— А самолеты поднять все-таки не удастся, — вздохнул я с огорчением.

— Ничего не поделаешь, — откликнулся Белобородов, — вся надежда на бога войны. Что говорят авиаторы, Владимир Владимирович? — спросил он, обращаясь к вошедшему полковнику Турантаеву. — Поднимут самолеты или нет?

— Команда поднять в воздух все, что можно, поступила, но вот погода. Обидно…

— Конечно, — согласился командарм. — Но я надеюсь, что штурмовики все же пойдут в бой: они ведь привыкли сражаться в любую погоду.

Я попросил соединить меня с командным пунктом фронта и едва успел доложить А. М. Василевскому о результатах разведки боем и о готовности артиллерии стрелковых полков и дивизий к бою, как вдруг откуда-то с юга, с противоположной стороны города до нашего слуха донесся прерывистый и быстро нарастающий гул. Взглянул на циферблат часов — было ровно 9 часов. И тут же послышалась непрерывная серия глухих разрывов тяжелых мин. Это «катюши» возвестили о начале артиллерийской подготовки в 11-й гвардейской армии. Вслед за ними дружно подали голос тяжелые орудия. Несмотря на большое расстояние, от разрывов снарядов тяжелой артиллерии стекла в окнах здания, где мы находились, заметно вздрагивали.

— Слышите, Александр Михайлович? — спросил я маршала, прервав свой доклад и вслушиваясь в нараставшую артиллерийскую канонаду.

— Хорош концерт! — с удовлетворением ответил А. М. Василевский. — Жаль, что авиации не слышно…

В 10 часов раскаты артиллерийского грома послышались неподалеку от нас. Тысячи орудий и минометов создали невообразимый грохот, земля под нами корчилась, как при землетрясении, а оконные стекла, казалось, вот-вот рассыплются на мелкие осколки. Вскоре и северо-западные подступы к городу скрылись в сполохах сплошного огня и дыма. Это продолжалось еще два часа.

Сплошные разрывы дымовых снарядов и мин вдоль переднего края фашистской обороны свидетельствовали о том, что сейчас под прикрытием расползавшейся вокруг завесы пойдут в атаку пехота и танки. Удастся ли штурмующим войскам преодолеть полосу заграждений и ворваться в оборону противника? Начались самые томительные минуты. Нам не были слышны голоса штурмующих, а бойцов при такой плохой видимости даже в бинокль трудно было обнаружить. Надо было ждать донесений из корпусов. И мы нетерпеливо ждали. Белобородов не отнимал телефонной трубки от уха.

— Ну как? — поминутно повторял он, вызывая то одного, то другого командира корпуса. Но ответы, как правило, были односложными и не очень определенными:

— Пошли вперед! Атакуют!..

Первым порадовал нас Антон Иванович Лопатин, по-прежнему командовавший 13-м гвардейским стрелковым корпусом. Его дивизии наступали в центре оперативного построения 43-й армии на пригород Амалиенау (ныне район улицы Кутузова).

— Соединения Краснова и Тымчика, — докладывал он своим уверенным голосом, — ворвались в оборону противника и обходят форт номер пять! Враг ожесточенно сопротивляется…

Когда я доложил о начале штурма А. М. Василевскому, он задумчиво проговорил:

— Как бы они не застряли у фортов… Прикажите первым эшелонам не задерживаться там, обходить форты, а вторым эшелонам блокировать и подрывать их, выкуривать оттуда гарнизоны…

Вскоре об успешном вклинении во вражескую оборону доложили и командиры других корпусов — генералы А. С. Ксенофонтов и Э. Ж. Седулин.

После переговоров с генералом Покровским мне стало известно, что успех сопутствует и войскам 11-й гвардейской армии. Было получено донесение о прорыве дивизий 16-го гвардейского стрелкового корпуса С. С. Гурьева, которые наступали на участке, где мощный форт № 9 давно, еще до перехода в наступление войск армии, был в наших руках. Поэтому соединения здесь сразу же вклинились в глубину вражеской обороны. Хуже было положение на флангах-в 8-м и 36-м гвардейских стрелковых корпусах, который пришлось преодолевать фронтальными атаками яростное сопротивление гарнизонов мощных фортов № 8 и № 10.

Из штаба 50-й тоже поступили обнадеживающие донесения: ее корпуса, медленно продвигаясь вперед, завязали бой за сильный опорный пункт Нойзидлунг и пробиваются к форту Гнейзенау.

