После каждой пригоршни отбросов, швыряемых Ги Жуа и Киви, на море как будто обрушивался ливень клювов и лап — такое количество птиц устремлялось за угощением. «Когда поднимались пеликаны и олуши, — говорил Ги Жуа, — создавалось впечатление, что над нашими головами нависло грозовое облако и вот-вот вспыхнет молния. Впервые в жизни я увидел в полном смысле ливень алебард[12]».

С другой стороны сцены, под водой, мне казалось, что разыгрался настоящий шторм, поднятый крутящимися оперенными телами. Опасения относительно пузырей от наших аквалангов оказались напрасными: пеликаны и олуши настолько вспенивали воду, что в двух метрах я не различал пузырей от акваланга Бернара Делемота.

Наконец-то мы наблюдали и могли заснять морских птиц под водой. Это был значительный момент — момент новых открытий.

Из серьезных научных работ можно узнать, что бурые пеликаны и олуши входят в воду, как бомбы, накрывающие цель, и движутся дальше по инерции со скоростью, определяемой начальным импульсом. В некоторых книгах добавляется, что они пронзают добычу своим длинным мощным клювом.

Чтобы отснять фильм о морских птицах, когда они ныряют за добычей, мы зафрахтовали в Масатлане шлюп под названием «Серенада», приобрели у мексиканских рыбаков отбросы улова и приманили на съемки множество птиц.

Вокруг «Серенады» разыгрался бурный спектакль: чайки, пеликаны и два вида олушей вступили в спор за пищу, которую мы бросали им. Фрегаты поджидают их в воздухе, чтобы заставить срыгнуть добычу.

Это не совсем так. Птицы, пикируя, действительно входили в воду как снаряды, но как только скорость их уменьшалась, они плыли, используя крылья как весла. Под водой они гребли двумя крылами, взмахивая ими, точно так же, как в воздухе. Маневренность полета под водой удивительна: пройдя несколько метров после нырка они меняли направление, поднимались и опускались, вертелись и крутили сальто с законченной элегантностью, пока не обнаруживали добычу. Отыскав ее, птицы не протыкали ее, а, зажав в клюве, выныривали на поверхность и, резко откинув голову назад, пропускали пищу в горло. Они стремились протолкнуть ее возможно ниже, к зобу. Птицы знали, что, пока они на воде, никто не осмелится к ним подступиться, но в воздухе на них обрушится эскадрилья ненасытных фрегатов, которые не остановятся и перед тем, чтобы покопаться в их горле и вырвать добычу.

Пеликаны пируют… Фрегатов они боятся меньше, чем олуши. Если понадобится, то они не остановятся перед тем, чтобы встретить их у воды ударом мощного клюва.

Подобным спектаклем нельзя пресытиться. Олуши и пеликаны как серебристые дротики пронизывая воду, оставляли за собой пенящийся шлейф. Их оперение мгновенно покрывалось мириадами воздушных пузырьков, и они представали в сверкающем одеянии. Некоторые птицы ныряли на глубину до 8 м и оставались под водой добрых полминуты, а то и больше.

Они не только гребли крыльями; при ближайшем рассмотрении оказалось, что птицы передвигали под водой перепончатыми лапами, будто шли по твердой земле.

Интересно было бы разобраться, почему птицы столь хорошо видят в воде — среде, отличающейся от воздуха рефракционными свойствами. Привлекательное объяснение (которое мы не могли проверить) заключается в том, что под водой они используют третье веко — мигательную перепонку, имеющуюся у всех птиц, которая, натягиваясь на глаз, увеличивает фокусное расстояние и обеспечивает четкость изображения на сетчатке.

Меж тем олуши и бурые пеликаны подобно снарядам продолжали бомбить наш плацдарм… Моя галльская храбрость не справилась с опасением, что какая-нибудь из них может врезаться мне в голову. Но скоро я убедился, что птицы видят, что делают.

Это, впрочем, не помешало одной синелапой олуше, направившей ко мне подводный полет, принять мой палец за рыбу и сильно ущипнуть его мощным клювом. Она пыталась его проглотить! В первый момент я был удивлен и чуть не рассмеялся. Однако, поднявшись на шхуну, я убедился, что рана серьезная…

Птицы одна за другой демонстрировали перед нами восхитительную технику ныряния, но действия олушей и пеликанов под водой несколько различались.

Олуши, обнаружив живую мишень, жадно набрасывались на нее и зажимали клювом. Я имел возможность убедиться в силе их щипка! Пеликаны, коснувшись добычи кончиком клюва, сразу раскрывали его, и рыба попадала в раздувшийся мешок; птица закрывала клюв и поднимала голову, как наполненный сачок.

Долгое время считалось, что пеликаны отправляют пойманную рыбу в мешок своего мощного клюва. Это не так. Они проглатывают рыбу тотчас, лишь только настигают ее; если добыча предназначается для выводка, то в гнезде они срыгивают ее. Это не предохраняет пеликанов от необходимости платить иногда дань фрегатам: те умеют заставить свою жертву открыть рот, чтобы покопаться у нее в горле… Даже чайкам иногда удается грабить пеликанов. Как-то одна из них на наших глазах выхватила рыбу из клюва пеликана, когда он, задрав голову, намеревался отправить ее в зоб.

Впечатляющий балет под водой и в воздухе, в котором солировали ныряющие птицы и их прирожденные грабители, длился много минут. В прозрачной воде, в переливах света, столь же мимолетных, сколь незабываемых, олуши и пеликаны показали нам сотни виртуозных прыжков и тысячи изящных арабесок. Мы присутствовали на этом блестящем банкете одновременно в качестве организаторов и зрителей. Когда я поднялся на борт шлюпа, то окровавленный палец напомнил мне о хватке олуши, но я и на королевство не променял бы впечатлений, связанных со всеми деталями этого праздника.

Эта коричневая олуша, оставившая гнездо и направляющаяся на рыбную ловлю, должна будет на обратном пути избежать встречи с фрегатами, если она хочет принести корм птенцам и вывести потомство.

В корзинах еще осталась рыба. Я предназначил ее фрегатам, которые неизменно несут патрульную службу до наступления темноты. Первыми приходят, последними уходят! Именно они обеспечили успех операции. И снова они не заставили себя ждать. Внезапно появившись, они, с развернутыми крыльями, на лету хватали угощение. В их выступлении не было ни одного неудачного номера. В лучах заходящего солнца, бившего в глаза, один фрегат промахнулся и упустил брошенный кусок, но тотчас в поразительном перевороте настиг его и подхватил клювом прежде, чем тот коснулся воды!

Коричневые пеликаны не особенно боятся фрегатов; для них гораздо опаснее люди, ежегодно вторгающиеся в места, где они кормятся и гнездятся, — на юге Соединенных Штатов Америки.

Великолепные фрегаты! Они не вредны, хотя и выступают среди тропических птиц в роли неутомимых и безжалостных пиратов. Благодаря их непрекращающемуся воздействию сильные отделяются от слабых, сообразительные от глупых и вся местная авиафауна пребывает здоровой и энергичной.

На Изабелле коричневые олуши стали жертвой местных рыбаков, которые выдергивают у них перья, чтобы использовать как приманку при ловле тунца. Раньше после такой операции птицам оставляли жизнь, сегодня их убивают.