Пит Креншоу направил машину к обочине. Его миниатюрная оранжевая «Вега-77» запрыгала по рытвинам и остановилась недалеко от кладбища. Притормозив, Пит посмотрелся в зеркальце заднего обзора, пригладил свои темные с рыжиной волосы и выкарабкался из-за руля. «Неплохо — при росте шесть футов один дюйм и ста девяноста фунтах веса![1]» — усмехнулся он.

Обойдя машину, Пит быстро открыл багажник, потянулся и достал руку — длинную, покрытую шерстью, мускулистую, как у культуриста. Только вместо кисти была лапа, болтавшаяся в такт его шагам, пока он переходил улицу.

Пит замер на ходу и посмотрел на часы. Девять часов. Ничего себе! Час назад он должен был встретиться с Юпом.

Может, он еще успеет позвонить? Только где тут телефон? Ах да, был один — на заброшенной бензоколонке, чуть дальше.

Пит подошел к телефонной будке, держа руку под мышкой. Он опустил четвертак, набрал номер, и после двух гудков знакомый голос сказал:

— «Три Сыщика». Юпитер Джонс слушает. Юп, это я, Пит. Я тебе дозванивался все утро!

— Знаю, — сказал Юпитер.

«Знаю!» Любимый ответ Юпитера Джонса.

— Откуда ты можешь знать? — спросил Пит. — Ты забыл включить автоответчик, и я все утро не мог пробиться.

— Я не забыл. Автоответчик не работает, полетели все пробки в мастерской. Определенно пора переходить на автоматические предохранители, — важно объяснил Юп. — А знаю я об этом потому, что у меня все в порядке с логикой. Ты опоздал — значит, произошло что-то важное.

Пит мысленно видел Юпа за старым железным столом в передвижном вагончике, который три сыщика переоборудовали под свой офис. Он стоял в глубине захламленного двора, который принадлежал дяде Юпа в городке Роки-Бич, в Калифорнии, совсем рядом с Лос-Анджелесом. Наверное, Юп сейчас сидит, откинувшись на вращающемся стуле, и работает на компьютере, а может быть, читает книгу для похудания.

— Ну ладно, ты, как всегда, прав. Кое-что произошло. И не просто важное — грандиозное. Угадай, где я нахожусь? — спросил Пит и, не дав сообразительному Юпу ответить, выпалил: — Я у Далтонского кладбища, это рядом с Хантингтон-Бич, и у меня есть трюковая рука, которую отец сделал для новой серии «Душителей» — «Душители-2».

— Хм… — отозвался Юп.

— Я несу ее режиссеру, Джону Травису. Но это еще не все. Отец думает, я могу получить у Трависа работу. Ну как, круто?

— Круто, но будь осторожен, — ответил Юп.

— О чем ты?

— О том, что много странного произошло на съемках первых «Душителей».

— То есть?

Юп не успел ответить — четвертак провалился в аппарат.

— Поговорим потом, — сказал он, вешая трубку, — я знаю, у тебя больше нет монеты.

«Ладно. Умный какой! — думал Пит по дороге на кладбище. — Недаром командир сыщиков. Но все-таки интересно, откуда он мог знать, что у меня больше нет денег? И какие такие странности он имел я виду, говоря о первых «Душителях»?»

Пит перешел дорогу и стал спускаться по зеленому склону на кладбище. В детстве, оказываясь среди могил, он испытывал ужас. Другое дело — сейчас. Тут кипела жизнь.

У подножия первого холма из-за скопления могил ступить было некуда. Дальше спуск продолжался, а с ним тянулось и кладбище до самого низа расстилающейся долины. Там и расположилась съемочная группа. Кучки зевак рассыпались по холмам, наблюдая за ходом съемок.

Пробираясь через толпу зрителей, Пит отметил двух девушек, с виду старшеклассниц лет семнадцати — вроде бы ровесницы. Одна наблюдала за съемочной площадкой в бинокль.

— Что они там делают? — спросила вторая.

— Копают могилу и болтают, — отвечала та.

— А его ты видишь? Диллер Рурк там? — волновалась вторая. — Я умру, если не увижу его. Ты у кого-нибудь еще видела такие глаза?

— Успокойся, Кэсси. Возьми себя в руки.

