Катакомбы под Изумрудным городом стары, как само время.

Хорошо одетый господин с тростью шагал по темному коридору, прислушиваясь к едва слышному стуку каблуков и эху, гуляющему по соседним туннелям.

Вокруг его фигуры преданным псом вился плотный туман, который то прижимался и скользил по костюму призрачными щупальцами, то рывком уворачивался из-под подошв дорогих туфель, совсем не подходящих для прогулок в таких местах.

– Хос-с-сяин… – едва слышная фраза повисла в воздухе. – Силы достаточно?

– Будем надеяться, что да. Ты готов вернуться в кристалл?

– Мне там не нравится…

– Убивать приятнее? – понимающе хмыкнул господин кровожадного тумана.

– Приятнее быть на свободе, – не согласился с ним тот.

– Свобода – очень интересное понятие. Иногда мне кажется, что ее просто нет. Мы всегда скованы условностями и обстоятельствами, на какой бы ступени власти ни стояли.

– Рабство – не менее интересное понятие. Но в отличие от слова «свобода» оно трактуется вполне однозначно. – Туман переполз на потолок и сейчас медленно тек по нему, презрев все физические законы.

– Предлагаю перенести эту занимательную полемику на потом.

– Мы пришли, – согласился туман, медленно опадая на каменные плиты вокруг фигуры своего господина.

Тот щелкнул пальцами, с них сорвался магический светлячок и воспарил к потолку, подрагивая лучиками.

Его свет ложился на светлые, почти белые волосы, забранные в низкий хвост, отражался в камнях пуговиц черно-серебряного костюма, освещал небольшую комнату с совершенно плоской стеной без малейших признаков естественных неровностей.

Мужчина стянул перчатку и осторожно прикоснулся к стене, но тотчас отдернул ладонь.

– Жжет… – со странной улыбкой протянул он. – Значит, то, что надо.

Он расстегнул пиджак и достал из внутреннего кармана бархатный мешочек, из которого вытряхнул продолговатый молочно-белый кристалл.

– Передай добытую силу.

Туман завертелся вокруг сжатых пальцев позднего гостя подземелий, а спустя несколько минут обессиленно опал на камни, рассеявшись до едва видимой дымки.

– Дивно, – выдохнул светловолосый, зачарованно глядя на кристалл, отражавшийся в его серебряных глазах. – Этого хватит.

Туман стянулся в одну точку и спустя несколько мгновений соткался в фигурку небольшой ящерки, что юрко забралась на плечо к человеку и спросила:

– Ты уверен?

– Я изучал эти врата. Согласно моим вычислениям, энергии пяти смертей должно хватить.

– Я не про это. О твоей цели ходит немало непонятных и неприятных слухов. Говорят, что, завладев Светозаром, можно обрести невиданную мощь, но потерять душу.

– Что мне душа? – усмехнулся светловолосый. – Мне нужен лишь мой разум. Все в нем, а все остальное… мелочи, которые нередко сбивают с пути.

– Ты болен, – грустно проговорил ящер, сверкнув ртутными глазами. – Безумие поглотило тебя.

– И давно, – спокойно согласился тот, кого так искали многие люди в городе наверху. – Мы отвлеклись.

Он вытянул руку вперед и рассек кристаллом кожу. Из раны показалась густая и словно маслянистая кровь, которая медленно растеклась по ладони. Дождавшись, пока вся рука окажется покрытой красной жидкостью, он распластал ее по стене.

– Кровью моей, силой в ней, разумом моим, сердцем и душой заклинаю. Откройся!

Позабытое наречие звучало под каменными сводами, а от пятерни в разные стороны разбегались узоры, обрисовывая большие светящиеся двери. Но вместо ручки или дверного замка на них был странный паз, куда колдун и вставил напитанный силой кристалл.

Кристалл тускнел, а врата становились все материальнее.

Тихо скрипнув, они отворились, пропуская в следующую комнату.

Светлячок вспорхнул под высокие своды и выхватил из мрака изящные колонны, замысловатые письмена и гладкую стену на другом конце зала. Без единой трещины или неровности породы. Идеальную. Еще одни врата.

