Он начал потирать большим пальцем тыльную сторону моей ладони.

— Ну разумеется. Последнее, чего я тебе желаю — это оказаться в беде по моей милости. Пожалуйста, останься, я заказал дегустационное меню [7], — уговаривал он.

Я никогда прежде не пробовала ужин, состоящий из многочисленных небольших порций деликатесов, которые демонстрировали кулинарное мастерство и воображение шеф-повара. Должно быть это будет забавно, да и он казался искренним. Я избавилась от его хватки и кивнула.

— Хорошо, я останусь.

— Спасибо.

Подойдя к столику, он выдвинул для меня стул, хотя официант вертелся поблизости, потом сел напротив меня и небрежным движением бросил цветистую салфетку себе на колени.

Официант откупорил бутылку дорого вина и после того, как каждый из нас сделал глоток, я произнесла:

— Мне кажется, что стоит озвучить мое первое правило свиданий, мистер Расселл. Лишь потому, что вы угощаете меня, это еще не значит, что я буду обязана заниматься с вами сексом. Поэтому, похода в Уортингтон после ужина не случится.

Он улыбнулся, явно ничуть не оскорбившись.

— Я даже и не мечтал об этом, мисс Бетсэйби. Если я плачу за ужин, то единственное удовольствие, на которое я рассчитываю — это ваша компания.

Я уставилась на шесть с половиной футов мужественности по другую сторону стола. Он выглядел таким довольным, словно ему нравились трудные задачи. Все это могло закончиться весьма, весьмапечально — чего я никак не ожидала.

Я сменила тему, попытавшись возвести между нами стену.

— Итак, с чего это вам вздумалось наблюдать за мной в баре, мистер Расселл? На случай — есть ли у меня бородавки, и нет ли горба? Так чтобы успеть вовремя ретироваться?

— Я хотел посмотреть, соответствуют ли голос и имя — внешности.

— И?.. Похожа ли я на ту Бетсэйби, которую представляли вы?

— Похожа, — ответил он. — Податливая. Милая. Оживленная. Соблазнительная. — Его глаза мерцали, когда он склонился над столом, поддавшись в мою сторону. — Готов поспорить, что ты и на вкус такая же.

Вот. Тебе. На.Мои щеки тут же залились румянцем.

— Попервости, — произнесла я, быстро приходя в себя, — мне, обычно, говорят, что имя Бетсэйби наводит на мысль о старушке с вязанием в руках.

— Они не правы.

Боевая готовность. Боевая готовность. Все гормоны на палубе.

— Мистер Расселл…

— Бью, — перебил он. — Сокращенно от Бёргар. — Он застенчиво взглянул на меня. — Южанские корни.

И я наконец улыбнулась.

— Я не собираюсь отшивать вас из-за вашего имени. Вы разговариваете с женщиной, названной в честь одной из самых знаменитых прелюбодеек в Библии [8]. Моей сестре повезло — ее не назвали именем вавилонской блудницы.

Он рассмеялся, серебристый взгляд потеплел, а в уголках глаз появились морщинки. Он поднял свой бокал и поднес ко мне:

— Два самых ненормальных имени для двух самых нормальных людей. Наша встреча предопределена самими небесами, Бетсэйби Уорд.

Я не была уверена, насколько он был нормальным, но все равно чокнулась своим бокалом с его. Я не привыкла слышать свое полное имя в повседневной жизни, поэтому, когда мы поставили бокалы, я сказала:

— Друзья называют меня — Бет.

Он обхватил мою руку теплыми ладонями:

— Но я не хочу быть твоим другом.

Ощущение его рук невероятно сбивало с толку. Я чувствовала мозоли на его ладонях, чувствовала силу, заключенную в его больших теплых руках. Рассеяно и успокаивающе, он слегка поцарапывал ногтями тыльную сторону моей ладони.

Боже мой. Мне нравилось это, и даже слишком, чтобы признаться в этом самой себе.

Нервно облизав губы, я спросила:

— Так что там в дегустационном меню на сегодня?

Он усмехнулся:

— Не имею понятия. Я лишь спросил метрдотеля, что есть хорошего, и что бы он сам порекомендовал.

