Липочка . Что ж он там спустя рукава-то сантиментальничает? Право, уж тошно смотреть, как все это продолжается.

Аграфена Кондратьевна . И в самом деле, что он ломается-то? Мы разве хуже его?

Устинья Наумовна . А, лягушка его заклюй, нешто мы другого не найдем?

Большов . Ну, уж ты другого-то не ищи, а то опять то же будет. Уж другого-то я вам сам найду.

Аграфена Кондратьевна . Да, найдешь, на печи-то сидя; ты уж и забыл, кажется, что у тебя дочь-то есть.

Большов . А вот увидишь!

Аграфена Кондратьевна . Что увидать-то! Увидать-то нечего! Уж не говори ты мне, пожалуйста, не расстроивай ты меня. (Садится.)

Большов хохочет. Устинъя Наумовна отходит с Липочкой на другую сторону сцены.. Устинья Наумовна рассматривает ее платье.

Устинья Наумовна . Ишь ты, как вырядилась, – платьице-то на тебе какое авантажное. Уж не сама ль смастерила?

Липочка . Вот ужасно нужно самой! Что мы, нищие, что ли, по-твоему? А мадамы-то на что?

Устинья Наумовна . Фу ты, уж и нищие! Кто тебе говорит такие глупости? Тут рассуждают об хозяйстве, что не сама ль, дескать, шила, – а то, известное дело, и платье-то твое дрянь.

Липочка . Что ты, что ты! Никак с ума сошла? Где у тебя глаза-то? С чего это ты конфузить вздумала?

Устинья Наумовна . Что это ты так разъерепенилась?

Липочка . Вот оказия! Стану я терпеть такую напраслину. Да что я, девчонка, что ли, какая необразованная!

Устинья Наумовна . С чего это ты взяла? Откуда нашел на тебя эдакой каприз? Разве я хулю твое платье? Чем не платье – и всякий скажет, что платье. Да тебе-то оно не годится, по красоте-то твоей совсем не такое надобно, – исчезни душа, коли лгу. Для тебя золотого мало: подавай нам шитое жемчугом. – Вот и улыбнулась, изумрудная! Я ведь знаю, что говорю!

Тишка (входит) . Сысой Псович приказали спросить можно ли, дескать, взойти. Они тамотка, у Лазаря Елизарыча

Большов . Пошел, зови его сюда, и с Лазарем.

Тишка уходит.

Аграфена Кондратьевна . Что ж, недаром же закуска-то приготовлена – вот и закусим. А уж тебе, чай, Устинья Наумовна, давно водочки хочется?

Устинья Наумовна . Известное дело – адмиральский час – самое настоящее время.

Аграфена Кондратьевна . Ну, Самсон Силыч, трогайся с места-то, что так-то сидеть.

Большов . Погоди, вот те подойдут – еще успеешь.

Липочка . Я, маменька, пойду разденусь.

Аграфена Кондратьевна . Поди, дитятко, поди.

Большов . Погоди раздеваться-то, – жених приедет.

Аграфена Кондратьевна . Какой там еще жених, – полно дурачиться-то.

Большов . Погоди, Липа, жених приедет.

Липочка . Кто же это, тятенька? Знаю я его или нет?

Большов . А вот увидишь, так, может, и узнаешь.

Аграфена Кондратьевна . Что ты его слушаешь, какой там еще шут приедет! Так язык чешет.

Большов . Говорят тебе, что приедет, так уж я, стало быть, знаю, что говорю.

Аграфена Кондратьевна . Коли кто в самом деле приедет, так уж ты бы путем говорил, а то приедет, приедет, а бог знает, кто приедет. Вот всегда так.

Липочка . Ну, так я, маменька, останусь. (Подходит к зеркалу и смотрится, потом к отцу.) Тятенька!

Большов . Что тебе?

Липочка . Стыдно сказать, тятенька!

Аграфена Кондратьевна . Что за стыд, дурочка! Говори, коли что нужно.

Устинья Наумовна . Стыд не дым – глаза не выест.

Липочка . Нет, ей-богу, стыдно!

Большов . Ну закройся, коли стыдно.

Аграфена Кондратьевна . Шляпку, что ли, новую хочется?

Липочка . Вот и не угадали, вовсе не шляпку.

Большов . Так чего ж тебе?

Липочка . Выдти замуж за военного!

Большов . Эк ведь что вывезла!

Аграфена Кондратьевна . Акстись, беспутная! Христос с тобой!

Липочка . Что ж, – ведь другие выходят же.

Большов . Ну и пускай их выходят, а ты сиди у моря да жди погодки.

Аграфена Кондратьевна . Да ты у меня и заикаться не смей! Я тебе и родительского благословенья не дам.

Те же и Лазарь , Рисположенский и Фомииишна (у дверей)

Рисположенский . Здравствуйте, батюшка Самсон Силыч! Здравствуйте, матушка Аграфена Кондратьевна! Олимпиада Самсоновна, здравствуйте!

Большов . Здравствуй, братец, здравствуй! Садиться, милости просим! Садись и ты, Лазарь!

Аграфена Кондратьевна . Закусить не угодно ли? А у меня закусочка приготовлена.

Рисположенский . Отчего ж, матушка, не закусить; я бы теперь рюмочку выпил.

Большов . А вот сейчас пойдем все вместе, а теперь пока побеседуем маненько.

Устинья Наумовна . Отчего ж и не побеседовать! Вот, золотые мои, слышала я, будто в газете напечатано, правда ли, нет ли, что другой Бонапарт народился, и будто бы, золотые мои…

Большов . Бонапарт Бонапартом, а мы пуще всего надеемся на милосердие божие; да и не об том теперь речь.

Устинья Наумовна . Так об чем же, яхонтовый?

Большов . А о том, что лета наши подвигаются преклонные, здоровье тоже ежеминутно прерывается, и един создатель только ведает, что будет вперед: то и положили мы еще при жизни своей отдать в замужество единственную дочь нашу, и в рассуждении приданого тоже можем надеяться, что она не острамит нашего капитала и происхождения, а равномерно и перед другими прочими

Устинья Наумовна . Ишь ведь, как сладко рассказывает, бралиянтовый.

Большов . А так как теперь дочь наша здесь налицо, и при всем том, будучи уверены в честном поведении и достаточности нашего будущего зятя, что для нас оченно чувствительно, в рассуждении божеского благословения, то и назначаем его теперича в общем лицезрении. – Липа, поди сюда.

Липочка . Что вам, тятенька, угодно?

Большов . Поди ко мне, не укушу, – небось. Ну, теперь ты, Лазарь, ползи.

Подхалюзин . Давно готов-с!

Большов . Ну, Липа, давай руку! (Липочке.) Как, что это за вздор?

Липочка . С чего это вы выдумали?

Большов . Хуже, как силой возьму!