— Здравствуйте, Меган. Поздравляю вас с рождением прелестного мальчика. Это случилось вчера ночью, не так ли?

У женщины, что, приветливо улыбаясь, стояла перед девятнадцатилетней Меган Стюарт, были черные с проседью волосы. Меган долго смотрела в лучистые добрые глаза, прежде чем вспомнила, кто она такая и зачем пришла сюда.

— Вы миссис Клэнси? Из агентства по усыновлению?

— Зовите меня просто Алма, — ответила женщина и села на стул возле кровати. — Я здесь, чтобы обсудить с вами сложившуюся ситуацию и предоставить вам право выбора…

Право выбора. Единственное, в чем Меган сейчас была абсолютно уверена, это в том, что у нее нет никакого выбора.

— Я видела вашего сынишку, — улыбнулась миссис Клэнси. — Очаровательный малыш!

На лице у Меган появилось выражение искреннего страдания.

— А я его еще не видела, — прошептала она.

— Как это? — мягко поинтересовалась Алма.

— Я хочу его увидеть… но боюсь, что тогда уже не смогу… — Меган не договорила: она просто была не в силах произнести страшное слово «отдать».

— Значит, у вас есть некоторые сомнения? — Миссис Клэнси внимательно посмотрела на нее.

— Нет, — последовал тихий ответ. Глаза у Меган наполнились слезами, а щеки горели стыдливым румянцем.

— И все-таки… Давайте не будем торопиться, приступим лучше к делу. — Миссис Клэнси достала документы. — Заполняя медицинскую карточку, вы написали, что не знаете, кто отец ребенка. Это действительно так?

Это, разумеется, не так. Все долгие месяцы беременности Меган не думала ни о ком столько, сколько о Николасе — отце ее сына, который сейчас был за три тысячи миль, в Англии.

— Значит, вы не знаете, кто отец ребенка? — Вопрос, казалось, заполнил комнату, не давая дышать.

Меган стиснула зубы — она поклялась, что Николас никогда не узнает о ребенке! На втором месяце беременности она написала ему письмо, в котором намекала на «что-то, очень важное для них обоих». Дура! Он даже не ответил! Сейчас-то она благодарила за это Бога. Узнав о существовании ребенка, могущественное семейство Чэпмен запросто могло отнять у нее сына и заставить его жить по своим законам в холодных мрачных залах роскошных особняков. Именно таким было детство Николаса, по его же собственным рассказам. А Меган слишком любила своего малыша, чтобы желать ему такой судьбы.

— Я точно не знаю, кто отец моего ребенка… — ответила она, вцепившись пальцами в простыню.

Алма Клэнси помолчала, потом снова обратилась к бумагам:

— Здесь сказано, что прошлой осенью вы учились по обмену в одном из лондонских колледжей. Может, там вы встретили кого-то?

Да! — хотелось закричать Меган. Он англичанин и принадлежит к аристократической семье, у него титул виконта Хеннингтонского, а у его отца — графа Шрафтонского. Это очень и очень могущественная семья, они могут забрать у меня сына. Они будут обращаться с ним как с внебрачным ребенком, потому что для таких людей главное — воспитать наследника, и неважно, что мальчик будет лишен материнской любви!

Меган закусила губу, слезы сами собой потекли по щекам. Теплая рука миссис Клэнси легла ей на голову, и эта ласка вызвала у нее сдавленные рыдания.

— Ш-ш, — мягко сказала Алма, — все будет хорошо. Давайте оставим эту тему. Я здесь, чтобы помочь вам, и сделаю все, что от меня зависит, чтобы эта сложная ситуация благополучно разрешилась. Все будет хорошо…

Меган закрыла лицо руками:

— Если я решу оставить ребенка, смогу ли я защитить малыша от родственников его отца?

— Гарантии дать сложно, но профессиональный опыт подсказывает мне, что семье отца очень редко удается забрать ребенка у заботливой и любящей матери. Нет, не думаю, что они смогут отнять у вас сына, и позвольте дать вам маленький совет: никогда не принимайте важное решение, руководствуясь страхом. Слушайте только свое сердце.