– Этого следовало ожидать, – вопреки сказанному, в голосе мужчины звучало разочарование. – Все не могло быть настолько просто.

– Что потребуется для того, чтобы открыть их? – устало спросил ящер, подаваясь вперед и стараясь прочесть письмена над стеной-вратами.

– Много энергии… очень много энергии. – Мужчина тоже заинтересовался фразой и с усмешкой прочитал: – «Тар виа суорте, каррин мирэ. Уарвин». Да они затейники!

– Что это значит?

– Сила часто дается слишком дорогой ценой. Вернись, – со смешком перевел хозяин тумана. – Они и правда считали, что вставший на этот путь повернет из-за древней цитатки на стене?

– Были у людей иллюзии, – развел лапками ящер.

– Они не люди, – усмехнулся блондин, вновь прижимая окровавленную руку к камню. – В том и шутка, дорогой Ллим, они не люди. Стихии сложно причислить к какой либо расе, несмотря на то, что все они некогда были самыми обычными их представителями. С прожитой вечностью за плечами пора бы набраться ума… или хотя бы избавиться от заблуждений.

Проступившие врата были больше предыдущих, а узоры в разы сложнее.

– Мне кажется или это плохо? – осторожно спросил Ллим, разглядывая причудливую вязь.

– Не кажется. – На высоком лбу его господина выступила испарина, и он с шипением оторвал ладонь, оставляя на стене кровавый отпечаток, который почти сразу пропал, словно камень впитал кровь как подношение.

– Сколько потребуется на этот раз? – в голосе слуги был лишь брезгливый интерес пополам с обреченностью. Удовольствия от убийств Ллим не испытывал.

– Не ты, – задумчиво разглядывая стену, протянул мужчина. – Здесь не подойдут простые смерти, Ллим. Нужны мучительные…

Прерывистый выдох прозвучал в тишине.

– А если как раньше, больных и умирающих, но просто больше? И если не я, то кто?

– Нужно не только больше. Нужно ярче, сильнее… темнее. Замок крепок. – Блондин смотрел, как рана на ладони затягивается, и медленно стирал кровь белоснежным платком. – Кажется, пришло время спускать с поводка нашего пса.

– Он давно ждет. Ты понимаешь, кого он хочет уничтожить? Сделать максимально больно.

– Прекрасно понимаю.

Тонкий батист в багровых разводах упал на камни, а хозяин Ллима неторопливо двинулся назад. Ткань на полу занялась синим пламенем и почти сразу рассыпалась в пепел. Колдун не собирался оставлять следов.

– Мастер – единственный, кто вызывает у тебя интерес. Долгие годы. Если ты так поступишь, то вас всегда будет связывать лишь ненависть.

– По мне – хорошее чувство, – невозмутимый ответ и усмешка. – Оно очень постоянное. Мне однозначно нравится. А что касается моего интереса… он оправдан. Но в последнее время Лельер Хинсар стал скучным. В период саморазрушения Мастер нравился мне гораздо больше.

– Именно поэтому ты собираешься столкнуть его обратно в ту бездну, откуда Лельер выполз?

– Хорошая была бездна, – повторился светловолосый. – Мне нравилась.

Слуга промолчал, лишь покрепче вцепился лапами в ткань на плече господина. В конце концов, такие сложные материи были ему непонятны… да и не желал он их понимать.

Спустя десять минут они вышли из подземелий, и луна посеребрила волосы позднего прохожего.

Он быстро и уверенно шел по мостовым Изумрудного города, поприветствовал попавшийся на пути патруль стражей. Обменявшись несколькими фразами, почтенный джентльмен посетовал, что времена сейчас неспокойные, вежливо отказался от предложения сопроводить домой и, раскланявшись, двинулся дальше.

Спустя пару кварталов он задрал голову к небу и, окинув взглядом крыши и шпили, проговорил:

– Ну здравствуй, Изумрудный город… Помнишь, я говорил, что пришел с миром? – Мужчина опустил голову, неторопливо натянул перчатку и с улыбкой закончил: – Так вот – я солгал.

– Миямиль! – рявкнул над ухом голос сестры, знаменуя чудное пробуждение.