Общие соображения по замыслу штурма, который был условно назван операцией «Земланд», мы с Курасовым доложили А. М. Василевскому. Несмотря на большую занятость подготовкой удара по хейльсбергской группировке, он нашел время для разработки замысла и плана штурма Кенигсберга. Выслушав наши предложения по группировке сил, маршал неожиданно для меня предложил на направлении главного удара поставить 43-ю армию. Меня несколько удивило такое решение: ведь 39-я уже находилась на северо-западных подступах к Кенигсбергу, а 43-ю нужно было перебрасывать с правого крыла фронта в центр. Я, естественно, выразил сомнение, обоснованна ли такая перегруппировка. Ведь 39-я армия хорошо проявила себя во всех предыдущих наступательных операциях. Об И. И. Людникове, насколько я знал, А. М. Василевский был самого высокого мнения. Так в чем же дело?

— При подготовке штурма, — разъяснил маршал, — мы должны учитывать малейшие психологические нюансы. Вы помните, что произошло девятнадцатого февраля?

Я понял, что Александр Михайлович напоминает о досадной неудаче 39-й армии, войска которой не смогли помешать гарнизону Кенигсберга соединиться с группировкой войск на Земландском полуострове, и подтвердил:

— Да, конечно, помню.

— Думаю, что и в тридцать девятой эту неудачу не забыли. И конечно, нужно учесть, что доля неуверенности в своих боевых возможностях после этого в армии осталась. Войскам сорок третьей подобную неудачу, к счастью, пережить не пришлось. Вот почему я решил главную роль в штурме Кенигсберга наряду с одиннадцатой гвардейской предоставить ей. Имейте в виду, Иван Христофорович, что по мере разгрома хейльсбергской группировки противника я буду иметь возможность передать в состав вашей группы одну-две армии со средствами их усиления. Первой такой армией, вероятнее всего, будет вторая гвардейская генерала Чанчибадзе, которую необходимо выдвинуть на правое крыло ваших войск, что существенно облегчит смену и сосредоточение соединений и частей сорок третьей для штурма Кенигсберга с северо-запада.

Я, конечно, тут же согласился с таким решением.

Прощаясь, маршал порадовал меня сообщением, что к обеспечению штурма Кенигсберга он рассчитывает привлечь всю авиацию, действующую в Восточной Пруссии: 1-ю и 3-ю воздушные армии, военно-воздушные силы Балтийского флота, соединения 18-й воздушной армии.[120] В целом это составляло почти две с половиной тысячи самолетов! Кроме того, Александр Михайлович сказал мне, что в разрушении фортов крепости участие примет сверхмощная артиллерия РГК, вплоть до 305-миллиметрового калибра.

Так в первой декаде марта началась кропотливая работа Военного совета и штаба Земландской группы войск по подготовке штурма Кенигсберга. Все основные заботы по решению этой нелегкой задачи легли на нас, поскольку А. М. Василевский и его штаб в марте были целиком заняты операцией по ликвидации группировки врага в районе Хейльсберга. Объем работы по подготовке новой операции по сравнению с прежними был значительно большим. К тому же нам предстояло решить ряд проблем, которые прежде не возникали, так как за всю войну нам еще не приходилось осуществлять штурм такого крупного города-крепости, каким являлся Кенигсберг, и удержанию которого Гитлер придавал особое значение. Одним из самых сложных был вопрос подготовки войск, поскольку им предстояло прорывать оборону, насыщенную такими инженерными сооружениями, как форты, многочисленные доты, крупные и особо прочные здания, приспособленные к обороне, всевозможные хитроумные препятствия для боевой техники и пехоты. Немалые трудности надо было преодолеть и при обучении командного состава. В городе трудно ориентироваться, есть постоянная опасность столкновения между своими же войсками, сложно поддерживать взаимодействие между наступающими частями и поддерживающими их средствами. Для того чтобы войска уверенно и со знанием дела шли на штурм крепостных укреплений, необходимо было построить подобные им сооружения в нашем тылу и на них практически тренировать части и соединения.

