Раша продолжала спускаться, не удостоив Инос ответом. Нижняя комната была заставлена мебелью так же тесно, как и верхняя, – здесь преобладали бесчисленные сундуки и столики всех видов и размеров. Два окна добавляли немного света к лучам, падающим в шахту лестницы. Стены комнаты оставались в тени, но были увешаны зеркалами в резных рамах и пестрыми шпалерами, сюжеты которых едва угадывались. Аромат мускуса и цветов висел в воздухе, густом, как сироп.
Несмотря на тревогу за Рэпа и остальных, несмотря на тяжкую усталость, Инос была заинтригована экзотическим, непривычным убранством комнат. Ничего подобного ей еще не доводилось видеть, с этим зрелищем ни в какое сравнение не шла даже коллекция герцога Кинвэйлского, собиравшего экспонаты по всей Империи. Иногда днем Инос спасалась от скуки, разглядывая сокровища герцога. Но еще никогда она не видела такого смешения стилей. Двустворчатые двери были так широки, что сквозь них могла бы проехать повозка и пройти четверо человек, стоя плечом к плечу; у противоположной стены возвышалось нелепо огромное ложе, самая массивная в мире кровать с четырьмя столбиками, высокая и просторная, с пологом из прозрачного газа. Постепенно глаза Инос привыкли к полумраку, и ее затуманенный мозг постиг смысл некоторых из стоящих здесь статуэток. Бросив недоверчивый взгляд на ковры на стенах, она порадовалась тому, что непристойные изображения плохо освещены. При виде их Кэйд хватил бы удар.
Внезапно Инос вспомнила о Рэпе, Сагорне и о гоблине. Должно быть, к этому времени легионеры уже вломились в комнату.
– Вы должны спасти их! Раша круто обернулась.
– Я? Должна? Ты будешь указывать мне, детка?
– Простите, ваше величество! Но я умоляю вас – пожалуйста, спасите их!
– С какой стати? – мрачно осведомилась колдунья.
– Их убьют!
– Тебя постигла бы худшая участь, милочка, оставь я тебя там! Тебе известно, что способна сделать свора мужчин с хорошенькой девушкой?
– Не может быть! – Инос никогда не задумывалась ни о чем подобном. Неужели имперские легионеры способны причинить ей вред? Шайка разбойников – может быть, но не войска императора! Нет, опасность грозит Рэпу и гоблину, но не ей! – Только не это!
– Ошибаешься, – возразила колдунья, скривив губы в гримасе, значение которой Инос не смогла угадать. – О мужчинах я знаю больше, чем ты сумеешь узнать за всю жизнь, дорогая. Поверь мне, уж я – то их повидала!
Инос по-прежнему стояла на несколько ступенек выше колдуньи, в ужасе уставившись на нее. Очевидно, Раша поняла, что ей не верят, ибо вдруг сбросила разом лет двадцать и вновь стала хрупкой как мотылек девушкой в украшениях из поблескивающих камней, девушкой, которая околдовала Рэпа. Ее тело соблазнительно просвечивало под воздушными полупрозрачными одеждами.
Колдунья иронически усмехнулась, глядя на Инос.
– Все, на что способны мужчины – умирать, и в конце концов этого они и добиваются. Женщина может добиться несравненно большего. Чем я им обязана? И вообще, разве женщина что-нибудь должна мужчине? – Она взглянула поверх головы Инос на Азака. – Верно, Жеребец?
Не дождавшись ответа, Раша хмыкнула, отвернулась и, покачивая бедрами, направилась к огромной кровати. Красноватая кожа и волосы цвета бычьей крови отчетливо выделялись на фоне одежды, которая стала прозрачней, чем прежде.
Инос слышала о женщинах, которые осмеливались одеваться и вести себя подобным образом – чаще всего о них шептались в кухне замка. Но девушка никогда не думала, что титулованная персона способна на такие выходки.
Ошеломленная, она сошла с последних ступенек, борясь со слезами и пытаясь наскрести с самого дна остатки прежде казавшихся неиссякаемыми запасов силы. Ее колени дрожали от усталости. Вскоре она попросту упадет в обморок. О Рэп! Пусть Раша – могущественная колдунья, вместе с тем она сумасшедшая. Неужели она и впрямь ненавидит мужчин? Может, Раше и вправду пришлось пережить то, на что она намекала?
Но разве можно верить хотя бы одному слову, произнесенному здесь?
