С самых первых дней своего существования тамплиеры поддерживали тесные отношения с катарами, особенно с уроженцами этих мест. Очень многие крупные землевладельцы, будучи сами катарами или сочувствующими, принесли в дар ордену большие земельные владения; и если мы не знаем, как истолковать слухи о том, что один из его основателей был катаром, то что касается четвертого великого магистра ордена, Бертрана де Бланшфора, и его семьи, то они, несомненно, ими были. Действительно, спустя сорок лет после его смерти, его потомки будут сражаться на стороне других сеньоров-катаров против войск Симона де Монфора [27].

Тамплиеры подчеркивали свою нейтральность в отношении истребления альбигойцев и ограничились тем, что объявили настоящими крестовыми походами только походы против сарацин. Однако, по рассказам современников, крепости тамплиеров служили убежищем для еретиков [28], и им даже приходилось брать в руки оружие, чтобы защитить скрывающихся. Судя по рукописям, датируемым началом Альбигойской войны, очень многие катары пополнили ряды тамплиеров, чем привели в уныние крестоносцев Симона де Монфора. Также среди имен высших должностных лиц фигурируют имена, безусловно, принадлежавшие катарам [28]. Вступив в орден тамплиеров, представители лангедокской знати, по всей видимости, предпочитали чаще всего оставаться в своих владениях, где они являли собой мощную, прочную и верную ордену основу.

Так же именно в Лангедоке тамплиеры окажутся лицом к лицу с системой мышления и влияния, очень далеких от римско-католической ортодоксии. Многие из них после путешествий или плена не только бегло говорили по-арабски, но и имели общие культурные или финансовые интересы с местными еврейскими общинами, благодаря которым они воспринимают ценности иудейской цивилизации, продолжая приобщаться к тайнам и дуалистической доктрине катаров.

В 1306 году король Франции Филипп Красивый внезапно решает отделаться от тамплиеров. Спесивые, недисциплинированные, они представляют собой армию, превосходящую по силе армию короля. Он, конечно, пользуется их услугами, но они могут оказаться опасными, так как подчиняются только папе римскому. К тому же, король знает, что он плохо контролирует этих вооруженных банкиров, которым он должен много денег. Как-то он был вынужден просить убежища в одной из их крепостей, когда восстал парижский люд. И даже хуже: они имели неслыханную смелость отказать ему в просьбе вступить в их орден! Все эти унижения плюс зависть к их богатству и боязнь возможного образования их независимого государства толкают его на внезапные действия, а ересь послужит оправданием.

Год назад, после весьма сомнительной смерти двух пап, Бонифация VIII и Бенедикта XI, Филипп Красивый возводит на папский престол своего собственного кандидата. Клемент V впредь уже не сможет ни в чем ему отказать. Как видно, французский король тщательно продумал весь план. Частично благодаря шпионам, которых он внедрил в ряды тамплиеров, частично благодаря разоблачениям одного командора-ренегата, он составил список обвинений, который позволит ему нанести ордену роковой, действенный и окончательный удар; потом он распространил по всей стране запечатанные приказы об аресте, которые будут вскрыты одновременно на рассвете в пятницу, тринадцатого октября 1307 года. В этот день все французские тамплиеры будут арестованы и заключены в тюрьму, их имущество – конфисковано, на командорства наложен королевский секвестр. К несчастью, хотя эффект внезапности, рассчитанный королем, превосходно удался, огромное богатство, которое он надеялся заполучить, от него ускользнуло: он не смог нигде его найти, и знаменитое «сокровище тамплиеров» заняло свое место в длинном перечне великих загадок Истории.

Но было ли наступление Филиппа Красивого действительно неожиданным, или все же тамплиеры были вовремя предупреждены? Известно, например, что незадолго до своего ареста великий магистр Жак де Молэ сжег все работы и предписания, касающиеся его ордена; со своей стороны, парижский казначей, словно предчувствуя неизбежную катастрофу, открыто признал «очень благоразумным» выход из ордена всех рыцарей, которые возымели такое желание. Наконец, в этот же самый момент все командорства Франции обошел приказ, запрещающий давать какую-либо информацию об обычаях и ритуалах рыцарей.

