Так, стоим... Переводим дыхание... И идем дальше... Потихонечку, полегонечку... Аккуратненько так, мелкими шажочками.

Вот умница моя! Ай, золотко! Ну еще чуть-чуть! Всего-то осталось до здания Инквизиции дойти, там пару часиков порисовать, а потом и до дома доехать! А ведь от Инквизиции дом близехонько находится! Всего-то в получасе езды на удобном и бесшумном автобусе! А там можно будет лечь в теплую постельку, закутаться в огромное одеяло и ни о чем не думать. И ничего не видеть... Просто лежать и отдыхать. А утром можно и несколько пар прогулять!

Кстати о птичках... Прогулять-то не получится... Завтра же у нас вроде как семинар первой парой у Радовского, чтоб ему ни дна, ни покрышки! И не лень ему к первой паре мотаться, чтобы на нашу мазню посмотреть да послушать наши сумбурные рассказы, в которых через каждые два слова пауза стоит по причине острой необходимости зевнуть?

А куда это мир в сторону поплыл? Э, так не годится! Прямо идти надо, прямо! Вон уже и здание Инквизиции виднеется... А у дверей Полоз ошивается... Меня караулит...

Так что падать нельзя. Ну, никак нельзя! Совсем...

Давай, родная! Давай, моя хорошая! Еще каких-то двадцать метров! А потом можно всласть повисеть на этом змие! Слава те Господи, что к этому он уже привык... И даже перестал шарахаться! А то в первый раз ведь чуть сердечный приступ не схватил...

- Ольга! Как приятно видеть вас в таком цветущем состоянии!

Издеваешься, да? Думаешь, я не знаю, что при виде меня даже ваши палачи пустят скупую слезу жалости? И добьют, чтобы я, несчастная, больше не мучилась?

Ох, гильотину мне!

- Молчите, господин Полоз... Богом вас заклинаю - молчите.

Еще шажочек... И... Ура! Дальше я не пойду, дальше меня понесут.

- Знаете, Ольга, а ведь раньше на такие нежности и яркие проявления чувств вы были не способны... и всячески старались их избегать. А тут сами - вы только подумайте - сами меня обнимаете!

Кто обнимает? Я обнимаю? Да не в жизнь! Я нахожу в тебе, дорогой, опору для своего несчастного и измотанного организма... Никаких чувств! Лишь тонкий расчет... На Лилит же с таким комфортом не повиснешь! Как и на Цербере... Хотя в последнем случае не надо так вставать на цыпочки... Ростом-то твой соратник, Полоз, до тебя не дотягивает довольно сильно!

- Это вам снится...

- Вот как? И если я вдруг поцелую вас, то пощечину вы мне не влепите? Сон-то мой...

- Тогда вы поймете, господин Полоз, что такое реалистичный сон, заканчивающийся фингалом под глазом и вывихом челюсти...

- Это угроза?

- Предупреждение.

Как хорошо с закрытыми глазами... Счастье! Большое и пушистое! Сюда бы еще одеяльце да чашечку горячего шоколада...

- А что мы стоим? Кого ждем? Я здесь, вы здесь, так что строевым шагом на место нашей дислокации в зал Витражей марш!

- Интересно, с каких это пор вы отдаете мне приказы?

- С тех самых пор, как вы объявили себя моим возлюбленным!

А что? Из каждой ситуации, даже такой паршивой на первый взгляд, надо извлекать максимальную пользу! Когда еще представится шанс просто так покататься на верных слугах Инквизиции? Да и представится ли он вообще...

- Знал бы я раньше, что ради этого почетного звания мне придется так себя компрометировать, то держался бы я от вас подальше! А все обязанности свалил бы на Лилит или Цербера!

- Не шипите... Ведь в случившемся виноваты вы сами...

Ну, может и я немножко, но это - лирика помешанная на тайны мадридского двора. И всю подноготную этих событий знать никому не надо. Я бы даже сказала, что - вредно! А нервы беречь надо...

И самое главное - самой бы последовать этому совету! Потому как все мои болезни от нервов! Этих страшных и несчастных клеток, которые заставляют меня в противовес всем моим моральным принципам виснуть на Полозе в минуты слабости!