Для лучшей ориентировки командного состава усилиями операторов, топографов и инженеров был создан макет (в масштабе 1: 3000), на котором подробнейшим образом была обозначена вся система оборонительных и крепостных сооружений как на внешнем, так и внутреннем обводе города, с указанием группировки войск противника, системы огня из всех видов оружия, обозначением противопехотных и противотанковых заграждений и наиболее подготовленных к обороне городских кварталов и отдельных крупных зданий. Особенно четко были показаны крепостные форты. Кроме того, был подготовлен и размножен в нужном количестве план города с единой нумерацией кварталов и всех важных объектов. Макет обеспечивал такое четкое и рельефное зрительное восприятие Кенигсберга, что я 9 и 10 марта с удовольствием знакомил на нем командующих армиями, командиров корпусов и дивизий с задачами войск в предстоящем штурме.

Иногда создавалось такое впечатление, будто мы и в самом деле шагаем по предместьям и по улицам города и внимательно разглядываем места, где скоро должны во что бы то ни стало проложить себе дорогу наши войска.

Хотя эта крепость строилась задолго до этой войны и несколько устарела, но гитлеровское командование за последние годы модернизировало ее, а город тщательно подготовило к отражению штурма. Оборона Кенигсберга состояла из трех рубежей. Костяком первого из них, оборудованного в 6–8 километрах от центра города, являлись 15 старинных, необычайно прочных фортов. Чтобы не быть голословным, забегая вперед, скажу, что по фортам № 5 и № 5а было выпущено по 500–600 снарядов из наших самых мощных орудий (203- и 280-миллиметровых), но разрушить их так и не удалось. Между фортами были построены доты и другие железобетонные оборонительные сооружения. И все это было связано несколькими линиями траншей. Подступы к первому рубежу прикрывались системой противотанковых и противопехотных заграждений: противотанковым рвом, минными полями и проволочными заборами. Правда, на макете противотанковый ров выглядел безобидной канавкой, но в действительности же она, эта «канавка», была шириной 10 и глубиной 3 метра, с кирпичными стенами, и могла стать могилой как для танков, так и для пехоты, поскольку была заполнена водой. Каждый форт — это выступающее вперед и развернутое по фронту шестиугольное сооружение (360Х180 м), окруженное противотанковым рвом и земляным валом и имеющее четыре капонира: один — впереди, два — по бокам и один — с тыла. Они соединены между собой подземными ходами сообщения — потернами, трехметровые стены капониров сложены из кирпича и скрыты под толщей земли. В центре форта — трехэтажное кирпичное сооружение, укрытое толстым слоем земли, на котором успели вырасти большие деревья.

Видя на макете, как сеть линий, обозначивших направления огня артиллерии и пулеметов, укрытых в капонирах и дотах, густо перекрещивалась на подступах к фортам, мы серьезно задумывались над тем, как обезопасить от этой угрозы штурмующую пехоту.

Второй оборонительный рубеж проходил по окраинам города. Основой его являлись особо прочные, приспособленные к обороне каменные здания, баррикады и доты.

Он усиливался также многочисленными ирригационными каналами. Третий рубеж опоясывал центральную часть старого города и включал в себя девять старинных фортов и наиболее мощные, приспособленные к обороне каменные постройки. А в самом центре города, на высоком берегу реки Прегель, господствуя над городом и окрестностями, громоздился старинный королевский замок, в котором засело несколько тысяч самых оголтелых фашистов. Здесь Кенигсберг был сплошь перегорожен баррикадами, завалами, опорными пунктами и узлами сопротивления. На всех площадях, перекрестках, в скверах и парках были сооружены доты, закопаны танки и штурмовые орудия. Во всех этих фортах, капонирах, дотах, в укрепленных зданиях и других оборонительных сооружениях засело 130 тысяч гитлеровцев, готовых сражаться до последнего патрона. Не следует забывать при этом, что это огромное войско располагало помимо всего прочего четырьмя тысячами единиц артиллерии и более чем сотней танков и штурмовых орудий.