Виталий Андреевич был в центре внимания и все, что происходило вокруг имело для него огромное значение, так как по лицу можно было прочитать, что он больше чем удивлен. Он был испуган и чем-то подавлен, хотя где-то в глубине его прищуренных глаз можно было разглядеть радость.

— Как все это объяснить? — он все-таки пожал ей руку. Но время от времени, то и дело бросал пронзительный взгляд на дочь, пытаясь увидеть её реакцию, смотрел на Ирину, столь непохожую на ту девчонку с разбитой душой, которую он знал так давно.

— Неужели ты не рад меня видеть?

— Я?

— А кто же еще? — она улыбнулась, но и на ее лице было заметно волнение.

Тут Эрвин резко потянула его за руку и по-дружески крепко обняла. Она что-то шепнула в этот момент Виталию на ухо. Это заметили, хотя ничего не услышали ни Карла, ни Света, ни даже детектив, который стоял еще не представленный прилетевшим и совершенно не понимающий в чем дело. Но как только их объятия разомкнулись, и Эрвин отошла в сторону, все еще держа старого друга за руку, присутствующие увидели, что лицо пастора изменилось. Оно не выражало ничего кроме смятения и радости.

— Так какими судьбами ты тут? — Виталий попытался скрасить ситуацию.

— Да вот, приехала сделать репортаж о твоей церкви, да и о тебе.

— Репортаж? Обо мне? — он не сразу понял, что и ей что-то надо от него. Ну и год, столько времени все было спокойно, а тут каждый час происходит что-то новое.

— Да, репортаж.

— Папа, тетя Ира, ой Эрвин, — поправила себя Света, увидев хитрый укоряющий взгляд новой знакомой. — Она известный фотокорреспондент, она мне свои журналы показывала.

— Не свои, а на которые я работала, — поправила ее Эрвин.

— Может, меня кто-то представит? — сделал намек на свое существование Скуратов.

— Ой, Анатолий, прости, — пастор бросился исправлять вину, — это моя старая знакомая Ирина, я тебе о ней сегодня рассказывал.

Эрвин улыбнулась и выразила удивление, мол: «Не думала, что ты обо мне еще помнишь».

— Это Карла, замечательный человек, добрей ее я в жизни не встречал, — он подошел к темнокожей гувернантке и обняв чмокнул ее в щеку, — а это, как ты, наверное, понял, моя… — тут он сделал паузу глянул на Ирину и продолжил, — дочь… Светлана, я назвал ее… в честь матери, — говорил он это уже не Скуратову, а Ирине.

— Меня зовут Анатолий Скуратов, я частный детектив из Петербурга, как и вы в гостях в этом сказочном снежном городке.

— Не напоминайте мне про снег, иначе меня стошнит, — Светлана смущенно улыбнулась от вырвавшейся глупости.

— Так чего мы ждем? Поехали домой? — Виталий взял рюкзак из рук дочери и закинул за плечо (свой ноутбук она не отдала), а у Карлы взял маленькую, но увесистую сумку.

Они двинулись по узкому коридору, ведущему в зал, куда с минуты на минуту должны были начать выгружать багаж из самолета. Скуратов расспрашивал о том, что же все-таки произошло во время полета, так как вчера он долетел безо всяких проблем. Света рассказывала все в подробностях. Нянька же, недовольная тем, что воспитанница кокетничает с мужчиной намного старше ее, пыталась ущипнуть или одернуть Малышку. Новак и Эрвин шли позади.

— Ирина, ты можешь объяснить, что значит твой неожиданный приезд и твое внезапное исчезновение, и что ты успела сказать Светлане?

— А почему вы назвали ее Светой? — Эрвин будто не слышала, о чем ее спрашивают.

— Это имя ее матери, — сказал он, остановившись, и так решительно, что Эрвин не смогла возразить. — Поэтому, Ира, она с честью носит его.

— Хорошо. Но меня уже много лет зовут не Ира, я больше люблю Эрвин, это как-то по-французски и немного загадочно. А Ира осталась в далеком 83 году, когда я покинула этот проклятый город, — она смутилась и наконец-то Виталик смог разглядеть в ней ту самую девчонку, хотя это было всего мгновенье.

— Ты добилась своей мечты? — Виталий же был прост, как и раньше.