- Знаете, Ольга, а вы немножко отдохнуть не пробовали? Может, вам получше бы стало от этой малюсенькой передышечки?

Мне получше станет только тогда, когда я буду лежать на кружевных подушечках да под тремя метрами земли! Вот уж тогда у меня ничего болеть не станет! И доставать меня тоже некому будет!

Красота...

- Вы лучше ногами работайте, а не языком, господин Полоз, а то мы так и к ночи до места назначения не доберемся...

- Да мы, вообще-то уже пять минут, как на месте!

Что, правда? А я и не заметила...

- Ну, тогда, может, вы меня отпустите?

- Только после того, как вы отцепитесь от моей шеи...

Легко сказать, а трудно сделать... Ноги-то меня не держат. Вернее, держат, но с большим трудом! И с такой опорой как-то надежнее...

Но хватит, милая, хватит! Работать надо... Картину писать...

А не хочется!

- Ольга, простите мне мое нескромное любопытство, но вы случайно с утра ничего на грудь не принимали?

Интересно с чего это вдруг такой каверзный вопрос?

- Да нет, а что?

- Просто вы такими очаровательными зигзагами ходите, что я даже начинаю сомневаться в правильности того, что вы все-таки от меня отцепились...

- А вы сомневайтесь поменьше да побольше делайте, и все будет хорошо...

Очень хорошо... Еще бы перед глазами не плавали цветные круги... И шум в ушах бы исчез...

- Но все-таки столик с красками и кисточками находится справа, а не слева.

Относительно меня или тебя? Впрочем, такие глупые вопросы я задавать не буду, а то еще чего доброго упекут в палату N6 и буду я доживать свою жизнь в маленькой комнатке с мягонькими стенами, потолком и полом и видом на больничный двор.

- Ой, мама...

Господи, пусть эта боль прекратится! Господи, пожалуйста... Мамочка...

- Да что с вами такое?

Со мной...?

- Так, хорошо... Ольга, вы меня слышите?

Слышу... еще бы я тебя не слышала... Орешь так, что наверное на другом конце города слышно.

- Да.

- Это уже хорошо... Это просто замечательно! А сейчас, раз вы меня прекрасно слышите, мы пойдем ко врачу и он пропишет вам необходимые таблеточки... И у вас все будет в порядке...

А потом темнота накрыла меня покрывалом... Черным и беспросветным. Но вместе с тем со мной остались все мои чувства. И боль. И возможность слышать все то, что происходит вокруг...

Звук голоса и шагов Полоза. Открытие каких-то дверей. И еще чьи-то разговоры... Я не знаю...

Слишком голова болит сильно...

И хочется умереть.

Но никак не получается... Чужие и такие теплые руки мешают. И голос.

А потом и они исчезают, и ко мне приходит благословенное забытье...

Господи, спасибо...

* * *

Кажется, ждать Ольгу у дверей ее университета или здания Инквизиции уже стало почти привычкой... Не очень нужной или важной, но какой-то необходимой. Привязался я что ли к этой серой мышке? Если так, то это плохо... Потому как меня ни должно ничто волновать.

Потому что я - убийца. Потому что я - чудовище. Потому что я - преданный раб Инквизиции. И для меня самое главное желание - чтобы мой ненавистный Хозяин был доволен.

Да, я ненавижу того, кто создал меня. Так же как и Лилит, и Цербер. Ведь мы знаем много больше других! Настолько, что даже нам, убийцам сотен иногда жутко становится... Потому что Инквизитор убил тысячи. В том числе и нашими руками.

И рано или поздно мне придется оборвать и Ольгину жизнь... Потому что прикажут и не оставят выбора.

А я не хочу этого! Совсем...

Но приказ всегда остается приказом...

Убить! Или придется умереть самому... Только вот сделать этот шаг почти невозможно... Ведь в нас кроме преданности заложили еще и безумную жажду жизни! Не смотря ни на что! Даже если придется идти по головам...

И поэтому проще - убить, чем наступить на горло собственной программе.

Впрочем, убивать Ольгу мне скорее всего не придется... Потому что в могилу она загонит себя сама. Своими собственными руками.