Короче говоря, были ли тамплиеры предупреждены о надвигающихся событиях или же они сами обо всем догадывались, но они предприняли ряд вполне определенных мер предосторожности [29]. В то время, как одни дают себя арестовать, не оказывая ни малейшего сопротивления, как будто они получили на этот счет инструкции, другие, принадлежащие, возможно, к ближайшему окружению орденского казначея, умело организуют исчезновение архива и документов. Ходили слухи, согласно которым сокровище ордена было вынесено из парижского командорства ночью накануне арестов, потом на телегах перевезено на берег моря, может быть, в Ла-Рошель, морскую базу ордена, и там погружено на восемнадцать галер, о которых больше никто и никогда не слышал. Если неизвестно, насколько эти слухи достоверны, то, следуя логике вещей, нужно констатировать, что флот тамплиеров ускользнул от короля, ибо не существует ни малейшего намека, позволяющего предположить, что такая добыча была когда-либо найдена… Корабли исчезли вместе со своим таинственным грузом, который тоже войдет в легенду [30].

Тем временем во Франции тамплиеров подвергают допросам, а во многих случаях и пыткам; в ходе беспрерывно следовавших процессов они сознаются во всем, в чем их обвиняют, и даже в большем, так что на этот счет ходят самые необыкновенные слухи. Они поклонялись богу по имени Бафомет, во время тайных церемоний падали виц перед бородатой человеческой головой, которая с ними говорила и облекала их магической властью – так заявляют различные неуполномоченные свидетели, которых никто и никогда больше не увидит. Над ними тяготеют и другие, более смутные обвинения: детоубийство, аборты, гомосексуализм, непристойные действия во время церемонии посвящения; а более тяжкое преступление, едва вероятное по отношению к солдатам Христа, которые сражались с неверными и отдали жизнь за свою веру – это то, что они отрицали своего бога и плевали на крест.

Итак, судьба тамплиеров была определена, а ненависть к иим Филиппа Красивого не знала границ. Многие были сожжены, еще больше их было заключено в тюрьмы, где их мучили пытками, а король в это время упорно требовал от папы принятия против них конкретных мер. Все попытки сопротивления папы были напрасны; в 1312 году он капитулирует и приказывает просто-напросто ликвидировать орден Храма.

Тем не менее, допросы и процессы будут продолжаться во Франции еще в течение двух лет. В мае 1314 году, наконец, взойдут на костер великий магистр Жак де Молэ и Жоффруа де Шарнэ, сборщик налогов в Нормандии. Вместе с их кончиной тамплиеры официально сходят с исторической сцены, что, в общем, не совсем верно.

Филипп Красивый использовал свое влияние на весь христианский мир, чтобы ни в одном его уголке не остался ни один тамплиер. Этот его пыл заставляет задуматься. Желание избавить свою страну от их стесняющего присутствия – допустим, но при чем здесь другие страны? Почему вдруг такое упрямство? Сам он вовсе не был образцом добродетели, и можно только удивляться, что король, так спокойно подготовивший смерть двух пап, был вдруг задет предполагаемыми нарушениями религиозных законов. Может быть, он опасался мести, если бы орден продолжал существовать за пределами Франции? Или причины его беспощадной суровости надо искать в другом?

Однако его неистовое стремление уничтожить тамплиеров увенчалось успехом не сразу. Его зять, Эдуард II Английский, выступает сначала в пользу тамплиеров и против их истребления; но потом, под давлением папы римского и своего тестя он соглашается изменить свое отношение к ним, впрочем, без большой убежденности. Таким образом, и в Английском королевстве были арестованы многие тамплиеры, которых подвергли не слишком тяжелому тюремному заключению, гораздо менее жестокому, чем их французских собратьев в тот же самый момент; что же касается их имущества, то оно было передано рыцарям-госпитальерам Святого Иоанна.