По оставшейся в чаше ванны воде пробегает рябь. Мор заинтересованно поднимает бровь, а в следующий миг его тело оплетают золотистые нити, Не так грубо, как это делала Ройлу. Свет скользит по его коже, обнимает запястья, голени и бёдра, обхватывает талию.

Демон не отрывает от меня взгляда, а после резко меняет форму, выпуская крылья, но не для того, чтобы освободиться, а чтобы дотянуться до меня, притянуть к себе и прижать к груди. Совсем забывшись, я, недолго думая провожу языком по металлическому колечку, которое прокалывает его сосок.

— Так вот для чего оно мне, — тянет он, проскальзывая языком в мой рот.

— Это чтобы не дразнился.

— И это говорит мне та, кто только что принимала в своё горло воплощение всего плохого, что есть в мире?

Вместо ответа моя ладонь соскальзывает по его животу и снова обхватывает член.

— Очень плохая девочка, — мурлыкает Мор мне в губы. — Нужно придумать тебе наказание. Как думаешь, сколько ты сегодня выдержишь?

Не успеваю я что-либо предпринять, как оказываюсь на спине. В чаше ещё осталась вода, так что я погружаюсь в неё полностью, лёжа на крыле демона будто в гамаке.

Его ладонь скользит по моему бедру, вынуждая согнуть ногу в колене и прижимая к своему боку. Поцелуй в шею, пробуждает эхо сна, и я выгибаюсь со стоном.

— Да, моя маленькая. Помнишь всё? — мурлыкает он, прикусывая мочку моего уха. — А знаешь, что ещё лучше? Тот опыт не сложно повторить. Снова. И снова. Каждый день. Вечность.

— Я же смертная, — спорю с ним просто из чувства противоречия.

— А я грёбаный демон. Думаешь, я отпущу тебя куда-то? Посмотри, что ты натворила.

Он медленно вводит в меня палец, наклоняясь и втягивая в рот мой сосок. Я выгибаюсь, потому как вместе с этим прошлые ощущения наваливаются волнами сладкого эха. Он смешивает прошлое с настоящим и это…

Восхитительно.

Он целует меня в губы, а я помню и чувствую, что умеет его язык, когда находится там, внизу. Как движения, и мягкие надавливания выстреливают в нервы молниями наслаждения.

Его руки везде. Я уже не понимаю, когда прикосновение реально, а когда это лишь эхо прошлых ощущений.

— Нравится? — хрипло спрашивает он, кусая мою шею. — Знаешь, как будет ещё лучше? Хочешь узнать, что чувствовал я?

К набору уже понятных и знакомых ощущений добавляется нечто новое. Мор просто… берёт и показывает, что почувствовал он, когда я опустилась перед ним.

Это можно сравнить с ударом молнии, жаждой, глотком воды в жаркий день, одержимостью, сладостью, растекающейся на языке, непреодолимым желанием присвоить и объятиями солнечных лучей. Так много всего, но острее, ярче. Я не могу ощутить в полной мере того, что он мне показывал, и это туманит голову ещё сильнее.

В глазах темнеет, и ванная взрывается искрами вместе с моим криком. Тело рассыпается золотым песком. Почему каждый раз с ним я теряюсь настолько, что не могу себя контролировать.

Возвращение проходит странно. Я не сразу понимаю, что не так, а, с трудом разлепив ресницы, натыкаюсь на взволнованное лицо Мора.

— Как себя чувствуешь?

Сначала собираюсь отшутиться, что это не совсем то, на что я рассчитывала, и очень надеюсь, что это не завершение вечера, а потом понимаю, что он… во мне.

Я ничего не почувствовала. Он нарочно выбрал момент, чтобы войти, пока я в экстазе. Чувство наполненности пугает и волнует. Боли нет, зато есть нарастающее нетерпение.

— Мы…

— Да. Теперь одно. Что чувствуешь?

— Что всё… так как нужно.

Мор улыбается.

— Тогда полетели. Сейчас покажу тебе, во что ты ввязалась, не дав мне умереть там. Можешь просить пощады, вот только, — он ловит меня за подбородок, в тёмных глазах мерцают красные всполохи. Они не вызывают страха, поскольку горят нежностью. — Вот только я демон. Не послушаюсь.