Пит рассмеялся про себя. Они когда-нибудь были на съемках? Наверное, нет. И уж, конечно, не были на съемках с участием Диллера Рурка, новейшей секс-звезды голливудского небосклона. Не у всякого отец работает в кинобизнесе и может подсказать, где что снимается.

Пит миновал еще два холма и попал на съемочную площадку. Лавируя среди осветительной аппаратуры, в толпе актеров и между разверстых могил, он думал, что «Душители-2» будет еще та заморочка. Речь шла там о парне, которого случайно хоронят заживо, а ему удается выбраться у могилы, и он обнаруживает, что стал зомби. Первоклассный ужастик.

На съемочной площадке Пит увидел Джона Трависа, тридцативосьмилетнего режиссера «Душителей-2». Развалясь на раскладном стуле, закинув ноги на внушительных размеров надгробие, он разговаривал по переносному телефону. Черный свитер с высоким воротом и темные брюки были в тон его сальной гриве; ростом он был на добрых пять дюймов ниже Пита.

— Ну-с, ангелочек, и где же наш Диллер Рурк? — визжал он в трубку. — Где, я спрашиваю, наш красавчик суперзвезда? Который, ты обещал, явится вовремя и будет знать текст назубок? — Он помолчал, слушая ответ, и презрительно скривил губы. — Ты же его агент, будь любезен знать! Из-за него работа стоит уже два часа! Ты что, хочешь, чтобы я разорвал его на части голыми руками? Чтоб немедленно был здесь! — С этими словами он швырнул телефон стоявшей рядом девушке с длинными рыжими волосами, собранными в хвост.

«Травис точь-в-точь такой, каким описал его отец», — подумал Пит. Вспыльчивый, самолюбивый и требовательный. Может, поэтому из него получился первоклассный режиссер ужастиков; а может, он стал таким после жутких фильмов. Его последняя картина «Жестокий мир» имела огромный успех.

— Марго, продолжай звонить ему в бунгало, — обратился Джон к рыжеволосой и тут замены Пита. — А это еще что? Чесалка для спины? — спросил он его.

Пит вручил ему принесенную руку.

— Я Пит Креншоу. Вот рука, которую сделал мой отец для сцены с гробом. Он просил сказать, что если руку поджечь, то кожа облупится в три слоя: сначала сойдет обычная, потом зеленая, с бородавками, и обнажится красный слой, со всеми венами и артериями.

Джон глянул на руку и впервые улыбнулся:

— Просто блеск. Шикарно! Твой отец — лучший мастер по спецэффектам! Мы с ним думаем в одном направлении. Зачем делать штуку, которая будет просто истекать кровью, если можно сделать так, что она еще и покроется волдырями? — И он передал руку ассистенту. — Слушай, а почему ты не в школе?

— Мы сегодня не учимся. Там какой-то педсовет.

— Ну, конечно… Не надо подробностей. Отец сказал, ты разбираешься в машинах, так? — Пит кивнул. — Прекрасно. Пару дней назад мне пришла в голову одна идея насчет сцены с машиной, и мне требуется человек, который сделает из нее конфетку. Улавливаешь?

Пит кивнул снова.

— У меня есть друг, Тай Кэсси, на пару мы можем заставить машину говорить.

— Мне не нужно, чтобы она говорила. Из нее должна идти кровь. Справишься? — Пит опять закивал. — Кровь должна течь с дворников, но если это будет похоже на каплю-другую кетчупа, значит, у тебя соображение, как у сосиски, — продолжал Джон. — Кровь должна хлестать потоками, словно вскрыли вот эту артерию. — И он ткнул пальцем ему в шею. По спине Пита пробежал холодок. — Какое-то время твое сердце еще качает кровь, — сказал Джон, — сначала сильно, потом слабее. Так это и должно выглядеть. Если не сможешь это сделать, скажи сразу и иди на все четыре стороны.

— Какой марки машина? — спокойно спросил Пит.

— Разумеется, «ягуар», — ответил Джон. — Ты когда-нибудь выкладывал за машину целых сорок Пять тысяч долларов?

Пит постарался сохранить спокойствие. Ему не хотелось признаться в том, что он никогда не платил за машину больше 750 долларов.

— Я справлюсь, — сказал он.

— Значит, решено. У меня договор с «Лучшими машинами» в Голливуде, — сказал Джон. — Ты скажи, что тебе нужно, а уж они вручат тебе ключи. Жду тебя в понедельник. — И он повернулся к рыжей Марго, которая тут же сообщила: