– Пойдем, – говорит она, вкладывая свою руку в мою. Вот и вся инструкция, что мне нужна.

Я веду её к входной двери, открываю ее и втягиваю фею в коридор. У нас впечатляющая прихожая, но, кажется, девушка даже не обращает на это внимание. Как только она закрывает за собой дверь, то, сосредоточившись, снимает мою кожаную куртку со своих плеч и позволяет ей упасть на черно-белый кафель. Динь расстегивает молнию на одном сапоге, затем на другом, медленно стягивая их со своих стройных ног. Без каблуков она такая крошечная. Когда она подходит ко мне, её макушка достигает лишь моего подбородка, и девушка оставляет мягкий поцелуй прямо напротив моего сердца.

– Зачем ты здесь? – спрашиваю я её. Её аквамариновые глаза встречаются с моим, и я вижу что-то знакомое, но это в мгновение ока исчезает.

– Для тебя, – тихо шепчет она. – Ради того, что произойдет дальше.

Она снова обхватывает мою щеку, вглядываясь в мои глаза, как будто она хочет найти мою душу. Но там слишком много такого, что я не хочу ей показывать. Там есть такие вещи, которые я не хочу, чтобы она знала. И так мало того, что могу ей дать.

– Забери меня в свою спальню, – говорит она. – На несколько часов мы можем быть любовниками, а утром я уйду.

– Почему? – отвечаю я, начиная идти вперед, тем самым заставляя её отступать. Удерживая руку посередине груди, я подвожу её к лестнице.

– Потому что у тебя самые грустные карие глаза, которые я когда-либо видела.

Я чувствую, как мое горло сжимается от волнения, словно у какого-то слюнтяя. Эта девушка – другая. Прошло чуть больше часа с нашего знакомства, а она уже заглянула в самые сокровенные уголки моей души, пошатнув всю решимость.

– Это недостаточно веская причина, – говорю я, чтобы было легче, я подхватываю её на руки, точно невесту. А затем перекидываю через плечо, и она смеется, когда я начинаю её нести вверх по лестнице, как пещерный человек.

– Хорошо, как насчет, потому что Луна внезапно стало голубой⁸.

– Нет, не подходит.

– Ну почему же? – повторяет она. – Говорят же однажды, когда Луна станет голубой⁹.

– Если я заполучу тебя на ночь, я покажу тебе, как я собираюсь иметь тебя не один раз.

– Обещания, обещания, – усмехается она, её большие голубые глаза и пушистые золотистые локоны делаю фею эфемерной в неярком свете.

– Я держу свои обещания, – грубо отвечаю я, открывая дверь в мою спальню. По крайней мере, то обещания, которые я даю другим людям. Я менее надежен, когда дело касается обязательств, которые я беру на себя.

Я не включаю свет, просто несу девушку прямо к своей кровати и осторожно кладу. Она поднимает руки над головой и, подтягивается, словно кошка на солнце, с широкой улыбкой на лице, которая согревает меня.

– Иди сюда, большой мальчик, – мурлычет она, похлопывая по кровати рядом с собой. – Позволь мне заставить тебя почувствовать себя на седьмом небе.

Мне не нужны никакие поощрения. Я стягиваю футболку через голову и кидаю на стул в углу комнаты. Её глаза жадно пожирают мой торс. Она поднимает колени, слегка распахивая ноги, и я вспоминаю, что на ней нет трусиков.

– Покажи мне, – требую я, обхватывая её колено. Она поднимет платье вверх и разводит ноги ещё шире, предоставляя мне отличный обзор на её милую розовую киску. Её маленькая дырочка выглядит такой крошечной, что я не могу поверить, как я засунул все свои пальцы так глубоко в неё. Я понимаю, что мой член должен растянуть её шире до того, как пройду хотя бы полпути.

– Что ты планируешь со мной сегодня сделать? – спрашивает она, облизав свой палец, затем скользит им по клитору. Она так чертовски сексуальна, что мой член отчаянно борется с джинсами, желая поскорее добраться до неё.

– Я буду трахать тебя всю ночь, детка, – отвечаю, качая головой, и она снова усмехается.

– Я уверена, ты сможешь, – она демонстративно смотрит на мои штаны. – Ты покажешь, что там у тебя есть?