Пришел официант и мы разъединили руки, хотя рука Бью, казалось, задержалась на мгновение на моей ладони.

— Amuse-bouche [9]для месье и мадемуазель, — произнес официант, протяжный техасский акцент придал его французской речи цветистости. И поставил две крохотные тарелочки. — Тартинки с икрой и creme fraiche [10], — добавил он и ушел.

Бью засунул amuse-bouche себе в рот. Через мгновение, выражение его лица изменилось, и он стал жевать медленнее. Я посмотрела на стряпню в своей тарелке:

— И как?..

Он пожевал еще с минуту, затем с трудом проглотил.

— Занятно.

Что ж, ответ прозвучал одобрительно. Я посмотрела на свою закуску и кивнула — нужно покончить с этим до того, как вернется официант, чтобы забрать тарелку.

Он вернулся через минуту с двумя мисками ярко-оранжево-желтого супа.

Мои глаза расширились при виде коричневой штуковины плавающей в супе.

— Ореховый суп-пюре, — заявил официант, — с перепелиным яйцом в гнезде.

Боже, боже... Официант отправился восвояси, а я уставилась в свою миску, затем перевела взгляд на Бью. Он уставился на свое блюдо со странным выражением лица.

— Это на самом деле птичье гнездо? — спросила я у него. — Предполагается, что оно съедобно?

— Я не знаю, — признался Бью. — Я конечно понимаю, что являюсь вер-котом и все такое, но это,— он постучал ложкой по яйцу, — просто смехотворно.

Хихикнув, я сделала большой глоток вина, стремясь приступить к еде не больше его.

— Вероятно, я не настолько безрассудно смела, как следовало бы в том, что касается еды, — призналась я. — Что в меню следующим?

— Сыр, — ответил он, посмотрев на лист бумаги.

— А что с лицом? Звучит не так уж и плохо.

— Острое ассорти из козьего и… якского сыра, — зачитал он.

— Э-э… О-о… — Я сделала еще глоток вина. — По крайней мере вино хорошее.

Бью выглядел огорчённым.

— Прости, что не смогла насладиться едой.

— Мы еще даже не приступили к еде, — пошутила я. — В качестве основного блюда, скорее всего, будет некое несчастное экзотическое животное, поданное на ложе из морских водорослей. Французскихморских водорослей.

Он рассмеялся и взглянул на меня.

— Здесь по соседству есть спорт-бар. Хочешь сходить и перекусить гамбургерами?

— И оставить свое птичье гнездо? — Силясь не расхохотаться, я наигранно прикрыла руками свою тарелку. Бью усмехнулся, я поставила на стол бокал и встала из-за стола. — Пойдем.

Он бросил пачку денег на стол, расплатившись по счету.

В спорт-баре мы заняли удобную кабинку и сделали заказ. Пока мы ждали наши гамбургеры, повисла неловкая тишина. Сидя напротив него в уютной кабинке расположенной в затемненном углу, у меня возникло ощущение, что мы стали более близки, нежели чем, когда сидели в модном французском ресторане, чувствуя скованность.

Сложив руки вместе, я пыталась что-нибудь придумать, чтобы нарушить молчание, но на ум ничего не приходило. Дерьмо. Я так долго ни с кем не встречалась, что не знала о чем завести разговор. О футболе? Так я не знала, является ли он фанатом спорта. О погоде? Нет, это просто глупо…

— Я доставляю тебе неудобства? — спросил он, неверно истолковав мою неловкость.

— Я просто неважнецкий собеседник. Или же не подхожу для свиданий. Я не встречаюсь.

Он выглядел обворожительно.

— Не представляю, почему. В таком случае расскажи мне о себе.

Я замерла. Рассказать о себе, значит рассказать о Саре, а я не могла этого сделать.

— Да, в общем-то, здесь не о чем рассказывать, — натянуто ответила я. Прощупывал ли он почву? Собирался ли он передать информацию волчьей стае? — Я очень скучная девушка.

Бью покачал головой и его лицо вновь озарила прекрасная улыбка.

— Искренне сомневаюсь, что кто-то с таким именем, как у тебя, может быть скучным.