— Так, значит, вы хотите осмотреть тело Мак-Альпина? — переспросил он, отпирая замок. — Странно. Уж в чем в чем, а в этом случае дело, по-моему, предельно ясное. Все-таки сто сорок километров в час — не игрушки…

— Как вы определили, отчего он умер?

— Ну, шея у него болталась, как сломанный пион, не выло признаков дыхания, сердцебиения — и так далее, и тому подобное. Типичная картина смерти при автомобильной катастрофе. Хотя тут более уместно говорить об аварии… Ну, вы сами посмотрите. Убедитесь, так сказать, что труп совершенно мёртв… — Фойл ухмыльнулся и, распахнув дверцу одного из холодильников, уверенным движением потянул на себя носилки.

…Как великолепно известно в ФБР (особенно в проекте «Секретные материалы») и как легко может понять любой здравомыслящий человек, на военных базах персоналу отнюдь не всегда удается сохранять аппаратуру и технику в абсолютно исправном и соответствующем всем государственным стандартам состоянии. Как правило, чем-то — наименее ценным — приходится жертвовать. Разбирать на запчасти, например — это куда проще, чем послать запрос по инстанциям. Именно с подобным узаконенным разгильдяйством была связана глубоко засекреченная история взрыва бункера по хранению химического оружия, случавшаяся полтора десятилетия назад. Отсутствие в наборе химзащиты соответствующих фильтров привело тогда к гибели всего персонала базы.

В частности, принято экономить на смазке наименее ценных трущихся частей. Но здешний врач то ли заранее успел подготовиться к возможным визитам проверяющих, то ли чистосердечно считал непорядок в морге последним делом и боролся с ним всеми доступными методами. Носилки легко, как сани по льду, скользнули на роликах… и Скалли, внимательно наблюдавшая за действиями доктора, едва удержалась от приглушенного возгласа.

Перед ней, на жестком оцинкованном поддоне — мертвым комфорт ни к чему, — обнажив в вечном оскале дюймовые клыки, вытянулась во всю свою немалую длину мертвая гиена. Сухая мумия четырехпалого создания с недлинным хвостом, меньше всего напоминающая рядового Мак-Альпина.

Несколько секунд Дана не могла оторвать взгляд от этого фантасмагорического зрелища, потом подняла глаза на медика.

Бедный доктор смотрел на носилки с таким испуганным и обиженным выражением (словно на невесту, решившую изменить ему прямо на свадебной церемонии), что заподозрить его в заведомой мистификации было попросту невозможно. Похоже, исчезновение подотчетного тела стало для него такой же шокирующей неожиданностью, как и для Скалли. Наконец, врач скинул оцепенейте. .

— Что за дурацкие шутки?! — Фойл развернулся в сторону подсобки. — Рядовой Джексон, где вы там, черт возьми! Кто здесь еще был? Почему, черт возьми, забрали тело? Почему я об этом не знаю?..

Дана молчала. Это судьба думала она. Раз уж неприятности начались, то так просто они не закончатся. Жди новых сюрпризов,. Во всяком случае, до тех пор, пока специальные агенты ФБР Дана Скалли и Фокс Малдер остаются в этом лагере…

Шагая следом за рядовым Данхэмом и разглядывая с высоты своего роста выбритую до синевы макушку славного воина, Призрак невольно вспоминал портрет морского пехотинца с плаката. Фокс видел этот плакат в призывном участке, куда его невесть каким ветром занесло несколько лет назад: блестящий красавец в пятнистой маскировочной форме, очень мускулистый и с непропорционально маленькой головой, состоящей наполовину из мощной шеи. Эта лапочка улыбалась потенциальным призывникам, трогательно прижимая к груди автоматическую винтовку «М-16». Большой яркий плакат, в три краски… Трудно было представить человека, имеющего меньше общего с тем плакатным героем, чем Гарри Данхэм. Маленький, щуплый, одетый в слишком свободно сидящую на нем полевую форму, рядовой представлял собой живой вызов общественному мнению о людях, составляющих костяк славных ВМС Северной Америки, — морских пехотинцах. Фокс, скромно причисляющий себя к людям «несколько выше среднего роста», чувствовал себя рядом с Данхэмом пожарной каланчёй. Тем не менее, насколько можно было понять из рассказа вдовы Мак-Альпина, до перевода в этот лагерь Данхэм чувствовал себя в морской пехоте, как рыба в воде.