— Да, карьера мне стоила многого… — начала она хвалиться.

— Она стоила тебе самого дорогого, ты это понимаешь?

— Я прошу тебя, не надо об этом сейчас, я все прекрасно понимаю, — это снова говорила Ирина, а не Эрвин.

— Как хочешь, но я не позволю тебе сломать…

— Я узнала про Свету, — перебила она его, — мне очень жаль. Я слышала, она стала святой.

— Да, она была именно такой и очень переживала разлуку с тобой, ты ведь была ее подругой.

— Знаю, но я не могла больше здесь оставаться, ты ведь знаешь…

— Я думаю, тебя бы не забрали в приют…

— Виталик, время тебя не изменило, — сменила она тему, — только вот седина в волосах сделала тебя более мужественным и привлекательным, — она засмеялась, — и краснеешь ты так же, как тогда, после нашего первого поцелуя.

— Это было очень давно и всего один раз, — Виталик улыбнулся, но потом почувствовал какое-то осуждение внутри и закончил более сухо, — не стоит об этом.

— Ты успел полюбить меня? — она опустила очки и требовательно посмотрела в глаза.

Его спасла дочь, которая подбежала и отвлекла своим вопросом.

— Папа, Анатолий остановился у нас? — она спросила так громко, что было слышно всем. Это поставило пастора в глупое положение.

— Насколько я знаю он остановился в гостинице, но бесспорно у нас ему будет лучше.

— А можно тетя… ой, Эрвин тоже у нас останется, у нее тут совсем не осталось родных.

— Милочка, я привыкшая «лягушка-путешественница» и мне будет намного лучше в гостинице, — сказала Эрвин, обняв свою благодетельницу за плечо.

— Ирина, в самом деле, поехали к нам! У меня свой дом. Он так долго пустовал, что я буду рад старым и новым друзьям, — сказал Виталий, а про себя подумал, — «Это лучшее место, чтобы все решить и расспросить Ирину».

— Прости, я не смогу принять твое любезное приглашение, но давай так — я приеду к вам, как только распакую свой багаж и решу некоторые вопросы с регистрацией, я все же американская подданная.

— Ты поменяла…

— Родину? — она улыбнулась. — Нет, всего лишь гражданство. Родину, как родную мать, поменять невозможно! Она только одна!

Багаж был получен и компактно уложен в церковный микроавтобус. Карла, не проронившая и слова с самой встречи в аэропорту, подошла к Виталию и сердито буркнула.

— Зачем вы меня обманывали? Нехорошо! — она покачала головой, села на заднее место, и уставилась в окно.

Виталий Андреевич дождался пока Эрвин усядется в такси со всеми своими сумками и чемоданами, а после сам сел за руль своего автомобиля. Скуратов и Света сели поближе к Новаку и по очереди стали задавать вопросы.

— Неужели, это та самая «бандитка», из которой вы изгнали беса.

— Это еще что, — Света не дала ответить отцу, — папа просто мастер по борьбе с этой гадостью, он ведь и из мамы, когда она была ведьмой, беса выгнал, а потом на ней женился.

— Да, если бы все обладали этим даром, то статистика разводов потерпела бы крах, — и Скуратов улыбнулся Свете, которая по-видимому должна была обидеться за все женское общество.

— Ладно, поехали домой, продолжение за ужином.

Новак завел двигатель, и выезжая с парковки аэропорта, посмотрел в зеркало заднего вида, в котором увидел обиженное лицо Карлы, которая продолжала смотреть в окно. Могло ли что-то произойти иначе? Может быть. Но прошлого не вернуть, каждый должен ответить за свои поступки и за каждый обман когда-то придется покаяться. Надо поставить точку — сесть и поговорить об этом сегодня, в крайнем случае, завтра, чтобы не омрачать рождественского праздника.

О чем говорили Скуратов и его дочь, он почти не слышал. Новак думал только о том, как много всего произошло за эти годы, с момента последней встречи с Ириной. Любил ли он ее? Чем был тот единственный поцелуй в лесу? Знаком победы? Детской шалостью или просто случайностью?

Тот день никогда не забудется. Встреча, которая четко определила его положение в этом мире. Встреча сразу с двумя князьями тьмы, которые погубили двух молодых ребят. Он не смог спасти их, хотя и вырвал пятерых из лап смерти.