Потерянный король.

Теперь мы постоянно задавали себе вопрос: каковы были обоснования и цели тех, кто, капля за каплей, если можно так выразиться, дистиллирует документ за документом, информацию за информацией такой замечательный, неистощимый, касающийся нашего дела материал, который к тому же все продолжал появляться?

Мы уверены, что здесь не могло быть и речи о мистификации, иначе она бы длилась уже слишком долго и потребовала бы слишком много средств и воображения. Речь также не идет о какой-то серии работ, ловко опубликованных с целью получения выгоды вокруг волнующей умы тайны, которая заставляет трепетать публику, как если бы это была тайна Бермудского треугольника. Нет! И не о коммерческой афере идет речь, ибо появление «документов Общины» не мотивируется деньгами. Чтобы в этом убедиться, достаточно констатировать очень малое количество, сдержанность и довольно кустарный способ производства соответствующих брошюр. Что же тогда? Мы оказались лицом к лицу с неким подобием произведения искусства, чьи исторические основы не вызывают сомнения, серьезность и качество сведений достойны самых высоких похвал и чей метод, как бы делающий вас причастным к тайне, играя на любопытстве публики, является просто замечательной находкой.

В этом методе нет ничего произвольного, напротив, в нем все строго подчинено логике. Кажется, что вся информация исходит, из единого и секретного источника, и каждый фрагмент, каким бы малым он ни был, придает предыдущему дополнительный смысл и несколько видоизменяет его; неожиданное свидетельство постоянно возбуждает нетерпение и интерес читателя и в один момент успокаивает его любопытство. Да, это так. Возможно, что «документы Общины» увидели свет, благодаря соответствующим образом разработанному порядку и тщательно подготовленному плану: сначала привлечь внимание публики к определенным фактам, затем установить их достоверность, потом создать психологический климат, способный держать ее в напряжении и подготовить к получению дальнейшей информации. Так, таинственные организаторы этой странной операции, кажется, шаг за шагом готовили объявление о каком-то инсценированном открытии, которое в нужный момент будет выдано для удовлетворения заботливо поддерживаемого в возбуждении любопытства. Мы думаем, это открытие касается меровингской династии, ее выживания и продолжения до сегодняшнего дня и подпольного королевства. Разве не нашли мы в «Шаривари» написанное пером одного из членов Сионской Общины следующее заявление: «Без Меровингов не существовала бы Сионская Община, а без Сионской Общины меровингская династия угасла бы»? Связь между орденом и династией частично подтверждается в продолжении статьи:

«Король одновременно является пастухом и пастырем. Иногда он спешно отправляет какого-нибудь блестящего посла к своему вассалу, своей правой руке, чье счастье подвергается смертельной опасности. Это Рене Анжуйский, коннетабль Бурбонский, Никола Фуке, кардинал де Рец и многие другие, за чьими блестящими удачами следовали необъяснимые несчастья, ибо эти эмиссары ужасны и уязвимы. Посвященных в тайну можно либо превознести, либо свалить. Это также Жиль де Рэ, Леонардо да Винчи, Джузеппе Бальзамо или герцоги Неверские, де Гонзаги, чей путь окутан магическим благоуханием, где страдание смешано с ладаном – благоухание Магдалины.

Если король Карл VII при входе Жанны д'Арк в залу его замка Шинон прячется в толпе придворных, он делает это не для того, чтобы пошутить – в чем была бы соль подобной шутки? – но потому что он уже знает, что она – посланница и что перед ней он такой же придворный, как и все остальные. Тайна, которую она открывает ему в этих стенах, заключена всего в нескольких словах: «Любезный сеньор, я прибыла к вам от короля». Намеки в этом тексте небезынтересны. Прежде всего, король – «потерянный король», возможно, из рода Меровингов – продолжает царствовать только в силу своей личности. Затем следует еще более удивительный намек: находящиеся у власти сознают о его существовании, знают его, уважают и боятся. Наконец, великий магистр Сионской Общины или другой член ордена служит посланником от «потерянного короля» к его представителям, а его посланники вполне могут быть взаимозаменяемыми.