– Может быть, – в моей голове вспыхивает множество диких идей. Эта девушка выглядит как ангел, но играет словно дьявол, разбудивший зверя глубоко внутри меня, зверя, который был заперт в клетке глубоко внутри меня в течение очень-очень долгого времени. – Забирайся на середину кровати, – командую я, направляясь к своему шкафу и вытаскивая два галстука. Когда я возвращаюсь, она уже сделала то, что я приказал, а также сняла платье. Фея осталась только в черном атласном лифчике, а на ее губах сияет улыбка.

Я сажусь на край кровати, чтобы снять обувь и носки, и пока я борюсь со шнурками, она садится позади меня, обхватывая меня вокруг груди.

– Ты такой теплый, – говорит она, прижимаясь к моей спине, лицом потираясь о мою кожу. Её губы скользят по мне, и часть меня отчаянно хочет позволить ей гладить меня, словно я её чертов бойфренд, и она любит меня. Другая часть, горькая часть, в ярости. Именно поэтому я установил такое правило. Женщины притворяются, что им не хватает секса, затем у них появляются идеи, что они могут починить то, что сломлено, сгладить все острые углы и превратить тебя в мужчину своей мечты. На самом деле, люди не меняются. Мы рождаемся и умираем, и по большей части единственный человек, который может нас изменить – это мы сами, но у меня нет на это времени. У меня просто нет времени.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, пытаясь сохранить свой голос спокойным.

– Я думала, это называется обниматься. Это, наверное, новомодная вещь… может, поэтому ты с ней не знаком.

Я чувствую ее улыбку на моей коже и могу представить, как её глаза сияют от самодовольства ее дерзости. Несмотря на всю мою грубость и ярость, я могу понять насколько она милая. В лучшем значении этого слова. Не в покровительственном тоне.

– Очень смешно, фея.

– Кого ты зовешь фея? – она ударяет меня по плечу, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть выражение притворного негодования у нее на лице.

Она начинает отползать от меня, как будто злится, но я вижу, что девушка больше дразнится. Несмотря на всю свою браваду, маленькой Динь нравится, когда её преследуют. Я всё ещё в джинсах, но встаю на колени и движусь за ней по огромной кровати. Её глаза распахиваются шире в то время, как она пятится быстрее. Но она недостаточно быстрая.

Когда я хватаю фею за лодыжку, она не борется со мной, как я ожидаю. Она сидит совершенно неподвижно, наблюдая, ожидая, пока я жадно втягиваю воздух, смотря на её сексуальные изгибы и стройные ноги, почти что, капая слюной от сильнейшего желания быть глубоко внутри неё.

– Я не знаю, с кем ты трахалась, маленькая Динь-Динь. Но тебе следует кое-что знать. Пока ты в моей постели, правила устанавливаю я. Всё, что тебе следует знать, это говорить «да», «больше», «пожалуйста, малыш», и я дам тебе всё, что ты захочешь.

Она привстала на локти, уставившись в мои глаза, всё ещё пытаясь заглянуть внутрь меня.

– Всё, что тебе нужно знать, ты можешь касаться меня где угодно и смотреть куда угодно, но ты не можешь снять мой лифчик и трогать мою грудь.

Не было и тени улыбки на её лице. Она не шутила. Я замер на мгновение, принимая то, что она сказала. Я не думаю, что на планете найдется хоть один гетеросексуал, которому не нравится смотреть и трогать сиськи. Им не обязательно быть большими, просто достаточного размера, чтобы поместиться в руке, с сосками, которые твердеют, когда их всасываешь в рот. Я смотрю на её грудь, охваченную бюстгальтером, задаваясь вопросом, что послужило причиной такого правила. У неё тоже есть правило. Может быть, мы не такие уж и разные.

– Хорошо, – согласился я, что ещё, мать твою, я мог здесь сказать? Она не хочет, чтобы я смотрел на её грудь, и я не собираюсь сидеть здесь и раздувать из мухи слона. Она кивает один раз, затем улыбается, как будто испытывает облегчение от того, что покончила с этой частью. Это заставляет меня задаваться вопросом, что ей отвечали другие парни, с которыми она была. Были ли они такими же понимающими, как я?