На путях загудел паровоз и облепил всю станцию дымом. Исчезли в дыму и станционные строения, и переезд, и водокачка, и побуревший от копоти снег, и дежурный с жёлтым фонарём. Три раза прозвонил на платформе колокол, а потом и звуки куда-то пропали. Ничего не слышно и не видно. Может быть, мне это кажется, но я как будто слышу вдалеке, в дыму, пискливый голос Петрушки:

«Эй, злодей, не смей трогать моих друзей!»

. . . . . . . . . . .

Дым постепенно рассеивается…

Куда это мы попали?

Как будто и Староконюшенный переулок, да совсем не тот. Дома Карабановых нет и в помине, на его месте возвышается двенадцатиэтажная громадина. А вдали, как горный хребет, сияют на солнце высокие светло-серые здания проспекта Калинина.

Больше ста лет прошло.

И гром, и шум охватывают нас со всех сторон — мы вернулись в сегодняшнюю Москву, нас дома ждут.

До свидания, ребята! Больше я ничего пока не придумал. Когда придумаю, сообщу вам немедленно. Спасибо за то, что внимательно прочитали.