Не оставалось сомнений: начало штурма удачное… Надо было наращивать темп. Многое зависело от авиации. Поэтому я попытался выяснить у Главного маршала авиации Новикова, сколько самолетов ему удалось поднять в воздух. Однако не успели меня соединить с ним, как буквально над крышей дома раздался хорошо знакомый гул моторов. Все бросились к окнам: низко над землей в сторону Кенигсберга летело звено краснозвездных штурмовиков.

— Кажется, пошли, — облегченно вздохнул Афанасий Павлантьевич. — С авиацией-то будет полегче.

У А. А. Новикова я узнал, что штурмовики действуют небольшими группами, что сделано уже около 200 самолето-вылетов и предпринимаются попытки послать на город бомбардировщики.

Это были первые попытки наших славных летчиков вступить в противоборство не только с врагом, но и с погодой. Однако начавшиеся полеты штурмовой авиации пока еще были очень скромным вкладом в такую операцию.

Когда мы с Афанасием Павлантьевичем уточняли возникшие вопросы по управлению войсками, неожиданно рядом громыхнул оглушительный взрыв. Я почувствовал довольно сильный удар в левое плечо и, отброшенный в противоположный угол комнаты взрывной волной, закрыл лицо руками от пыли и осколков стекла. Когда через несколько мгновений медленно открыл глаза, у меня отлегло от сердца: я видел, — значит, глаза уцелели. Голова побаливала, уши словно ватой заложило. Осмотрелся вокруг. Ударная волна от взорвавшегося в стене дома снаряда вышибла оконные рамы вместе с мешками с песком, превратив стекла в мелкие осколки. Я и Белобородов отделались легкими ушибами. Первым к нам подбежал взволнованный Турантаев. Убедившись, что и нами ничего серьезного не случилось, он успокоился и поспешил выполнить распоряжение командарма: выяснить потери на командном пункте. Как мы узнали впоследствии, потери от артобстрела были совсем незначительны.

Когда о случившемся я доложил А. М. Василевскому, он укоризненно сказал мне:

— Могло быть хуже. Наблюдательный пункт Белобородов выбрал не совсем удачно. Хорошо, что так обошлось…

А. М. Василевский строго приказал нам спуститься в подвальное помещение, а наблюдение вести с бронированной вышки, оборудованной на дереве.

Тем временем наступление войск армии Белобородова развивалось по плану. Несмотря на все еще слабую поддержку со стороны авиации, части методично уничтожали гарнизоны многочисленных укреплений и медленно продвигались вперед, причем штурмовые группы смело прорывались в промежутки между фортами, окружали и блокировали их, обтекая со всех сторон.

Дивизии правофлангового 90-го стрелкового корпуса во второй половине дня громили сильные опорные пункты, созданные на высотах с отметками 20,6 и 21,0. Первый из них был захвачен 349-м стрелковым полком 26-й стрелковой дивизии генерал-майора В. А. Белоногова согласованными ударами с фронта и тыла. А в это время другие части форсировали канал Ландграбен (река Голубая) и продвинулись в глубь вражеской обороны. Падение второго опорного пункта предрешил успешный обходный маневр 2-го стрелкового батальона 252-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии полковника С. А. Красновского. Командир этого батальона майор Шерегородцев сумел провести свои подразделения в тыл опорного пункта. Внезапное появление их там обеспечило успех атаки на него с фронта.

Еще больших успехов достигли дивизии 13-го гвардейского стрелкового корпуса, наступавшего в центре, хотя на его пути оказался мощный форт, который на наших картах значился под номером 5а. Штурмовали его части 87-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора К. Я. Тымчика.

Напомню, что еще до перехода войск в наступление А. М. Василевский выразил озабоченность тем, что наши части могут «увязнуть» в боях против фортов. Белобородов предупредил генерала Лопатина о такой опасности. И командиры дивизий старались избежать ее. Генерал Тымчик, например, бросил два стрелковых полка в обход форта, а третьему полку приказал блокировать его. Приданная этому полку батарея самоходных артиллерийских установок совместно с другими орудиями сопровождения метким огнем подавила все огневые средства, прикрывавшие подступы к форту. Но гарнизон, укрывшись внутри главного сооружения, оказывал упорное сопротивление огнем из канониров. Тогда подразделения штурмового отряда полка, умело сочетая огневые удары со смелыми атаками своих бойцов, стали выбивать фашистов из сооружений.