Саможаление и самоугодие прямо свидетельствуют, что в сердце преобладает «я», а не Господь. Самолюбие и есть живущий в нас грех, от коего вся грешность и который делает грешным всего человека, с ног до головы, пока он имеет место в душе. А когда грешен весь человек, как придет ему благодать? Не придет, как не пойдет пчела туда, где дым. Присутствие самолюбия есть знак, что первое решение работать Господу сформировалось неполно и неудачно... Решение это имеет два конца: один да отвержется себя... и второй: да по Мне грядет. Первый требует совершенного подавления эгоизма или самолюбия и, следовательно, недопущения самоугодия и саможаления, ни большого, ни малого. Следовательно, в ком они есть, у того решение было не полно.
...Самоугодие - склад души, по коему она все делает только в угодность себе наперекор требованиям совести и внушениям страха Божия...
Если бы у нас открылись умные очи, мы увидели бы всю мировую брань злых духов с душами человеческими, в которой побеждает то одна, то другая сторона - смотря по тому, обращаются ли души к Господу с верой, покаянием и ревностью к добрым делам или, напротив, отходят от Него нерадением, беспечностью и охлаждением к добру.
К еще большей беде, в мире этом есть свой князь, непревзойденный в лукавстве, злобе и опытности в обольщениях. Чрез плоть и вещественность, с которыми смешалась душа по падении, имеет он к ней свободный доступ и, подступая, разносторонне разжигает в ней пытливость, любостяжание, сластолюбивое самоутешение.
Князь сей имеет целое полчище слуг, подчиненных себе духов злобы. В каждое мгновение быстро носятся они по всем пределам обитаемого мира, чтобы там бросать семена, в одном месте одно, в другом месте - другое, запутанных в сети греха еще больше связать, обновлять путы, ослабевшие и порвавшиеся, - особенно же блюсти, чтобы никто не вздумал освободиться от их уз и обрести свободу.
...Главнейшая при этом опасность исходит от сатаны. Так как он сам является своеумником, то и между людьми больше любит тех, кто руководится своим умом, - на этом он преимущественно запутывает и губит. И можно сказать, что одно это и дает ему доступ к нам, или возможность ввергать в пагубу.
Есть у этого невидимого царства духов особые места - сборные, где составляются планы, получаются распоряжения, принимаются отчеты с одобрением или укором делателей. Это глубины сатанины, по выражению св. Иоанна Богослова.
Злое летит от них, бесов, как искры от раскаленного железа. Где есть удобоприемлемость, там внедряется искра, а с нею и мысль о злом деле.
Бесы, вселяясь в человека, не всегда обнаруживают свое вселение, а таятся, исподтишка научая человека всякому злу и отклоняя от любого добра; так что тот уверен, что все сам делает, а между тем только исполняет волю врага своего.
Грехи наши без его, врага, внушения не бывают.
***
Грех любит полновластие. Если он в любви у нашего сердца, то уже овладевает им всем и всего человека покрывает своею зловредною силою. Для грешного и человека и человечества надпись одна: от подошвы ноги до темени головы нет у него свободного места (Ис. 1: 6). В этом каждый легко убедится, если приникнет внутрь грешного сердца. Там увидит он коренное семя зла, увидит основные возбуждения греха, равно как и то, в чем он обнаруживается.
Поражайте чем вам угодно нерадивого грешника, он не смутится нисколько. Изобразите пред ним его собственное состояние, он скажет: это не я. Представляйте ему крайнюю опасность, от которой он недалеко, он будет уверять вас, что это не до него касается: возбуждайте его от усыпления, он не устыдится провозгласить: я действую. - Семя всего нравственного зла самолюбие. Оно лежит на самом дне сердца. Человек по назначению своему должен бы забывать себя в своей жизни и деятельности, - должен бы жить только для Бога и людей. Освящая свою деятельность возношением ее, как благодарственной жертвы, к Богу Спасителю, он должен бы всю ее простирать на пользу ближних и на них же изливать все, что бы ни получил от Щедродавца -Бога. Одно здесь не бывает без другого: нельзя любить Бога, не любя ближних, и нельзя любить ближних, не любя Бога, - равно как, любя Бога и ближних, нельзя не жертвовать собою славе Божией и благу ближних. Но когда человек мыс-лию, сердцем и желанием отвращается от Бога, а вследствие того и от ближних, то естественно останавливается на одном себе - себя поставляет средоточием, к которому направляет все, не щадя ни Божественных уставов, ни блага ближних.
Вот корень греха! Вот семя всего нравственного зла! Глубоко кроется оно во внутренности сердца. Но, разрастаясь и подавляясь ближе к поверхности сердца, семя сие выходит из него уже в трех видах, как бы в трех стволах, проникнутых его силою, преисполненных его жизнию: в самовозношении, своекорыстии и любви к наслаждениям. Первое заставляет человека говорить в сердце своем: кто как я; второе: всем хочу завладеть; третье: хочу жить в свое удовольствие.
Кто как я! - Какая душа не ощущала в себе подобного движения? Не те только, кои от природы одарены высокими совершенствами или своими трудами успели сделать что-нибудь важное и общеполезное, могут мысленно возноситься над другими. Самовозношение проходит по всем возрастам, званиям и состояниям; следит за человеком чрез все умственные и нравственные степени усовершения; оно не подчиняется никаким внешним отношениям, и хотя бы человек жил один, в безвестности и отдалении от всех, он всегда и везде несвободен от искушения - превозношения. С тех пор как он к сердцу принял первую лесть змия: будете яко бози - с тех пор он начал возвышать себя над всеми как Бог -начал ставить себя выше той черты, на которой поставлен природою и обществом, - это общая болезнь всех и каждого. Кажется, что опасного полюбоваться мыслию, что я выше того, другого, третьего? - А между тем, смотрите, сколько зла и сколько темных порождений проистекает из сей незначительной, по-нашему, мысли! Мыслию и сердцем возносящий себя над всеми, если предпринимает что, предпринимает не по гласу разума и совести, не по советам мудрых и внушению слова Божия, а по своим соображениям, предпринимает потому, что этого ему хочется: он своеволен; - если приводит в исполнение предпринятое, - всего ожидает от одного себя: он самоуверен, самонадеян; когда исполнит, все относит к себе и оттого бывает высокомерен, горд, притязателен, неблагодарен; - поставляя себя в отношение к другим, желает, чтобы везде и во всем исполнялась его воля, чтобы все двигалось по его мановению: он властолюбив и склонен к насилию; поставляя других в отношение к себе, - не может терпеть их влияния, в каком бы скромном виде оно ни являлось: он презрителен и непокорлив; встречая нарушение своей воли, выходит из себя, обиженный, воспламеняется местию; он жаждет чести и славы, когда обладает сильным характером; лицемерен и тщеславен, когда слаб душою, дерзок, своенравен, спесив, склонен к пересудам, когда низок. Вот в каких видах является самовозношение, вот сколько греховных движений одолжены ему своим происхождением! - Едва ли кто может не изобличить себя в том или другом.
Хочу, чтобы все было мое, замышляет своекорыстный - и вот вторая отрасль коренного нравственного зла. Заметнее всего раскрывается в ней дух самолюбия. Оно, как бы само лично, действует здесь: своекорыстный не скажет слова, не сделает шага и движения без того, чтобы отсюда не вытекла для него какая-нибудь выгода. Так все у него рассчитано, так все упорядочено, всему дан такой ход, что и время и место, и вещи и лица - все, к чему прикасается его рука и мысль, - несет в его сокровищницу сродную себе дань. Личная польза, интерес - это коренная пружина, везде и всегда приводящая в быстрое движение все его существо, и по ее возбуждению он готов все обратить в средство для своих целей: будет искать высших степеней достоинства и чести, если это выгодно, возьмет самую трудную должность, если она прибыльнее других, - решится на все труды, не будет ни есть, ни пить, лишь бы соблюдалась его польза, он или корыстолюбив, или любостяжателен или скуп, и только под сильным влиянием тщеславия может любить великолепие и пышность. Его собственность дороже ему самого себя, дороже людей и Божественных постановлений. Душа его как бы поглощается вещами и живет даже не собою, а ими. Вот сила и область второй отрасли злого семени - самолюбия! И у кого нет каких-нибудь вещей, с которыми расстаться столь же больно, как потерять самое сердце, - расстаться с счастием?
