Посвящается соратникам из Лиги и Гильдии

Часть II Вампир, дракон и большая афера

День не задался с самого утра. Нет, с самим днём всё было в порядке: ясный, солнечный, тёплый. Птички щебечут, ласковый ветерок колышет густые кроны деревьев, с заднего двора раздаётся деловитый звук топора, а с кухни тянет жареным мясом и пряностями. Всё, казалось бы, замечательно. Живи и радуйся. А Саартан злился. Его раздражали и птички, и ветерок, и солнечные лучи, нагло лезущие в комнату. А топор и мясо вовсе вязались в далеко не мирную картину. Но главным раздражителем была хозяйка дома, в который Хранителя определил Лэуорд.

Маленькая и с виду хрупкая целительница Дейрдре имела привычку, едва разгорится утро, врываться в спальни к своим постояльцам — тем из них, которые числились у неё в списке пациентов (а это почти все) — как самое настоящее торнадо. Запертые двери её никогда не останавливали, — у хозяйки дома были ключи от всех дверей — а магическую защиту Дейрдре просто игнорировала, да ещё потом штрафовала за попытки хоть как-то отгородиться от её заботы. Целительница проносилась по комнате, раздёргивала шторы и открывала настежь окна, впуская в комнату вместе с обычно ярким здесь, в Норвантере, солнцем бодрящий утренний воздух. Хлопала в ладоши и радостно оповещала несчастных опекаемых ею постояльцев о начале процедур. Лечебных.

Саартана это жутко бесило. Не сам ранний подъём, и даже не нудные и непонятные обязательные процедуры, а именно такое беспардонное отношение к границам его личного пространства. У мужчин по утрам бывают самые интересные состояния, и присутствие в комнате посторонней женщины, не той, с которой провёл ночь, определённо смущало. Саму Дейрдре это нисколько не трогало.

— Я же целительница! — возмущённо всплёскивала она руками. — Це-ли-тель-ница! Мне важно знать о любых состояниях своих пациентов.

И ты хоть успорься. Хоть головой о стену бейся — переубедить эту страшную в своей решительности вылечить всех и вся женщину не удастся. Саартан уже и не пытался, собственно. Бурчал под нос и огрызался, но терпел. Правда, каждое утро осторожно намекал, что он уже здоров и прекрасно себя чувствует. И каждый раз получал в ответ одно и то же:

— Мне виднее.

И так уже почти месяц. Хегг ушёл относить извлечённого из Кофы хаима домой, к Истоку. Лэуорд хоть и наведывался в домик целительницы изредка, вызволять Хранителя из лечебного плена не торопился. К слову, Дейрдре оказалось той самой любимой женщиной джинна, от которой он отказался по каким-то своим якобы благим соображениям. И Саартан не брезговал использовать этот факт в качестве маленькой мести советнику Лиги за своё полудобровольное заключение.

Это утро началось так же, как и предыдущие: с сиреневого урагана в спальне Хранителя — у целительницы и глаза, и волосы и даже основная часть гардероба были цвета сирени — распахивающего шторы и окна, хлопающего в ладоши и громко требующего немедленного пробуждения. Исключением было отсутствие неизменного подноса с инструментами для процедур, которые Хранитель про себя называл не иначе, как пыточными.

— Меня наконец-то выписывают? — с надеждой спросил Саартан, выбираясь из-под вороха одеял.

Целительница одарила его укоризненным взглядом.

— Что значит — наконец-то? — обиженно спросила она и встала прямо перед Хранителем, уперев руки в бока.

Саартан заёрзал, пытаясь натянуть штаны так, чтобы до конца процесса одевания одеяла не сползли с колен на пол. Отвернулась бы ради приличия! Дейрдре отворачиваться не собиралась. Смотрела требовательно и строго. Хранитель встал, поправился и затянул на штанах пояс. Глянул на целительницу сверху вниз, ухмыльнулся вскинутому с вызовом подбородку и поджатым губам Дейрдре — разница в росте определённо радовала. Ответил:

— Я безумно счастлив лицезреть вас каждое утро у себя в спальне, мадам, но всему есть предел. Так выписывают?