Странные брошюры Национальной библиотеки.

В 1966 году появилась любопытная переписка, касающаяся смерти Лео Шидлофа, который, как мы помним, под псевдонимом Анри Лобино был предполагаемым автором генеалогий, фигурирующих среди «документов Общины».

Первое письмо, опубликованное в «Женевском католическом еженедельнике», датировано двадцать вторым октября и подписано неким Лионелем Бюрю, членом «Женевской христианской молодежи». Объявив о кончине Шидлофа в Вене семнадцатого октября в возрасте восьмидесяти лет, автор яростно восстает против обвинений, брошенных Римом в адрес покойного; этот же последний был автором «замечательного исследования», опубликованного в 1956 году – генеалогического древа меровингских королей и дела Ренн-ле-Шато.

Ватикан, продолжает Лионель Бюрю, имел полное и тайное досье на этого человека и его деятельность, но никогда не осмеливался на него нападать. Впрочем, после его смерти медленно, но неуклонно возрастала пропаганда в пользу Меровингов. Например, эмблема, которую выбрала для себя нефтяная фирма Антар (это уже 1966 год), представляющая короля-Меровинга с обручем и лилией в руках, выполненная карикатурно, но все же вполне узнаваемо, – не навеяна ли она, быть может, неосознанным, но явным влиянием на умы? И разве французские церковные круги не действовали в том же направлении, что и Рим? Короче, заключает Лионель Бюрю, используя термины франкмасонства и катаров, Анри Лобино был «великим путешественником и великим искателем», человеком «добрым и лояльным», и он останется символом совершенного мастера, которого уважают и почитают».

Действительно, любопытный язык [70]! Но еще более любопытны обвинения «Римского католического бюллетеня» против Шидлофа, процитированные Бюрю: «Просоветский, общеизвестный франкмасон, готовивший во Франции народную монархию». Эти слова вызвали гнев Бюрю и, как нам кажется, являются противоречивыми в той мере, в какой просоветские симпатии совершенно не вяжутся с наступлением монархии. Автор «Римского бюллетеня», впрочем, не колеблясь, идет еще дальше, причем самым нелепым образом используя слова, которые широко цитирует Бюрю:

«Потомки Меровингов всегда стояли в начале ересей, начиная с арианства, катаров и тамплиеров и кончая франкмасонством. На родине протестантства в июле 1659 года Мазарини приказал разрушить замок Барбария, построенный в XII веке. Этот дом в течение веков выпускал только тайных подстрекателей против Церкви». Так как Лионель Бюрю не указал точно, в каком номере «Римского католического бюллетеня» он нашел это заявление, нам, к сожалению, было невозможно проверить его подлинность. Тем не менее, то, что вытекает из него, имеет в наших глазах исключительную важность, ибо, если быть точным, оно представляет собой бесспорное свидетельство (из римско-католического источника) разрушения ньеврского замка Барбария. Может быть также, оно приоткроет, хотя бы частично, смысл существования Сионской Общины и ее союзников: маневрировать, чтобы добиться власти именно с помощью постоянных конфликтов с Церковью. Конфликтов, которые в данном случае происходят не от случайностей, не от политики, не от обстоятельств, но от воли и определенного плана. Признаем, однако, что в данном случае мы найдем там наше давнее противоречие, касающееся, несомненно, католического отпечатка, носимого Сионской Общиной.

После публикации своего письма Лионеля Бюрю постигла смерть в автокатастрофе, в которой погибли еще шесть человек. Но раньше он получил ответ, очень удивительный, в виде нескольких страниц, имеющих надпись «для личного пользования» и подписанных неким С. Ру [71].

Осудив Бюрю за его легкомыслие и порывистость, с которыми он говорил о Лео Шидлофе, автор подтвердил и дополнил его высказывания. Действительно, Лео Шидлоф был сановником Великой Альпийской Ложи Швейцарии – масонской ложи, чьи следы имеются на некоторых «документах Общины» – и, добавляет Ру, он не скрывал своих «дружеских чувств к государствам Востока». Что же касается потомства Меровингов, Ру идет еще дальше Бюрю в этом отношении: