Сами по себе флуктуации вакуума не дают ни вещества, ни антивещества. Об элементарных (субатомных) частицах допустимо говорить лишь с того момента, когда хаотичные, неупорядоченные «всплески» материи начинают организовываться в некоторую систему, а крайние значения энергии накладываться друг на друга. Образование флуктуационной системы происходит в том случае, когда «сгущение» одной флуктуации переходит в «разряжение» другой (соседней) флуктуации, а «сгущение» последней переходит в «разряжение» первой. Это — наипростейший пример образования возможной флуктуационной системы. Однако, скорее всего, первичная флуктуационная система образуется не из 2-х, а из 3-х флуктуаций, так как для взаимного замещения «сгущений» и «разряжений» необходимо некоторое «жизненное пространство». Другими словами, взаимопереход легче осуществим, если взаимодействуют не две, а три флуктуации. Более чем вероятно, что составные элементы такого триплета соответствуют тем теоретически предсказанным субчастицам, которые получили название кварков (отсюда, кстати, следует, что в чистом виде кварк получен быть не может).

В горниле первичных флуктуаций рождается первичное разделение на частицы и античастицы — мир позитивно явленных систем и антимир, в котором устойчивой системе частиц в конечном итоге всегда соответствует устойчивая система античастиц (и наоборот). О частицах и античастицах можно говорить, если принять за первые образовавшиеся системы «сгущения», а за вторые — соответствующие им системы «разряжений», следующие за первыми, как тень. Сколько образующих любое тело частиц, — столько же должно быть и соответствующих им античастиц. Где же они находятся? Верхом алогизма было бы полагать, что античастицы, непрерывно рождаемые во Вселенной, тотчас же устремляются по направлению какой-то космической Terra incognita. Вещество и антивещество разделены пространственно и временно, однако вовсе не так, как принято истолковывать в современной физике. Отсюда же любая устойчивая система имеет свою изнанку: каждый вещественный предмет существует параллельно, одновременно и нераздельно со своей невидимой обычными глазами тенью из антивещества. Вещество и антивещество действительно взаимоисключают друг друга, не могут существовать одновременно в одной и той же точке, но могут сосуществовать рядом и сосуществуют, являясь разными аспектами вакуумных флуктуаций. Антимир — не где-то в безграничных далях Вселенной, а внутри нас и рядом с нами.

В данной концепции нет ничего сверхъестественного или же такого, что бы уже так или иначе не освещалось в литературе. Хотя автор в свое время сформулировал представленные здесь идеи вполне самостоятельно, изучая закономерности глубинных структур материи, он тем не менее не без удовлетворения воспринимал обнаруженные впоследствии аналогичные выводы других ученых, вроде точки зрения английского биолога Лайэлла Уотсона:

Мысль о раздвоенности Мира не нова; она красной нитью проходит через многие натурфилософские учения Древности, уходя своими корнями в герметизм, а через него — к самым истокам теоретического осмысления действительности. На стыках эпох — Возрождения и Нового времени — эта общемировая традиция была, к примеру, проложена и в известной мере развита Парацельсом во многих его трактатах.

Не вдаваясь в рассуждения, каким образом системы флуктуаций образуют известные на сегодня элементарные частицы и античастицы (быть может, между обрисованной выше картиной «дна» и достигнутым ныне уровнем познания микромира существует еще ряд промежуточных звеньев), — переходим к главному.

Коль скоро каждой частице вещества соответствует ее материальная «антитень», то и любой системе частиц соответствует ее негативная копия. Следовательно, каждое материальное тело существует в двух ипостасях — вещественной и антивещественной (последняя представляет собой опрокинутую вовнутрь, «вывернутую наизнанку» материальную копию первой). Каждому живому существу соответствует живой антипод в «потустороннем», но рядом находящемся мире. У каждого человека есть материальный двойник — невидимый и незнаемый, но живой, неотступно следующий за ним и которому никто никогда не сможет пожать руку. Он живет в ином, но рядом расположенном мире, совершенно отличном от вещественного, хотя и является точнейшей, вывернутой вовнутрь, копией последнего. И этот мир, все эти двойники не где-нибудь, а в каждом из нас или рядом с нами.

Каждая нервная клетка, каждая частица, составляющая мозг, также, естественно, материально дублируется в антимире. И есть все основания предполагать, что мышление представляет собой в известной мере процесс взаимодействия и взаимоотражения между частицами и античастицами, образующими неразрывное единство в структуре мозгового субстрата. Отсюда: сама мысль не вещественна и недоступна никаким физическим приборам. Мысль идеальна. Сколько ни анатомируй мозг, сколь ни разлагай нервное вещество на химические элементы и микрочастицы — нигде не обнаружишь никакой мысли. Она представляет в принципе иные процессы, связанные с взаимодействием между частицами и античастицами, образующими неразрывную материальную структуру мозгового субстрата. Последний же находится в прямом контакте (невыявленном до сих пор опытно, но подтвержденном тысячами жизненными фактами) с энерго-информационным полем Вселенной или окружающей среды. Так называемые путешествия шаманов, впадающих во время камлания в состояние самогипноза, в иные миры — не что иное, как подключение их сознания к такому энерго-информационному полю.

В ряду подобных психофизических явлений и то, что З. Фрейд именовал Оно в его противопоставлении Я. Обладая психофизической реальностью, Оно вместе с тем неотделимо от Я и располагается не в какой-то отдельной части нервной системы, как полагают некоторые психоаналитики, а в параллельном мире, состоящем из античастиц (и присущих им полей) — слепков частиц вещественного мира. Но, может быть, выявленный двойник — это хорошо известное из теософских учений астральное тело? Похоже, что научная и оккультная модели во многом совпадают, если, разумеется, отвлечься от иррациональной терминологии и теоретического мистицизма.

Итак, хотя наш двойник в антимире и разделен с нами пространственно и на какой-то неуловимый миг отстоит от вещественного оригинала во времени (на величину не менее одной вакуумной флуктуации), — наше мышление с ним едино и неосуществимо одно без другого. Отсюда и возможность общения или, по крайней мере, каких-то специфических контактов, например, во сне, гипнотической или экстрасенсорной ситуации. Косвенным подтверждением сказанного могут послужить и хорошо всем знакомые психические явления: например, во сне или в обычном мысленном представлении каждый видит себя со стороны (то есть по существу в виде того же двойника), а не изнутри — как того требует житейская логика. Величайшая из человеческих иллюзий заключается в представлении, что окружающий мир находится вне нас. В действительности же мы сами находимся внутри этого мира.

Приходится пересматривать традиционное представление о мышлении, якобы локализованном и происходящем исключительно в одном мозгу. В действительности в нейронах лишь аккумулируется некоторая энергия, способная активизировать или снять информацию, находящуюся повсюду и зависящую далеко не от одного только мозгового субстрата. Мозг в значительной степени является приемником, предполагающим еще и наличие передатчика. Такой передатчик отчасти находится за пределами мозга, а отчасти в нем самом, образуя в конечном счете некоторое единое приемно-передаточное устройство. Система нейронов в мозгу — своего рода дискета. Но, чтобы дискета заработала, нужен компьютер. В целом таким компьютером и выступает энергополе Вселенной, являющееся по своей сущности информационным.