Хочется ответить колкостью, но Морзелард медленно отстраняется, чтобы так же неспешно войти. Я выгибаюсь со стоном, оглушённая ощущениями. На втором движении невольно тянусь за ним, будто боясь отпустить, и вскрикиваю, когда его плоть снова растягивает меня изнутри.

Как горячо. Вцепляюсь ногтями в его печи, сама двигаю тазом, на что Мор выдыхает с рычанием.

Тем нарастает. Мы размениваем поцелуи, пытаясь отнять друг у друга инициативу, но это только распаляет нас обоих. Когда мне удаётся удержать руки Мора своими нитями, он атакует меня яркими воспоминаниями, а после смешивает с тем, что чувствует прямо сейчас.

Конечно, я понимаю, что не мне тягаться с демоном, соблазняющим задолго до моего рождения, но это не мешает мне пытаться. Потому что проигрывать ему тоже восхитительно приятно.

Тёплая вода позволяет мне парить. Горячее тело Морзеларда плавит кожу, делая меня пластичной, будто глина в руках мастера. Сейчас он может вылепить из меня всё, что захочет.

Сознание рвётся мелкими клочками, я что-то говорю, не знаю уж, умоляю о пощаде, прошу ещё или пытаюсь продать свою душу. Впрочем, последнее он и так получил. Безвозмездно. Взамен мне нужно, только чтобы Мор был рядом. К счастью, он, кажется, жаждет того же.

Проиграла я? Выиграла? По-моему, это уже неважно: спор стоил того, чтобы он просто был. Впереди у нас целая вечность, чтобы хранить баланс света и тьмы. Вместе. Потому что настоящая любовь не знает границ. Даже между мирами.

Солнце медленно клонится к закату, окрашивая сад в золотые тона. Я сижу на веранде нашего дома в мире, который стал единым для всех: и для людей, и для ведьм, и для демонов. Таким, каким и должен быть.

— Мама, смотри! — звонкий голос нашей старшей дочери, четырёхлетней Авроры, заставляет меня улыбнуться. — Тефтелька, давай ещё разок!

Её золотые волосы сияют в лучах заходящего солнца, а маленькие тёмные крылышки трепещут от возбуждения. В её ладошках появляется огонёк наполовину золотой, наполовину чёрный.

Тефтелька, пожалуй, самый пухлый из стада наших мопсов, завидев его, поднимает передние лапы и садится будто суслик. Ещё трое, Бурбон, Рого и Клюква, заметив его реакцию, думают, что тут раздают угощения и несутся к Авроре, скрипуче гавкая.

Рядом с девочкой возится наш двухлетний сын Деймон — темноволосый мальчик с моими глазами. Он пока не проявляет особых магических способностей, но иногда, когда плачет, вокруг него появляется защитный купол из света и тьмы.

— Очень красиво, солнышко, — отвечаю я Авроре, поглаживая округлившийся живот.

Третий малыш должен появиться через пару месяцев, и Мор уверен, что это снова девочка. И он этому несказанно рад.

Мор... Он изменился за эти годы, как и весь мир вокруг. После того как Ройлу и Владыка воссоединились в Древе Равновесия, началась новая эпоха.

Демоны постепенно вспоминают свою истинную природу, в них всё больше пробуждается древний свет. Да и вообще ведьмам и демонам пришлось учиться уживаться в одном мире.

Браки между нашими расами стали обычным делом, хотя наши с Мором дети — первые, в ком силы света и тьмы соединились от рождения.

Ковен Золотых процветает. Хотя демонам не сразу простили то похищение ведьм для охоты. Только благодаря тому, что Владыке не понравилось, что Мор вмешался в охоту, все мои сёстры спаслись.

Эрика, кстати, раньше всех оправилась и в итоге вышла замуж за… Астариларда! Вот уж никогда бы не подумала, что этого демона можно приручить и женить. Но Эрика смогла…

Теперь они вместе обучают молодых ведьм и демонов искусству баланса между силами. В старом особняке ковена открыта школа, где юные представители обеих рас учатся понимать и принимать обе стороны своей природы.

Клеменсия... Она изменилась, пожалуй, больше всех после воссоединения Владыки и Ройлу.

Когда её отец стал частью Древа Равновесия, она осталась одна — растерянная, злая, не понимающая, что происходит. Помню, как она пришла к нам одной ночью, объятая чёрным пламенем ярости.

— Что вы наделали?! — кричала она тогда. — Где мой отец? Что это за... существо в Древе?!