Большов . Ничего не суконное. Рыло как рыло. Был бы ум в голове, – а тебе ума-то не занимать стать, этим добром бог наградил. Так что же, Лазарь, посватать тебе Алимпияду-то Самсоновну, а?

Подхалюзин . Да помилуйте, смею ли я? Алимпияда-то Самсоновна, может быть, на меня глядеть-то не захотят-с!

Большов . Важное дело! Не плясать же мне по ее дудочке на старости лет. За кого велю, за того и пойдет. Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю. – Ты со мной-то толкуй.

Подхалюзин . Не смею я, Самсон Силыч, об этом с вами говорить-с. Не хочу быть подлецом против вас.

Большов . Экой ты, братец, глупый! Кабы я тебя не любил, нешто бы я так с тобой разговаривал? Понимаешь ли ты, что я могу на всю жизнь тебя счастливым сделать!

Подхалюзин . А нешто я вас не люблю, Самсон Силыч, больше отца родного? Да накажи меня бог!.. Да что я за скотина!

Большов . Ну, а дочь любишь?

Подхалюзин . Изныл весь-с! Вся душа-то у меня перевернулась давно-с!

Большов . Ну, а коли душа перевернулась, так мы тебя поправим. Владей, Фаддей, нашей Маланьей.

Подхалюзин . Тятенька, за что жалуете? Не стою я этого, не стою! И физиономия у меня совсем не такая.

Большов . Ну ее, физиономию! А вот я на тебя все имение переведу, так после кредиторы-то и пожалеют, что по двадцати пяти копеек не взяли.

Подхалюзин . Еще как пожалеют-то-с!

Большов . Ну, ты ступай теперь в город, а ужотко заходи к невесте: мы над ними шутку подшутим.

Подхалюзин . Слушаю, тятенька-с! (Уходит.)