону проведешь эту ночь со мной?

Я вынуждена была признать, что в моем характере он разобрался прекрасно. Всякое романтическое настроение выветрилось напрочь, и на эксперименты меня теперь не тянуло совершенно, даже назло Антону. Скорее даже появилось неприятное, и главное, абсолютно нелогичное чувство, что я в чем-то виновата. И даже не перед Антоном, а перед собой. Как будто сама себя подло обманула. Чушь полнейшая.

- А как же, ревность, ну там, мужское соперничество? - интересуюсь осторожно. И чувствую себя дура дурой. - Ты же от меня чего-то хотел?… - в жизни не задавала более идиотских вопросов.

- Драться не будешь? - с лукавой улыбкой поинтересовался Максим. - Если честно, черт принес этого Антона именно сейчас! Нет бы, хоть через недельку появился.

- А что, через неделю ты уступил бы без драки? - опешила я.

- Ках-аа-лу начисто лишены такого бесполезного чувства - как ревность. Оно нам недоступно, - уклончиво ответил он. - И потом, ты же не рассчитывала, что я на тебе еще и женюсь?

Сначала я просто обалдела от такого заявления, потом все-таки треснула Максима по уху и только после этого искренне рассмеялась. Сердиться на этого парня, с его дикой логикой и странными реакциями на, казалось бы, обычные вещи, было решительно невозможно.

- Ты специально все эти глупости говорил?

- Конечно, - легко согласился он, - зато ты больше не плачешь. И, заметь, ни словом не солгал.

Да уж, любую фальшь я бы мигом почуяла, но Максим действительно не солгал ни словом. И, несмотря на то, что я ему явно нравлюсь, великодушно предлагает помириться с Антоном. Чудо, а не парень. Но жениться не обещает, вообще ничего не обещает, кроме как погулять недельку. Где в жизни справедливость, а?

Я опять погрустнела и задумчиво посмотрела на Максима, не понимаю его совершенно. Или же до моего скудного мозга не доходят его хитрые мотивы.

- И все-таки зачем? - предприняла я последнюю попытку понять.

Максим этак странно, совсем не по-человечески склонил голову набок, разглядывая меня снизу вверх своими тигриными глазами. Выражение, появившееся в них, я разгадать так и не смогла, оно тоже было совершенно нечеловеческим. Во всем его облике опять проступило что-то тревожное, звериное. Словно этот самый зверь выглянул вдруг из-под привычной и тщательно выверенной маски.

- Может это покажется тебе странным, но я считаю Антона почти что младшим братом, как думаю, и он меня. А я не отбиваю девушек у своих, можешь считать это своеобразной семейной этикой. Особенно если у меня по отношению к девушке нет серьезных планов, а только интерес, пусть и довольно сильный. Но для него все серьезней. Прости уж за откровенность, но раз уж ты спросила. Все можно было свести к шутке и решить миром, тем более что каких-либо обязательств в этом плане у тебя к Антону не было. Но я не учел двух вещей: во-первых, не ожидал, что удастся так легко его побить. Я не сразу заметил, что Антон ранен и ослаб. Во-вторых, он не ках-аа-лу и способен на ревность, которая часто подталкивает к необдуманным поступкам. Антон ведь меня и к отцу ревнует. Подумай об этом.

Ранен? При этих словах сердце тревожно замерло, несмотря даже на мою обиду и злость, которая, кстати, после разговора с Максимом как-то незаметно стала сходить на нет. И я все-таки задумалась над его последними словами. Хотя, что тут думать, Наставник для Антона все равно, что родной отец, которого он никогда не знал, но у него есть и настоящий сын, которому досталось куда как больше реальной отцовской любви. А тут он еще и девушку отбивает… в общем понятно все. Даже если Антон из этого давно вырос, детские комплексы, бывает, остаются на всю жизнь. А Максим, значит, по-родственному заботится о его душевном равновесии? Очень похоже на их семью, насколько я успела понять этих странных ребят.

- Только не говори, что считаешь себя виноватым, - попробовала съязвить я, уже понимая, что этот хитрый кот незаметно успел меня убедить в том, что я нужна Антону как воздух, а значит, если уж не помириться, то поговорить с ним я попытаюсь.

- За то, что тебя целовал? Нет, даже жалею, что больше ничего не успел раньше, чем он предъявил свои претензии на тебя. За то, что ему по физиономии съездил, тоже нет. Еще спасибо скажет, что я вмешался до того, как он окончательно не наделал глупостей.

На этом наш сумасшедший разговор закончился. Я в полной растерянности осталась сидеть в кресле, пытаясь разобраться в своих противоречивых чувствах. В душе царил полный раздрай, а Максим, его устроивший своей бредовой семейной этикой, деликатно смылся, зараза. Почему мне упорно кажется, что он выложил мне далеко не все свои мотивы, может быть даже не самые важные? Однако на мысль, что с Антоном надо все-таки мириться, навел очень ловко. Только вот это не значит, что я ему все прощу. Просто не хочу чувствовать себя предательницей, если он вдруг погибнет в этой дурацкой войне, ведь зачем-то же я ему нужна. И еще не хочу, чтобы Мэй без меня снова стал деревом.

Помаявшись еще немного, пошла к Максиму. Тот на кухне пил кофе из своей пижонской кружки и читал какую-то книгу.

- Щит, который ты ставил, еще на мне? - интересуюсь с порога.

- Я его обновляю каждые полчаса и могу делать это до завтра без особых проблем. Потом придется что-то решать, - ответил он исчерпывающе.

Ага, вот и еще одна причина! Или это у меня уже паранойя?

- Сними, пожалуйста.

Максим взглянул на меня остро, но лишь молча и коротко провел рукой перед моим лицом.