Азак спустился с лестницы и прошел мимо Инос, высоко подняв голову, держа спину так прямо, словно проглотил аршин. Кэйд подошла поближе к племяннице и взяла ее за руку.
… Он был всего-навсего конюхом, но тем не менее до конца остался преданным слугой. Даже когда Инос прогнала его, верность Рэпа оказалась непоколебимой. Ради нее он выдержал испытание в тайге – и не один раз, а дважды. Ее единственный подданный! Множество монархов мечтают о такой преданности. Ради Рэпа Инос была готова вынести даже ярость колдуньи.
В запасе у нее был всего один козырь, однако он мог непоправимо погубить дело – что бы там ни говорила Раша, и мужчины и женщины могли столкнуться с испытаниями куда страшнее быстрой смерти.
– Он знает слово силы!
Раша обернулась, и кокетство нимфы на ее лице мгновенно сменилось достоинством высокопоставленной особы.
– Кто?
– Доктор Сагорн! – Инос наблюдала, как колдунья начала подступать к ней бочком, ластясь, как голодная кошка. – И Рэп тоже.
– Вот как? – Раша подошла совсем близко, угрожающе улыбаясь. – Так вот почему ты держала за руку этого конюха! А я – то гадала, почему вонь конюшни не беспокоит царственный носик…
Сама королева Раша источала тошнотворный аромат гардении. Инос вдруг поняла, что от Рэпа пахло мылом, а не лошадьми, как обычно. И это было странно, непривычно…
– Его дар не распространяется на людей! Он умеет внушать только животным. Видите ли, он фавн.
– Инос, дорогая!… – произнесла Кэйд предостерегающим тоном.
Колдунья улыбнулась, и в ее манерах по-прежнему было что-то кошачье.
– Но слова силы имеют побочное воздействие. Даже одно слово естественным образом помогает мужчине преуспеть в распутстве – он машинально будет подбирать всех принцесс, что попадутся ему на пути.
– Нет, все совсем не так. Я знакома с Рэпом всю жизнь. Я бы доверилась ему даже…
– И сделала бы глупость! – издевательски перебила Раша. – Никогда не доверяй мужчинам – ни одному из них. Силач, останься! Я еще не закончила с тобой, – обратилась она к Азаку, не поворачивая головы. – Мужчины думают тем, что находится у них между ногами – разве ты этого еще не поняла, детка?
– Только не Рэп!
– И Рэп тоже. – Раша с лукавой улыбкой оглядела Инос. – Пожалуй, я все-таки приведу его сюда и покажу тебе, каков он на самом деле.
– Не верь ей! – подал голос Азак от двери. – Она способна свести с ума любого мужчину!
Раша гневно вскинула голову. Этого едва заметного движения хватило, чтобы молодой гигант завопил, схватился за живот и, корчась, упал на пол.
– Тварь! – процедила сквозь зубы Раша, а затем вновь пристально уставилась на Инос.
Азак катался по полу и скулил. Инос вспомнились слышанные в детстве рассказы о том, что животные, попавшие в капкан, пытаются перегрызть себе лапы… но почему такие мысли пришли ей в голову именно сейчас? Пораженная равнодушием колдуньи к чужим страданиям и ее варварской выходкой, Инос тщетно пыталась подобрать слова.
– Да, – повторила султанша, – все они таковы.
– Все, кроме Рэпа!
Раша словно вдруг стала выше ростом, ее глаза налились кровью.
– Ты так думаешь? Да что тебе известно о жизни, дворцовый цветочек?
– Мне известно достаточно! – выпалила в ответ Инос. – Я собиралась выйти замуж за человека, которого любила, а он превратился в чудовище!
– Инос! – резко прервала ее Кэйд.
– А меня в двенадцатилетнем возрасте продали такому чудовищу – дряхлому старику, из которого песок сыпался.
– Я видела, как умер мой отец!
– А я была моложе, чем ты, когда видела, как умирают мои дети!
– Я пересекла тайгу зимой!
– А я готовила еду на рыбачьей лодке для пятерых мужчин. Догадываешься, каково мне приходилось, Мотылек?
Кэйд квохтала, как перепуганная курица, хлопоча вокруг Инос. Кричать в лицо колдунье было небезопасно, но Инос не слушала предостережений. Впрочем, она и не надеялась выиграть в этом безумном поединке. Раша говорила с такой же уверенностью, как рыбачки в порту Краснегара – видимо, у нее и впрямь имелся опыт.