Откуда-то из коридора донесся крик младенца. Меган села в постели. Груди были полны молока, и несколько капель просочилось через ночную рубашку. Меган заговорила быстро, боясь, что не выдержит мучительного напряжения:

— Все говорят, что ребенку будет лучше, если я отдам его приемным родителям. И в этом, конечно же, есть доля правды…

Мать и отец были непреклонны в отношении ее беременности и настоятельно советовали отдать ребенка. Они хотели, чтобы дочь без проблем закончила колледж и сделала успешную карьеру. Иногда Меган даже думала, что ее образование больше нужно им, а не ей. Но, с другой стороны, в глубине души она верила, что родители поддержат любое ее решение в отношении малыша.

Алма Клэнси опустилась на стул и поинтересовалась:

— А вы? Что чувствуете вы?

Меган вздохнула и произнесла слова, которые обдумывала все долгие месяцы беременности:

— Я боюсь, что малышу будет плохо с матерью-одиночкой. Ему и так досталось, и я не хочу, чтобы он и дальше страдал по моей вине! Я не имею права оставить его себе как живую игрушку, поэтому я не стану слушать свое сердце: один раз оно уже жестоко обмануло меня.

Алма слушала, не перебивая, а затем мягко спросила:

— Будьте честны с собою, Меган. Чего же вы на самом деле хотите?

— Я… — Меган набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула с необыкновенной легкостью, прогоняя последние остатки сомнения: — Я хочу сама воспитывать сына.

Десять лет спустя…

Николас Чэпмен — больше известный в светских кругах как граф Шрафтонский — изучал лежащие перед ним бумаги и не верил своим глазам: в бумагах сообщалось, что в Англию возвращается единственная женщина, которую он когда-либо любил…

Меган Стюарт приезжает в Лондон, чтобы преподавать английский язык по программе, разработанной самим Николасом. Ничто не могло бы выбить его из колеи так, как эта новость. Торнадо обрушилось на Лондон? Он закрыл бы окна и переждал непогоду. Мощная волна цунами образовалась на реке Темзе? Он задержал бы дыхание и постарался бы выплыть. Воздушная атака шотландцев? Он успел бы спрятаться в ближайшей станции метро. Но возвращение Меган? Это уже слишком!

И ведь ничто не предвещало такого поворота. Они расстались десять лет назад, и Николас никак не ожидал, что встретит ее снова.

Нет, он не жалел о прошлом, потому что знал: все было сделано правильно, их с Меган отношения были ошибкой. Вот только не надо было позволять себе думать о ней все эти годы…

Настойчивый писк интеркома заставил его вздрогнуть.

Николас машинально нажал кнопку.

— Да, Моника?.. — Он нервно провел рукой по волосам.

— На четвертой линии ваша бывшая жена, мистер Чэпмен.

На его лице появилось раздраженно-усталое выражение:

— Только не сейчас, Моника! Скажите ей, что меня нет.

— Хорошо, мистер Чэпмен.

Николас отпустил кнопку: секретарша решит его личные проблемы быстрее, чем он сам. А ему сейчас просто необходимо расслабиться и подумать.

Возвращение Меган… Может, еще не поздно разорвать контракт с ней. Он посмотрел на календарь, хотя в этом не было никакой необходимости: он и так знал, что поздно. Сегодня днем состоится прием, на котором будут представлены новые сотрудники колледжа, а уже в понедельник начнутся занятия. Значит, Меган уже в Лондоне.

Николас встал, подошел к окну, сел на подоконник и прижался лбом к прохладному стеклу. Капли дождя стекали по нему, как слезы… слезы Меган, которых он никогда не забудет! Меган. Это имя эхом отозвалось в его душе.

Николас невидящим взором уставился в серое небо. Впервые он увидел Меган — гибкую, стройную девушку — на скамейке в Сент-Джеймском парке. Темно-каштановые волосы собраны в «конский хвост», глаза закрыты, нежная грудь вздымается, вбирая влажный, вечерний воздух, а на лице написано такое умиротворение, словно девушка находилась далеко от бурлящего мегаполиса. Она даже не заметила молодого человека, который с восхищением наблюдал за ней с почтительного расстояния.