— Вы знали Джека Мак-Альпина? — поинтересовался Малдер, спускаясь следом за рядовым по металлической лестнице.

— Да, немного, — Данхэм даже не повернул головы.

— Его вдова говорит, что вы были друзьями.

— Раньше мы служили с ним в одном отряде.

— Как вы думаете, отчего он мог покончить с собой?

— Не могу сказать, сэр.

— Не можете — или не хотите?

— Мы пришли, сэр.

Солдат склонился над замком сетчатой двери импровизированного загона — изолятора, напоминающего полицейский «обезьянник», воздвигнутый почему-то точно в геометрическом центре просторного подвала. Замок щелкнул, и через мгновение дверь распахнулась.

— Если что — я буду рядом, — отстранено бросил Данхэм.

Малдер вздохнул и шагнул в изолятор.

Хотя от внешнего мира «камеру» отделяли лишь ажурные загородки, сплетенные из толстой проволоки, у Малдера создалось впечатление, что внутри значительно темнее, чем снаружи. Может быть, это ощущение усиливалось благодаря присутствию заключенного — огромного иссиня-черного негра, закутанного в какие-то бесформенные накидки с темно-красным растительным орнаментом.

Фокс поежился.

— Мистер Бове? Меня зовут Малдер, я из ФБР. Я мог бы задать вам пару вопросов?

Гаитянин, сидящий прямо на полу в дальнем конце загона, где лежал самый густой полумрак, еле заметно кивнул.

— Вы можете что-нибудь рассказать о двух морских пехотинцах армии США, которые покончили с собой? — Фокс собирался начать разговор совсем иначе, но сейчас все подготовленные заранее слова как-то разом вылетели у него из головы.

Чернокожий поерзал, поудобнее устраиваясь в позе лотоса.

— Какое ужасное несчастье, — произнёс он хрипловатым сорванным басом с явным сарказмом. — И что из этого?

При каждом слове с губ Вове срывалось облачко пара, хотя, как машинально подметил Малдер, в подвале было не так уж и холодно.

— Не думаю, что все так просто…— позволил предложению многозначительно повиснуть в воздухе.

Надеюсь, вы не обвиняете меня? Как я могу иметь отношение к их смерти, если я заперт здесь, в клетке?

— Я полагал, что вы мне об этом и расскажете. — Малдер вынул из кармана бумажный пакет и, достав несколько фотографий, веером протянул их заключенному. — Первые два снимка — с мест смерти солдат. А раковина была найдена под домом у одного из покойных. Что это за символ?

— Зачем? — Бове склонил голову к плечу. — Какая выгода от всего этого лично вам?

— Я просто хочу узнать правду…— Малдер почувствовал, что его спрашивают не о том, но правильные слова отчего-то никак не находились— У одного из пехотинцев осталась жена, она запугана еще сильнее, чем он. Думаю, женщина заслуживает того, чтобы ее успокоить.

Гаитянин кивнул, соглашаясь.

— Пожалуй, вы правы. Я скажу. Этот символ называется «локо-муа», знак перекрестка двух миров. Зеркало, в которое заглядывает человек, желающий увидеть свое истинное «я». — Бове снизу вверх посмотрел на Малдера. — Судя по всему, вашим морпехам очень не понравилось то, что они смогли разглядеть в зеркале.

Малдер моргав пожевал губами. Что-то ещё нужно было спросить… Ах да, точно — для полноты картины…

— Полковник Уортон утверждает, что месяц назад вы вызвали беспорядки.

Эбеново — черное лицо закаменело.

— Моя страна была рождена из крови рабов. Свобода — единственное наше истинное достояние.

— То есть, защищая свою свободу, вы готовы убить?

— Уортон не дает нам вернуться на родину. Это все, чего мы хотим.

— Очень интересно! Скажите, а…

Договорить Малдеру не дали. Металлические ступени, ведущие наверх, задребезжали, и стремительно слетевшая по лестнице Скалли пулей ворвалась в «обезьянник».

— Малдер, я должна срочно с тобой поговорить!.. — взволнованно начала она.