— Ещё чего! — Дейрдре стойко вынесла прохладный взгляд и ядовитый тон и не только не отступила перед нависшим над ней Хранителем, но и толкнула его в грудь своим бюстом. Небольшим, надо отметить, но чтобы заставить Саартана сделать шаг назад — хватило. — Рубашку надень и за мной топай. Можешь босиком, мы по тоннелю пойдём.

По тоннелю — это в соседнее с домиком самой целительницы здание, где располагались комнаты для постояльцев. Для обычных постояльцев, тех счастливчиков, которые в списках пациентов у Дейрдре не значились. Саартан ещё какое-то время поглядел на целительницу, вздохнул, признавая своё очередное утреннее поражение, и потянулся за рубашкой.

Тоннель соединял дом, в котором целительница жила и где вела свою врачевательную практику, с гостиницей, которую она содержала. Он проходил под землёй и выходил прямиком в холл большого двухэтажного и двухсекционного здания. Две секции — одна направо, другая налево — носили названия Светлая сторона и Тёмная сторона соответственно. В Светлой обитали постояльцы из числа Гильдии, в Тёмной — из числа Лиги. Постояльцев, которые не принадлежали ни к одной из названных организаций, Дейрдре расселяла на своё усмотрение. Холл на первом этаже и просторный богато обставленный зал на втором считались нейтральной территорией, где вели переговоры, разрешали споры и просто общались. Магией пользоваться запрещено (кроме бытовой и самой необходимой, разумеется), оружие носить при себе можно, но применять — нельзя. За каждое отступление от правил штраф в монетном эквиваленте. Дейрдре деньги любила, но цены не завышала. Разве что иногда для Лиги. Саартан решил, что это что-то личное между целительницей и джинном. Бывший муж, всё-таки. Как тут устоять?

К удивлению Хранителя, Дейрдре в холл подниматься не стала, а повела Саартана в подвал под гостиницей. Саартан там ещё ни разу не был. Среди постояльцев ходили слухи о шикарном винном погребе, но он явно был не тут. Потому что оглядывающийся по сторонам Хранитель не нашёл ни намёка на деревянные бочки. Или хотя бы вообще что-то деревянное. Стены обиты чем-то подозрительно напоминающим стеклопластик, в который вдавлены лампы, на первый взгляд даже электрические. Двери, непонятно что скрывающие за собой, больше походили на люки кораблей, только полукруглые, без вентилей и с маленькими прямоугольными окошечками с задвижкой. Камеры? Саартан поёжился и покосился на шествующую впереди целительницу. Как-то не вязалась у Хранителя обстановка подвала с её зельями, порошками и прочими магическими и не очень научными примочками.

— У нас тут новый постоялец, — Дейрдре остановилась у одной из дверей-люков и повернулась к Саартану.

— В подвале?

Все нехорошие мысли, вероятно, отразились у Хранителя в голосе и на лице, потому что целительница надулась и тут же встала в боевую позу: руки в боки, голова вскинута, губы поджаты, взгляд взыскующий.

— И что такого? — спросила Дейрдре. — Некоторым вон уютнее всего в пещере. Подвал как подвал, а комнаты ты даже не видел, чтобы критиковать.

— Да я и не критикую, — Саартан примирительно поднял руки. — Мне любопытно, зачем здесь я. Если тут всё так здорово. Буянит?

— Постоялец-то? — целительница вдруг как-то сникла и потупилась. — Да как все новенькие. Кто в помощи нуждается.

Саартан чуть не рассмеялся. Кхекнул в кулак, чтобы сдержать рвущийся наружу смешок. Уточнил:

— Так это ваш новый пациент помимо прочего?

— Не знаю, пока. Осмотр сделать нужно. А он против. Категорически. Но такой худенький! Ты бы его видел! И бледный, белый прям! С головой не порядок, это сразу видно. Я, правда, его только через окошечко видела.

Хранитель всё же крякнул. Пришлось изобразить глубокое раздумье, когда сиреневые глаза подозрительно прищурились.